Генерал-полковник К.А. Павлов был уволен из МВД по болезни 18 марта 1949 г. Фактической же причиной стал конфликт Павлова с Жуком.
По состоянию на 1 января 1949 г. строительство располагало следующими ресурсами:
С 1 октября 1949 г. заключенные были переведены на систему зарплаты. Заключенным, которые отказывались от работы, зарплату не выдавали.
Промтовары продавались в ларьках из расчета завоза товаров в месяц по 50 рублей на каждого заключенного. Было введено нормированное питание заключенных в зависимости от производительности их труда, болезней и отношения к работе.
Для обслуживания больных заключенных в ноябре 1949 г. были определены штаты лечебных учреждений, которые вводились по мере готовности строящихся лечебных учреждений. Офицеры лечебных заведений, как правило, были руководителями и врачами. Вольнонаемные набирались из числа врачей, фельдшеров и медсестер. Заключенные составляли младший медицинский персонал, а также обслуживающий персонал. Были среди заключенных врачи и медсестры. Существующие медицинские заведения не могли качественно обслуживать лагерную рабочую силу.
Процент смертности от болезней, по официальным данным, держался постоянно на уровне 0,02—0,03 % в квартал.
В ноябре 1949 г. С.Н. Круглов подписал приказ, разрешающий досрочное освобождение заключенных для работы по вольному найму. «В целях обеспечения быстрейшего комплектования машинистами, мастерами и квалифицированными рабочими прибывающих на Волгодонстрой механизмов и транспорта» давалось распоряжение освободить до 5000 заключенных, осужденных по бытовым статьям, для работы на Волгодонстрое по вольному найму до конца не отбытого срока. Досрочному освобождению из-под стражи подлежали следующие специалисты: экскаваторщики, мотористы-дизелисты, шофера, станочники, слесари, литейщики, сталевары, модельщики, электрогазосварщики, электромонтеры, механики, мастера телефонных линий, трактористы и другие.
В очерке краеведа Анатолия Чалых «Тайны Волгодонстроя» (1948–1952) содержится утверждение:
«Лагеря были переполнены заключенными, а руководству ИТЛ так и не удалось искоренить проявления лагерного бандитизма, хулиганства, поножовщины, краж, пьянства, азартных игр, убийств заключенных заключенными, изолировать женщин от заключенных мужчин. Случаи их “сожительства” постоянно отмечались в отчетах. Росло число детей, родившихся в заключении и находящихся там вместе со своими матерями. Для наведения порядка лагерная администрация была вынуждена применять оружие. Убитые и раненые среди заключенных не были редкостью. Рецидивисты и бандитствующие элементы находились в общей массе заключенных, не были изолированы. Поэтому как в самом лагере, так и на производстве нарушался лагерный режим и дезорганизовывалась работа.
За последние 3 квартала 1949 г. только в Цимлянском ИТЛ отмечено 1059 случаев проявления лагерного бандитизма, хулиганства, поножовщины, а отданы под суд за весь 1949 г. и январь 1950 г. 53 заключенных.
<…>
Благодаря бесконвойным, самовольно появлявшимся в населенных пунктах, обострилась криминальная обстановка в них. Местные жители становились скупщиками краденых вещей, участвовали в пьянках и драках. Не секрет, что многие женщины-заключенные, чтобы облегчить свое существование или попасть под амнистию, старались забеременеть. Для этого они под любым предлогом проникали в мужскую зону, а иногда устраивали настоящий прорыв туда, о чем будет сказано ниже. В некоторых лаг. подразделениях (Тундутовский, Чапурниковский, Калачевский ОЛП и др.) в женскую зону проходили посторонние лица из вольнонаемных, не имевших никакого отношения к лагерю. Так, 23 февраля 1950 г. в Калачевском ОЛП в зону было пропущено несколько граждан, даже не работавших на строительстве. Не лучше обстояли дела в Мартыновском ИТЛ на строительстве оросительных сооружений. 26 мая 1950 г. там был произведен поджог ШИЗО, в результате погибли сидевшие там заключенные. 27 мая заключенные-женщины сломали забор, отделяющий мужскую зону от женской, и многие из них побывали в мужских бараках.
Особый разгул лагерный бандитизм приобрел в 1949–1950 гг., то есть во время I этапа — подготовки условий для строительства ВДСК и в ходе II этапа — на стадии развертывания работ на всех строительных участках.
Особенности строительства Волго-Донского соединительного канала накладывали свои отпечатки на культуру отношений между офицерами, сержантами, рядовыми и заключенными, на правила ношения формы. Многие ответственные должности (гл. инженер, прораб, мастер, начальник участка или объекта и так далее) были офицерскими, поэтому встретить на стройке среди зэковских бушлатов человека в офицерской шинели было нетрудно. Многие из них, чтобы не портить обмундирование, сами надевали бушлаты, резиновые сапоги, ватные брюки и больше походили на заключенных, чем на офицеров охраны.
<…>
Вечером 02 октября 1950 г. группа заключенных, около 300 человек, 6-го лагерного отделения Цимлянского ИТЛ подошла к деревянному забору зоны, отделявшему мужской лагерь от женского, свалила два звена забора на протяжении около 5 метров, ворвалась в женскую зону, разошлась по жилым баракам и в течение ночи с 2 на 3 октября 1950 г. “общалась” с заключенными-женщинами. Начальник лагерного отделения в звании лейтенанта МВД вместе с группой других работников лагеря и вооруженной стрелковой охраной пытались выдворить мужчин, но, получив с их стороны сильный отпор, растерялись и не приняли необходимых мер к прекращению беспорядков и привлечению виновных к ответственности. Не смогли навести порядок и старшие начальники в звании полковников и в должностях заместителей начальника ИТЛ. Меры по восстановлению забора и установлению в этом месте охраны приняты не были. Видя растерянность начальников всех рангов и пассивное их отношение к ликвидации инцидента, заключенные продолжали использовать проход в женскую зону до 11октября 1950 г. Не навел порядок в этом лагере и начальник управления. Даже донесение об этом случае было отправлено в Главгидроволгодонстрой и другие органы лишь 14 октября 1950 г.
Таким образом, 12 дней бесчинствовали заключенные двух лагерей на виду у всех лагерных начальников. Можно представить, что творилось в бараках женского лагеря, где содержались не только падшие, готовые на все женщины, но и те, что попали в лагеря за незначительные преступления или за “связь с врагами народа” как члены их семей, брошенные за колючую проволоку бериевскими сатрапами честные, порядочные женщины.
За допущенные в лагере массовые беспорядки начальник лаг. отделения № 6 Цимлянского ИТЛ был арестован на 10 суток, старшие начальники, которые тоже бездействовали, отделались выговорами и указаниями на “недостаточное уделение внимания режиму содержания заключенных”.
Женская доля в лагере — не из легких, а особенно там, где не было порядка, властвовал беспредел, отсутствовали элементарные условия для личной гигиены. После событий, подобных событиям 2 октября 1950 г., в женском лагере появилось много беременных, а 2-й дом матери и ребенка так и не был построен (так называемые в народе “сталинские дети” 1948–1952 гг. рождения).
Многие предпосылки к побегам создавали охранники во время вывода и привода с работы и их начальники при организации конвоирования. Так, на 124 заключенных, выводимых на работу, был назначен конвой в составе 4 человек, хотя по нормам был положен 1 конвоир на 25 человек. Офицеры на сопровождение колонн часто не назначались»[55].
Замечу, что автор очерка люто ненавидит Сталина и советский строй, но, как говорится, дыма без огня не бывает.
На 1 января 1950 г. на Волгодонстрое работало 15 397 вольнонаемные и 37 247 заключенных, а из техники: 80 экскаваторов, 150 скреперов с тракторами С-80, 56 бульдозеров, 10 земснарядов, 960 грузовых автомашин (из них 50 самосвалов), 7 буксирных пароходов, 22 баржи, 19 катеров, 67 тракторов С-80.
А уже к 3 ноября 1950 г. на строительстве канала работало 184 экскаватора, включая знаменитые 14-кубовые шагающие экскаваторы. Эти гиганты имели стрелу длиной 65 м, без участия самосвалов выводившую грунт из русла канала.
Уже в 1949 г. на строительство канала с завода Уралмаш прибыл шагающий экскаватор ЭШ-14/15. Длина его стрелы составляла 65 метров, глубина разработки грунта — до 45 метров, емкость ковша — 14 кубометров. Вес 110 тонн. Общая мощность 48 электромоторов этой машины — 7 тысяч киловатт.
Перемещался экскаватор с помощью опорных гидравлических «лап». Правда, скорость передвижения была мала — 80 метров в час. Внутри машины имелась собственная телефонная связь между обслуживавшими ее 17 рабочими. В смену экскаватор перемещал до пяти тысяч кубометров грунта.
В популярнейшем тогда журнале «Огонек» была опубликована фотография, на которой в ковше этого экскаватора-гиганта свободно разместился автомобиль «Победа». А другой фоторепортер усадил в ковш целый пионерский отряд.
Экипаж первого в стране шагающего экскаватора возглавил молодой инженер Анатолий Усков. За время работы на Волго-Доне экипаж экскаватора вырыл около трех миллионов кубометров земли. Цифра, почти равная всему объему земляных работ на строительстве Днепрогэса (там было перемещено 3,4 млн кубометров). Со стройки Волго-Дона Усков уехал с Золотой Звездой Героя Социалистического Труда.
К концу строительства на канале появились модернизированные шагающие экскаваторы ЭШ-14/75. Основная разница — увеличение длины стрелы с 65 до 75 м.
Глубина канала была установлена в 3,65 м, что являлось достаточным для перехода гражданских судов грузоподъемностью до 4,5 тысячи тонн и соответствовало требованиям ВМФ — пропуск дизельных подводных лодок и эсминцев.
Итак, за три с половиной года Волго-Донской судоходный канал был построен и введен в эксплуатацию. Было возведено 96 сложных гидротехнических сооружений, из них 13 судоходных шлюзов, 3 насосные станции, 22 судоходных канала, 3 плотины, 17 дамб, 6 поселков для обслуживающего персонала. Было вычерпано 150 млн кубометров земли и уложено 3 млн кубометров бетона.