глаза.
Я везук себе
Вторуюжену,
КрасивуюКулу.
Онагладка,
Каклисичка...
Возившаясяу очагаженщинабыстрообернулась иоскалилазубы:
– А я?
– Ты – ты.
Яхприналег наточильныйкамень иопять завел:
Зима-а-а-а...
Алгавыхватила изкипящегокотла кусокмяса и сунулаему враскрытуюпасть, чтобыоборватьпеснь.
Яхсглотнулмясо, котороелетело до днаего пустогожелудка, какгорячийуголь, изаговорил:
– Ухожудалеко наохоту, уезжаюв гости, – вы будетеболтать,скука улетитс дымомочага.
– Мне итак нескучно.
– Онастанетпомогатьтебе мятькожи, выколачиватьснег изпологов,латать дыры,прожженныеискрами, –тебе будетменьшеработы.
– И однаперемну кожи,выколочуполога, залатаювсе дыры,хотя бы ихбыло так жемного, какшерстинок всамой большойсобаке.
– Вы дляменя будетевсе равно,что для гуся двакрыла.
– Зачемтебе крылья?У тебя естьдве ноги, за которымине поспеваютчетыреволчьих. [117/118]
– Люблютебя столько,– отмерил онножом кисть руки.– Буду любитьвот столько.– И он показалпо локоть.
Онавзяла еготяжелую рукуи выдернутойиз волосрыбьейкостьюотчеркнулаполногтя.
– Любихоть столько,но одну меня.
Печалью,как дымом,подернулоего глаза,грустносказал:
– Вдолгуюзимнюю ночьвы обе ляжетесо мной пододеяло ибудете гретьменя.
– И однасогрею, –скрипучезасмеяласьона ипоцеловалаего вшершавую,разодраннуюв весеннейохотемедвежьимикогтями щеку.
Онвытянул изглубинымеховыхштанов снизанноеиз волчьихзубовожерелье инабросилжене на шею, апро себяподумал: «Ты –гниль накостях моих...Пойду в леспроверятьловушки и тамдопою своюпесню. Голосмой будетгромчелосиногорева. Кулауслышит меня,хотя пьет онаводу издругой реки идалеко еестановище».
Наверхней тропехриплозабрехалстарыйкобель Наян.Ему отозвалсяПорхай, искоро,взлаивая слихим пристоном,кинулисьдругие.
Ях поголосам зналвсех псовсвоегостановища, икаждый из нихпо-особенномулаял на всякогозверя, птицуи человека.
– Гость кнам, – послушавсобачьиголоса,сказал Ях ивышел из чума.
Спригорка,верхом накосматойлошаденке спускалсяКучумовскорец Гирей.Отбиваясь отсобак плетью,он проскакалдо большого чумакнязька иосадилхрапящегоиноходца, с грудии с тяжелоходившихбоковкоторого клочьямистекалагрязная пена.
Сбежалсянарод.
Гирей,отличнознавшийнравы тундры,не пренебрегугощением.Ему подалиотваренные набитыеморошкоймедвежьикишки, – он ели похваливалхозяина и всеегопотомство.Подалипеченого взоле осетра инарезанное тонкимиломтямиоленье мясо иблюдо с топленымнутрянымжиром, – онобъел осетра,макал в жир и,давясь ототвращения,глотал оленинуи нахваливалохотника,убившегомедведя,рыбака,поймавшегоосетра, ивесь славныйостяцкийнарод.Прислуживалиему, в знакособогоуважения,сыновьякнязька.
Людистояли передчумом князя,переступая отнетерпения сноги на ногу,но, по обычаютундры, никтони о чем неспросилгостя, пока тотне насытился.Вот онрукавом отержирные губы иотвернулсяотнедоеденного,показывая,что сыт.
Кругомзаголосили:
– Откудаты, татарин?
– Какиевести?
– Чегопривез всумах?
– Зачемприехал? Отнас будешьбрать или намдашь? [118/119]
Гирейподнял руку.
– Война!
Гул... Ахи...
Гирейвыждал, покасхлынул шум,и заговорил:
– Состороны западноговетра, там,где живетночь, к намидут воины,стреляющиеогнем. Онипоедают все,что попадаетна зуб,грабят все,что зацепит рука,остальноезатаптываютв грязь,топят в рекеи жгут огнем.Люди те злеезла и хуже чумы.С ними богиихние. Завоинамирусскимиприплывутжены и дети.Они вытаскаютмясо из нашихи из вашихкотлов,выловят всюрыбу,переведутзверя. Онисильны и прожорливы,будут врадости деньи ночь естьчужое. Женыих будутродить, анашиголодные женыне будутродить. Всежители рек, болоти тундрыперемрут сголоду итоски... Кучум,хансибирскихкнязей инародов,которому выплатите ясак,собираетпротив нашельцеввойско. Изкрая в край япроскакалтайгу итундру. Былна рекеТулобе,Пыгме, Яжее ина другихреках. Яподнялстановища князцовАлачея иВыкопы,Урлюка иКошеля, Вонии Бардака имногих иных.Они ужеснялись испешат кгороду наподмогусвоему хану.
Гирейподалостяцкомукнязюбаранью лопатку,всюисчерченнуюзнаками: товожди племени родов клалисвои клейма,изъявляя тем покорностьи готовностьвоевать заКучума.Лопаткапереходилаиз рук в руки,ее внимательноосматриваливсе охотникии все старики.
Князец,обмахиваясьот комаровкрылом селезня,спросил:
– Что мнеподарит хан,если явыставлюсвоих людейна егозащиту?
– Многобудетподарков... –воскликнулГирей. – Ханбогат: за всюзиму необскачешьего земель, иодин человекза всю жизньне успеет пересчитатьего табуны.Нарядыцаревых женстоятбогатствавсего вашегоплемени...
Вздохизумлениякачнул толпу.
Гирейпродолжал:
– Выполучитеновые котлы,в которыхбудете варитьмясо. На шеекаждоговашегобеговогооленя и нашее каждойездовойсобаки зазвенятбубенцы.Каждый воинполучитстолько соли,сколькосможетунести в полесвоей шубы...Многожеребятзаколет хан,в жеребятаххрящи сладки.Так накормит,что у всех увас долгобудет болетьбрюхо.
– А намчего подаритхан? –крикнуламолодаяженщина и отстрахуспряталасьза других.
Почитаядля себянедостойнымразговариватьс женщиной налюдях,Кучумовпосол продолжал,обращаясь ковсем:
–Железныеиголки, чтокрепче самойтвердойрыбьей кости,сученыенитки, что неломаютсяподобносухим жилам,которыми высшиваетекожи, табак,дающийсердцувеселье,огниво иножи, стольострые, чтоими можнорезать и мясои дерево... [119/120] Итакой, –Гирей поднялнад толпойползавшего унего подногамигологоребенка, – и такойполучитгорстькедровыхорехов, а губыего будутнамазанысладким.
Князец,моргаякраснымимокрымиглазами, восторженновстряхивалвсклокоченнойголовой и приговаривал:
– У-уй...Ножи и чашки,костяныепричешёчки игнутые дугидля новогочума, длинныеарканы ижелезныехватцы,ловящие ногуи мелкого и крупногозверя...
Слушали,стараясь непропустить ине забыть ниодного слова,повторяли запосульщиком:
– Котлы...Табак...Топоры...
Яхтряхнулголовой ипрервалскорца:
– Зимойбыла воина.Наш князьКокушвысваталсебе невестув племениувак. Невестуему, страшному,не давали, ион плакалперед нами:«У-у-у, хочуневесту... У-у-у,пойдем на нихвойною... У-у-у, янагражу васподарками..»Была война сплеменемувак. Невестумы добыли, нопотеряли двухсвоихохотников,еще одинвернулся безглаза, и еще уодногоотгнилапробитаякопьем нога.Пойди ипосмотри, онлежит в чуме.А кривой наозере ловитрыбу, егоможнопозвать, и тыувидишь, ивсе увидят,что один глазу него пуст.Кокушустроилсвадьбу и многодней пировалсо своейродней и сроднейневесты, анам от егопирадосталисьобглоданныекости.Молодая женародила емудвух сыновей,а у нашихвдов детивысохли сголоду, и сголодуподыхаютпоследние собаки...И твой ханныне плачет:«У-у-у», – а, какминет беда,наградит насвот чем. – Яхподнял ногу игулкострельнул.
Смех иотгулодобрения...
–Свадьба быладавно, и не кчему о нейпоминать, –сказалкнязец Кокуш,давя на шеекомаров. – Ты,Ях, еще с прошлойвесны долженмне двегорсти соли иполсорокбобров исоболей... Атебе, Нуксый,не простил лия мяснойдолг? И не я льподарил тебе старыеполозья поднарту?.. И ты,Ныргей, на меняже разеваешьпасть в смехе?Не ты льдобил близводопояраненного моимсыномсохатого, ине его льшкура растянутанад входом втвой чум?..
И долгобы еще могговоритькнязец освоей добротеи щедрости,если быпосланец неперебил его.
– Ханзовет вас,храбрецы, подсвое крыло, –сказал Гирей.– Если невыйдете назащиту Сибири,то да недоходит вашаодежда доколен, рукавадо локтей, дабудутбесплоднывашисовещания ипусты котлы...Велик бог! Аколи пойдетена зов хана,то и заживетелучше, чем преждежили, –одежда вашавсегда будетв сале, котлыгрязны итабуны многочисленны.
Кокушпочмокалмокрымигубами.
– Какбудемвоевать?..Людей у меняосталось насчету, собаки оленейосталось насчету. Охотникизаговорилимеж собой: [120/121]
– Уйдем, аблизко времяохоты.
– Мыбедны...
– Ясак непо промысламтвой хандерет.
– Дайтабаку!
– Дай! Мыпокурим, имысли нашипрояснеют. Гирейотвязал отседельнойсумкивыделанныйиз коровьеговымени мешоки всех оделилтабаком.
–Русскиебогаты, –продолжал онубеждать, обращаясьто к одному,то к другому.– Мы перебьемрусских, авсе ихбогатствахан поделитмеж вами.Трус получитстолько, ахрабрый – вотсколько...Кучум ничегодля вас непожалеет.
Долгошумелостановище.
К вечеруже князецКокушнацарапал набараньейлопатке своеклеймо –изображениебегущейлисицы.
Гирей,следуяобычаю,выколотилзолу из трубкив очаг, чтобыне уноситьродовогоогня, и,заседлавотдохнувшегоконя,поскакал дальше,в глубьтундры.
32
Плыли.
33
Скрипелаосень...Догоралбагряныйлист на дереве,звенелчервонныйлист,обрываясь наветру. Дышалстужею, дымилТобол.Прихватывалиутренники, поночам вода убереговзастывала.Низко надрекою,шелестятугим крылом,пролеталипоследниекараваныгусей, –казаки с тоскойглядели имвослед.
Сеялсяпо тем местамслух злой:
– Плывут...
Снималисьнароды собжитыхстанов иуходилиподальше отреки,забирали ссобой рыболовнуюизверобойнуюснасть,съестныезапасы,угоняли скот.
Берегаоставалисьнемы ибезлюдны.
ПосланныйСтрогановымивдогонкухлебный исоляный обозбылперехвачентуринскимивогулами. Питалиськазакикое-как икое-чем,перебиваясь сягоды наболотноекоренье,стрелялиптицу,кистенямибилимедведей,доедалиплесневелыесухари.
Заклевалиудалых