Характеристику, прибавляет ко всем зависящим от неё Талантам 25 % от единицы; при получении целого числа Таланта оно прибавляется к общему показателю соответствующей Характеристики во время активного игрового действия или спасброска; Таланты можно развивать не только путём вложения очков Характеристик, но и частой практикой их применения; также развитие Талантов влияет на качество игрового процесса, открывает путь к новым Способностям, Навыкам и Умениям».
Лишь после этой краткой и весьма доходчивой сноски я смог оценить список так называемых «Талантов», который предлагал «Новый Мир»:
Атлетика (Сила) 2.25
Акробатика (Ловкость) 4.75
Рефлексы (Ловкость) 4.75
Скрытность (Ловкость) 4.75
Живучесть (Выносливость) 2.25
Телосложение (Выносливость) 2.25
Обучаемость (Интеллект) 2
Магическая искусность (Интеллект) 2
Внимательность (Мудрость) 2.25
Медицина (Мудрость) 2.25
Проницательность (Мудрость) 2.25
Убеждение (Харизма) 6.5
Устрашение (Харизма) 6.5
Обольщение (Харизма) 6.5
Вот оно что? Сразу всплыло свежее воспоминание, — перед тем, как получить стрелу в бок, я был обнаружен бородатым коротышкой, хотя прятался очень даже неплохо. Среди Талантов числилась Внимательность, зависящая от Мудрости. Кто знает, какой смысл в такой связи, но что если он и заметил-то меня в той темени лишь потому, что его Внимательность от Мудрости превзошла мою Скрытность от Ловкости? Разумеется, это скоропалительные, и, скорее всего, неправильные выводы, но должно же у меня быть хоть какое-то понимание о местном «случае». В настоящем мире случайности существовали сами собой, но в этой игрушечной реальности не могло не быть суррогата, — сложного алгоритма.
Для исследования была ещё прорва информации, но желудок напомнил о себе и на этот раз я хотел есть до боли. Как там наставлял Ледо Нифтар? Перехватить управление мобом… понятно, моб — это теперь я. Голод никогда не оставит, и бороться с ним невозможно. Демиург «Нового Мира» знал, о чём говорил.
У этой оболочки были мощные органы чувств, я сосредоточился на обонянии и побрёл среди могил. Голод подгонял, поэтому, когда, наконец, что-то появилось, я ринулся по запаху, невзирая на сильную примесь опасности.
Возле многообещающей могилы копошилась целая стая существ. Они походили на гулей, но были звероподобны, ещё более приземисты, с иглами, торчавшими из загривков, массивными челюстями и плоскими лбами дегенератов. Остатки разума не позволили броситься в эту гущу тел, к зарытому на небольшой глубине лак… какая мерзостная мысль. Опять же, копатели не замечали, что со стороны к ним кралась сутулая фигура.
Она была довольно высока, подробности скрадывал чёрный балахон; за плечами виднелся большой мешок, а пальцы сжимали лопату.
Фигура метнулась, замахиваясь, и разрубила одну из тварей пополам, продолжила движение и отрубила голову второй, крутанулась, убив сразу трёх, размозжила череп, ударив плашмя, пнула ещё одну так, что треск костей долетел даже до меня. Существа пытались дать отпор, но, когда стая сократилась на три четверти голов, бросились бежать.
Я наблюдал, как чёрный балахон, потерявший к зверям интерес, заглянул в яму, постоял минуту, и стал закапывать. Он ушёл прочь крадущимся, неслышным шагом, а я ринулся на место схватки.
Запах парной крови дурманил сильнее лучших наркотических газов Сириуса. Ничто и никогда не было таким сладким, плоть трещала на зубах, рвались связки, я отдирал от костей огромные куски и глотал их так, не жуя, давясь, задыхаясь, но не в силах остановиться. Я пировал на чужой смерти, кормил не себя, а свой голод, и это было великолепно.
За трапезой почти не заметил, как вернулись остатки стаи. Всего шесть уродливых тварей, горбатых, колючих, злых и голодных. Они подходили с низким гулом в глотках, иглы на загривках стояли дыбом, крошечные глаза горели. Я увидел над каждой особью парящую плашку с красной полосой и жёлтой полосами, а также надписью: «равнинный фестрог, 1 уровень». Все особи кроме одной имели единицу, тогда как обладатель двойки возглавлял выживших.
Рычание усилилось. Оценив свои шансы, я принял решение.
— Хороший фестрог! Какой хороший! Какая умная мордочка!
Вожак приготовился прыгнуть, когда я прыгнул первый, ударил его по плоской башке изо всех сил, а потом добавил другой рукой, — в которой был зажат кусок мяса.
— Сидеть!!!
В тот миг у меня задрожали кости, и эта дрожь выплеснулась в землю, раскатилась вокруг. Злобные уродливые существа дёрнулись в едином порыве, прижали огрызки хвостов, обвислые уши; их вожак был особенно ошарашен, крохотные глазки лезли из-под надбровных валиков, а язык елозил по морде, слизывая кровь.
Что это вообще было? Впрочем, нельзя терять момент, Древние ведь как-то так приручали своих домашних зверей:
— Я ем первый! — Мясо мёртвого фестрога затрещало на зубах. — Потом ты!
Я ткнул кровоточащим куском вожаку в морду, продолжая держать зрительный контакт. Он с жадностью ухватил плоть сородича.
— Потом едят все остальные.
Вернувшись к телам, я снова откусил, бросил кусок вожаку, ещё один — случайно выбранному фестрогу. Когда к мясу устремились двое, я зарычал на того, кому оно не предназначалось. Спустя, наверное, час эти уродливые гулеподобные животные терпеливо ожидали своей очереди.
В голове раздался голос:
«Внимание! Тиамара отметила ваши таланты в обращении с братьями меньшими! Вы получаете достижение «Вожак Стаи»!»
«Внимание! Тиамара дарует вам своё благословение! Отныне фестроги видят в вас сородича!»
Я взглянул на уродцев.
— Кто такая Тиамара?
Они свесили чёрные языки и шумно дышали, глядя на своих погибших сородичей, всякая ерунда фестрогов не занимала.
— Ешьте.
И начался шумный пир.
Я взобрался на высокий могильный камень, убедился, что никто не подкрадывался, и развернул одну из иконок. Пиктограмма на ней изображала древнюю бумажную книгу с закладками. Под общим названием «Журнал», скрывалось несколько разделов, отмеченных разноцветными закладками. «Заклинания», собственно, «Журнал», «Лог» и «Энциклопедия». Первая закладка меня ничем не порадовала, ибо никаких заклинаний — что бы это ни было — там не нашлось. В «Журнале» творилось что-то непонятное, мелькали в полном хаосе строки без смысла и пользы. Страница «Лога» была черна и пуста. Зато «Энциклопедия» пребывала в порядке, хотя и не блистала богатством. Были разделы: «Боги», «Локации», «Чудовища». Ещё были «Новые статьи», последняя из которых звалась «Тиамара». Информации оказалось немного:
«Тиамара — Госпожа Стай, Матерь Чудовищ; богиня-покровительница всех живых, диких и малоразумных, дарующая плодородие, празднующая жизнь; моральный ориентир: хаотично-нейтральный».
Богиня, значит? Нифтар привнёс в свой мир предрассудки Древних? Как-то по-детски… впрочем, кто вправе указывать творцу, как ему творить? Можно лишь давать оценку. И пока в его игрушечном мире эта условность мне помогала, я намерен был пользоваться ею, как только смогу. Что там делали Древние со своими выдуманными друзьями?
— О великая Тиамара, Матерь Чудовищ! Смиренно благодарю за то, что обратила на меня внимание! Да будут чресла твои бесконечно плодородны, а дети — многочисленны! Не говоря уже о том, что я сам твоё дитя. Вероятно.
Почувствовал себя полный и беспросветным субстанцем.
Я попытался свистнуть фестрогам, но язык гуля плохо для этого подходил. Зато им оказалось удобно громко щёлкать. Уродцы, глодавшие кости, подняли головы.
— За мной.
Путь по Великому Погосту — а именно так называлось место моей ссылки — мы продолжили вместе. Он описывался в «Энциклопедии» как величайшее кладбище Галефрата — самоназвание «Нового Мира» — и являлся домом для огромного числа чудовищ, но прежде всего, самых разнообразных, — гулей.
Особо погружаться в чтение я не мог, это ослабляло бдительность, да и укрытие неплохо было бы найти. Нынешнее тусклое время суток считалось на Великом Погосте днём, а основная масса чудовищ просыпалась к закату. Я же предпочёл бы в это время где-нибудь спрятаться.
Внезапно осознал, что со времени начала ссылки ни прежний хозяин тела, ни я сам ни разу не попытался выпрямиться. Спина была постоянно согнута; когда я не передвигался на четвереньках — сидел на корточках словно древний лесной примат. Вот если немного… Ох! Такой острой боли в мышцах не ожидал. Надо разобраться с этим позже.
Со стороны небольшой рощицы, что оторвалась от леса, доносилось рычание и вопли. Я осторожно подвёл стаю ближе. Там три гуля, один из которых был ранен, отбивались от… этих тварей я тоже назвал бы гулями, но парящие плашки гласили: «стригой».
Стригоев насчитывалось девять особей от первого до третьего уровня. Полагаю, эта циферка имела немалое значение в условной иерархии «Нового Мира». И не то чтобы мне было дело до судьбы ещё трёх падальщиков, однако, их спасение могло принести пользу.
Поэтому я щёлкнул языком и первым помчался вперёд, полдюжины фестрогов ринулись следом. Несколько стригоев заметили наше приближение и развернулись, приготовившись к схватке. Они действительно походили на гулей, однако, вместо ртов имели гибкие хоботы, оканчивавшиеся трёхпалыми хватами-присосками.
Мы врезались в них с разбега, я обхватил одного поперёк туловища и покатился с ним по земле, впился всеми зубами в жилистую грудь, опомнился, отпустил, и ударил ребром ладони в шею, обхватил череп урода, добавил коленом в подбородок. Не уверен, что у него за хоботом были челюсти, но если так, то сейчас от них остались бы только фрагменты.
— Эй вы, стоять! Обратно, субстанцы! Деритесь!
Пока я и моя стая боролись со стригоями, виновники этой схватки попытались удрать, неблагодарные трусы.
— Я сказал: в бой!
Кости задрожали, вибрация прошлась по телу и выплеснулась через ступни в землю. Что это? Второй раз за сегодня…