горести даскорби, напалинагулебщиковлихиеболезни.
Глухойночью, настану близустья Тавды,в шатерЯрмака вползесаулОсташкаЛаврентьев и:
–Проснись,атаман...
– Ммм... [121/122]
– Противтебязашептываетсянедоброе, излоба ужепросится вдело...Проснись.
– Чеготам?
– Дуруют...ПобиликормщикаГуртового,соли просят ихлеба...Уговариваютсяпрорубитьднище дазатопитьтвою каторгу.
Ярмакоткинулмеховоеодеяло и сел.
– Кто?
– ЯшкаБрень,Забалуй,Угрюм,Игренька,Полухан,Мишка Козел идругие...
– ОпятьПолухан?ОпятьИгренька? Нуж погодите,сучьи дети, явам посбиваюрога! – Ярмакраскурил трубкуивнимательноосмотрелпистоли, коидаже во времясна были унегозасунуты запояс. – Чегоони хотят?
–Хвастаютвсяким лихим,злымумышлением, похваляютсямалымишайкамирознобрести... Иныеизнемогли,иные собралибогатствонемалое...Атаманыкуреней межсобойперелаялись:Иван КольцоМещеряку ус скорнемвыдрал,Брязга Пануножом рукураспластал,Мамыка,ухватявесельце, громитвсех подряд...Такаязавариласьзамятия! Тыбы вышел,атаман...
– Иду.
Ветерхлопалполотнянойполою шатра,висели нитидождя, глухошумела тайга.
Вокругдымныхкостровстояли исидели, кутаясьв рубища.Ярмак,держась тени,шел по стануи слушалругню...
– Пируютатаманынашей кровью.
– Зарез,браты... Водымного, хлебанет, – без смертисмерть...
–Провалисьона пропадом,эта самаяСибирь!
– Да, да...Много сюдасилы гнали,да назад невыганивали.
– Слава...
– Славойсыт небудешь.
– Сибирь...Господи,места-токакиестрашные! –оглянулся иперекрестилсябурлак Дери-Нос.– Куда забрели?Скольконародушкупримерло!Погнались закрохой, безломтяостались.
– А по мневсе одно гдежить... Мужикутам родина,где хлебапобольше...
– Оно так,дядя Лупан,сыты были –нас сюда и нааркане незатащить бы.
–Погуляли,пора бы и наРусьвозвернуться.
–Возвернись...Кабы, какжуравлю,крылья!
– ПоТавде уйдем,покуда идтиможно и рекане смерзлась,а в местедобромпересядем наконей и гайдачерез Камень.
– Рекабыстра,встречь водыне выгребем.
– А по мне,пуститься наволю божью и– вперед! [122/123]Возьмемгород Кучума,перезимуем-перебедуем,дождемсяхорошеготепла и наконях степямичерез киргизи башкирутечем на Яикда на Волгу.
– Чегожрать будем?Кровь из-подзубов идет.
– А бог-то?Нам только быдо русскихмест добраться,а тампрокормимся– гдемилостыней,где отвагой.
– Смертьсвою тутищем... Недопечет насСибирь огнем,так проберетморозом.
– Загрехигосподьнасылает.Погубили мымногосибирцев гдепо делу, а гдеи не по делу.
–Кручинно,надсадноплавнуюслужбу нести.Выбраться бына дорогу ишагатьпотихоньку...
– А наДону-то,братцы, нынеблагодать...
–Помолчи, Лыч,о Доне – нерастравляйсердца.
ЯшкаБрень стоялпередкостром наколенках,громко исмело кричал:
– Плывеми плывем... Мыне гуси, ачеловеки, надоелонам плавать...Царь рублемманит, грошдает да затот грош шкурус нас дерет!Донские иволскиераздольяисстари наши.Нечего тутискатьчужого. Погуляли,пора и кодворам. Добранагребли бугры– хватит исебе нарубаху иМаланье на рукава,коли у когоМаланья есть.Кучум,слышно,собрал силунесметную:поднял вогуликара-киргиз,ведет на насостяцкую землю,а нас – и семиполных сотенне осталось.
Отовсюдуслышалисьпрелестныеречи, задирщикивозмущаликазаков,вспоминаявсе перенесенныелишения игрозя ещебольшими бедами.
Но вотпроигралаесаульскаятруба, казакисошлись катамановушатру.
Ярмакстоял настволеповаленногобурей кедра.Остроконечнаяс заломомшапка, малиновыйверх;длиннополый,сшитый изчерных жеребячьихшкур, яргак сдвойнымирукавами, – однинадеты,другиеболталисьдля красы. Совсех сторониз кромешнойтемноты вбородуатамана летелидерзкиеголоса:
– Мир!
– На Дон!
– НаВолгу хотим!
– Будякровавитьруки,сиротитьздешний край!
–Растряслитут силусвою.
–Атаманызавели нас ипродали зацаревы калачи.
– Али наРусь намвозврату нет?Какой год не слышимзвонаколокольного.
– Чеготут ищем?Погибельсвою ищем!
– Ктовынесет изСибиридобычу, а ктои голову своюоставит.
–Отпусти нас,атаман, вотраду!
– А наДону-то,братцы, нынеблагодать –теплота,светлота,степь,ковыли... [123/124]
Ярмакмолчал,ватагашумела.
– Кудаидем?
– ВСибирь идем,татарскиххановгромить и свое,казачьецарствоставить.
– Кому нацарствецаревать, акому горегоревать... Закупцов воюем.
– Сибирьвелика, насмало, – потеряемся.
–Напутали, нестрясти.
– Мир!
– Назадна Русь!
– Спустинас, атаман,на свою волю.
ЧеркасПолухан,сблизившисьс Иваном Кольцонос в нос,кричал:
–Атаманы! Отцывы наширодные!Поманили васСтрогановыкупцы блиноммасленым, выи губыраспустили...Зачем мы сюдашли и чеготута нашли?Одежонкапоистрепалась,сапожишкипоизносились,волосенкисвоипорастеряли,пропада-а-а-а-ем!..
ПопСеменвзобрался наколоду иподнял над толпойжелезныйкрест:
–Слушайте,послушайте,громители идобрые стояльцыза веруХристову иземлюрусскую!
– Брысь,травяноймешок! – Заполы кафтанакто-тосдернул попас колоды.
ОсташкаЛаврентьевзвонко инараспев,по-есаульски,прокричал:
–Помолчи,честнаястаница!Помолчите,атаманы-молодцы.ЯрмакТимофеевичсвое слово скажет.
Мало-помалузатихли.Ярмак –глухо:
– От васли слышусрамные речи?Давно ли целовалисвятой крест?Губы ваши ещене обсохлипослекрестногоцелования...Ко мне широкадорога, –вдруг бешенозакричал он,– а от менядорога одна –к черту взубы!
Топорыропота:
– Легче,атаман, спупа сорвешь!
– Горенаше тутгуляет.
– Тыгрозен, да имы нынеоблютели... Тынас боем нестращай, мыньне и самимедведяиспужаем.
НикитыПана выкрик:
–Мещеряк!.. Он,он,мордовскийлапоть, всемузлуначальник.
– Врешь,язычник, –обернулся кнему Мещеряк,– уцеплю воттебя за рыжийчуб, отверчуголову, как подсолнечник,да и кинусобакам.
ВатагаМещеряказаволновалась:
– Егоголову исобаки жратьне станут.
–Карсыгай!
– Рыжийпалёный,чертомподаренный![124/125]
В руке Панасверкнулзасапожныйнож.
– Заколю...
Пана иМещерякаказакирастащили вразные стороны.В толпешнырялиподговорщикии возмущалилюдей, акосоплечийИгренька уженаскакивална Ярмака скулаками.
–Злоехидныйзверь,злокозненнаядуша... Умелзавести, сумейвывести!
Отстругов, изтемнотыкричали:
– Смертьатаману!
– В кульего да в воду!
– Подобух!
– Мир!
– На Русь!
– СмертьЯрмаку!
ВозгорелосьсердцеЯрмакагневом, вбуйномомрачении онрыкнул:
– Так-то?!
Выдернулиз ножен меч
передниепопятились.
Он перехватилмеч за лёзо ипротянулрукоятью втолпу.
– Ну, якармар, ктоудалой? Рубиголову своемуатаману!
Откачнулись
притихли.
–Назовись,удалой! Рубиголовусвоему атаману!А потом бегикКучуму-султануи служи ему,забыв верусвою, землюсвою, заветы отцови дедовсвоих!
Молчалибуяны.
Ярмакбросил меч вножны иповернулся кстоявшимотдельнойкучкойатаманам исотникам.
– Вашасовесть, какцыгановкафтан, икоротка илатана...Дуром-валомда поблажкоюраспустилисвоих людей.Коли и впредьбудете слабинупускать дамутитьказаков, амеж собой неперестанетелаяться навсю губу, невзвидать мнекрасногосолнышка, –онперекрестился,– перевешаювас всех наодной осине.
Атаманыстоялипонурясь,казакистояли понурясь,где-то ичье-топрорвалосьзаглушенноерыданье...
Ярмак:
– От васли, казаки,слышуокаянныеречи?.. Кудабежать? Осеньдостигла, вреках ледсмерзается...Трусостьникого неспасет, ахрабростьюмы и зипуныдобудем ижизнь своюпробавим...Бежать, когдаповоевалитоликоемножествомест и народов,а до Кучума –вот он,шапкойдокинуть... Гдепрошли сголовней тамнам не идти вобрат, а иныхдорог неведаем...Кричали: «ПоТавде уплывемдо вершин, атам-де пойдемна конях». Дуросветы,дуропьяны...Тавда нынежива, завтрастала. АКаменныйПояс давнозима обняла,– ходу черезКамень ни пешему,ни конномунет. Бежать,когда земля[125/126] Сибирскаясама нам подногикатится?..Коли повоюемКучума, такбудем и сытыи пьяны... Не дадимсятрусу и худойславы себе неполучим, ниукоризны насебя не положим.Не от многихвоиновпобедабывает. Коливсемогий, втроицеславимый богпомощи подаст,то и посмерти нашейпамять о насне оскудеет,а слава нашавечна будет...Бежать? Нет,не быватьтому... Вы самивыбрали менясвоимкоренныматаманом датем волю ссебя сняли.Кончитсяпоход –приговаривайтесебе другого,а ныне бог дая в ваших головахвольны... Чтодумаю – то иговорю, чтоговорю – то иделаю, былобы вамведомо...Есаулы, атаманы,куренныестаршины, –ко мне!
Молчали
ни одинне сдвинулсяс места.
–Слышитеслово мое? –спросилЯрмак, сверкаяочами исдерживаяигравшую внем ярость.
Молчали,собираясь смыслями.Наконец НикитаПан тихоотозвался:
– Слышим.
ГлазаЯрмакаходили, какножи.
– Триразаатаманскоеслово неговорится, одинраз атаманскоесловоговорится...Ведаете липро таков обычай?
– Ведаем,атаман.
НикитаПан, ИванКольцо,Мещеряк,Брязга, а заними и есаулыи куренныестаршиныобступилиЯрмака исняли шапки.
– Нашиголовыпоклонны...
И сноваЯрмакзаговорил ствердостью:
– Ватагакрепкаатаманом.Чтоб и впредьне было межнас смуты ишатости, велю