согласноповторилКучум, – дасекутся сказаками.Мусульман уменя мало,буду беречь.
– А те, чтопобегут споля, убоясьрусского огня,– те будутнатыкатьсяна наши пики.[130/131]
–Иншалла!
Кучумвстал иобратился ковсем:
- Охрабрачи!Веселят менясмелые речи.Да отведаютказаки силуруки итвердостькопий ваших.Посшибайте сних головыпод копытаконей иоленей,втопчите их телав землю! Вы –моя радость иутешение. С вами,молодыми, я исам молодею.Хочу видеть народы,слушатьпесни, зретьигрища ипляски.
– Айда,хан, с нами!
–Покажем тебесвои станы,оленей исобак... Луки итопоры, щитыи копья...
–Подивишьсяна ловкачей исилачейнаших.
Кучумвышел изюрты.Табунщикподвел ему арабскую,сказочнойкрасоты,гнедуюкобылу. Хан сюношескойлегкостьювскочил вседло и тронулшагом. Устремени его,как тени, шликнязья, мурзыи вождиплемен сженами,детьми иродичамисвоими. И ктобы ни попалсяна дороге,всяк повертывали шел илиехал воследхану, кактого требовалобычай.
Наплывалвечер, надтемнымитяжелымилесами сиял ипламенелликующийзакат.Червоннымжаромотливалипрямые, какмечи, сосны.Далеко постепистлался горькийдым костров,коней ржанье,разноязычныйговор,слитный гулторжества.
Богатырипохвалялисьсилой да,ухватив другдруга заошкурмеховыхштанов,тяжело ходилипо кругу.Дыханье измогучихгрудей вырывалосьс шумом, лицабылиизмазаныгрязью икровью.
Сургутскиеостяки влубяных,расписанных углеммасках велимедвежийтанец.Таежные охотники,удерживаядыхание,следили за каждымдвижениемтанцующих,ноздри ихтрепетали,глазаблестели.
Зашитыев цельныеконскиешкурытабаринцыисполнялилошадинуюпляску:жеребецгулял втабунекобылиц.Степнякивзирали наигрище сволнением, ивремя отвремени из ихглотокрвалиськрики одобрения.
Молодыесостязалисьв беге иловкости, играливказло-мазло,метали копья.
Ях на полномскакуостановилпятилетнегооленя, накинувему на шеюаркан.
Другойсилачвышаталдеревцо скорнем и с ярубросил его вреку.
В иномместе былипоставленыгуськом три оленя.Молодойвогул сразбегу,опершись о рогапереднего,перемахнул исел на спинузаднего.
Самоедыисамаровскиеостякигонялись на лодках,тянулись напалках,стравливалисобак.
Идоломольцынад головоюсвоегоболвана высекалиогнивом изкремня искры,точили боевыеножи, голосяс завойкоюзаунывную,хватающую засердце песнь.[131/132]
Поэты имузыкантыпоказывалисвое искусство.Дико вылазурна.
Всюдусновали игорланиликупцы,расхваливаятовары.
В кругуохотников ирыбаковкондинскийшаман Алейкажег на угляхбараньюлопатку и потрещинам, чтостреляли покости,предсказывалбудущее.
Кочевникиявлялидивесаджигитовки.
Охотникисостязалисьв стрельбе излука. Одинподкидывалшапку, другойстрелою попадалв шапку налету. Вотседоусыйстаршина Мукейиз роданазимовножомзатесал накедрезалысинку и,отойдя шаговна тридцать,пустил стрелу,она попала вцель. Второйстрелою Мукейраскололсвою первуюстрелу, попавв ее тупеё.Слава такогострелкаживет века,передаваясьиз рода в роди из племя вплемя, обрастаяседоюшерстьюлегенды.
Кучумпроехал к ямес русскимясырем.
Ослабевшийот пыток иголодаКуземкаЗлычой сиделна дне ямы.Замученныеглаза егобыли пусты иодичалы, щекаот губы доухарассечена,залубеневшаяот кровишапка былакинута подноги. ФокаВолкорез врубахе,разорваннойот ворота допупка, бегалпо яме илаялся с караульнымиуланами, коизабавлялись,протягиваяпленникам наконцах копийкуски мяса. ОслепленныйполубратокМулгай лежалсвернувшисьи скупостонал.
Кучумостановилсянад ямой инекоторое времямолча гляделна ясырей.Исхлестанноеглубокимиморщинамилицо его былочерство, акрепкосжатый ротсуров итверд, каккогтистаялапа зверя.«Так вот они,искры пожара,чтонадвигаетсяна Сибирь! –должно быть,думал он –Вот они,пальцы железнойруки, чтотянутся кмоему горлу!»
Привстална стременахи заговорил:
– Вы, люди,пришедшиеиз-за Камня сзлым умыслом,слушайте!
Фока,будто камнем,запустил вхана сибирскогоматюком.Кучум гневнозасопел иуказал нанего плетью:
– Голову!
МурзаКутукЕнарасланов,ухватив зачупрыну,выдернулказака изямы,оторваннойполой кафтаназавязал емуглаза иотрубилголову.
– Ктопришел? –спросилМулгайКуземку.
– Похоже,самыйнаибольший, –отозвалсяЗлычой, –кобылы такойвовек невидывал.
–Волкорезапорешили?
– Фокаиспекся...Молись,Мулгай, инаша смертьнакатывается.
Мулгай подняллицо скровавымипятнамивместо глаз иторопливозакрестился,забормотал:[132/133]
– БогМиколка, богЕгорка, богМишка... Я,новокрещеныйтатаринМулгай, помнювас, и вы меняв обиду недавайте.
Кучумстоял надним, горькоморщась:
–Шелудивыйпес! Тыотрекся отзакона отцови дедовсвоих? Принялчужую веру,которой незнаешь?
– ВераХристаистинна, авсе другие –тьфу!
– Ктотебя томунаучил?
– АтаманМартьян.
–Биллягы!(Божба.) –воскликнулКучум, поднявочи кпылающемунебу. – Пустьзабудется имямое, если я неубью тебяраньше, чемзакатитсясолнце. Велюсрезать стебя мясокусками инакормлюсобак твоиммясом.Джиргыцин! (Божба.)Тебе негулятьбольше постепи, не топтатьтравы.
– БогМиколкавозьмет меняк себе нанебо даподарит мнеглаза беркута.До скончаниявеков будусмотреть с небана степь и натабуны.Увижу, как итебя, хан, казакиразволокутпо полюконями.
– О шакал!Ты ещескалишь зубыи мечешь хулуна меня?Сдеру с тебякожу и набьюее гнилым сеном!Вырву языктвой да велюзасунуть егосвинье вгузно!
– Сквозьи твои ребра,хан, травапрорастет, итвои кости,хан, полыньоплетет...Недалек тотдень, когда ииз твоихноздрей, хан,черви потекут...
Кучумкричал вбеспамятстве:
– Саблиулан, какмолнии,скрестятсянад Русью!Кровью русскойзалью дороги!Разорю мох накрышах жилищ,города и селаподыму огнемда пущу надым!..
Приказалобоихрасказнить иускакал прочьна кобылесвоей,быстротыдивной.
Пленниковвыволокли изямы.
ПастухСадык плетью,усаженнойконскими зубами,оббил с Мулгаямясо покускам, и тотумер. КуземкуЗлычоготерзали, покаон непересталстонать. Бабышагали черезмертвых,чтобыопоганить.Потомпривязалиодного кодномудереву, другого– к другому,безголовогоФокуВолкореза прислонилик стене ипускали в нихстрелы, покане надоело, –все троестали похожинаощетинившихсякабанов.
Кучум смурзами икнязьямиобъезжалстаны, принималот народовприсягу.
Самоедыв знак своейпокорностицеловали щучийнос имедвежьюморду.
Вогулышертовали надружбу посвоему обычаю– нюхаликонец пики,лизали лёзомеча, окропленногокровьюжертвенногооленя.
Табаринскиехлебопашцыклялись скомом земли вруках.
КнязьТулай тожеобещал лихана хана сибирскогоне мыслить истоять в боюдо крови и досмертногопосечения дапо своимпреданиямпил воду сзолота. [133/134]
Остякиприсягали наверностьперед медвежьейшкурой, накоторой былискрещенытопор, нож истрела.Вождь, азаодно с ними все воиныразноголосили,повторяя затолмачом словаклятвы:
– Пустьрастерзаетменя медведь,пусть подавлюсьпервымкуском мяса,пусть топор отрубитмне голову,пустьзарежет менясонного этотнож, пустьстрела,пущеннаямною, возвратитсяи вопьетсямне в глаз,если я несдержуклятвы...
В степивзмыла пыль,со степи кгороду наметомлетела сотняМаметкула.Уланы играликопьями, наскакуподбрасываяи ловя их, дакрутилиперед собоюшашкамистоль быстро,что запотокомсверкающей стали,как за щитом,лиц не быловидно.
– Казакиблизко!
– Война,война!..
– Великбог!
В юртах ичумах женыпрощались смужьями,матери ссыновьями, –тихий плач ишепот.
35
Сплыликазаки сТобола,навстречу имбыстрыйИртышповыкатил.Дралпонизовыйознобныйветер, ветертоптал волну,слепая волнахлестала вглинистыйберег. Где-тоуже взыгрывалипервыеметели, –виясь летелиредкиеснежинки,колючаякрупазасекалаглаз.Косматые – вгустом инее –качались вершинысосен икедров, вылаи стоналаседая тайга.По кромелесныхкряжей немоеплыло солнце.По ночамберегаобмерзали,морозом рвалои корежилоструги, пороюдоводилосьвырубатьструги изольдатопорами.
На мысу,что вылег насхлесткеТобола с Иртышом,ватага сталана привал.Голодные ихмурыегрелись укостров,негромкопереговаривались,озираясь сопаскою.
– В бедесидим, бедойкутим.
–Держализамахбольшой, давот оно –рылом вземлю.
– Стужа,ветер... Ветернос насторонуворотит...Пришли и зимуза собойпривели.
– Нежурись,браты, заутрабой... Ударим –и Сибирьнаша, или сконя и прямов рай.
– Ждутнас с тобой,односум, враю на самомкраю, гдечерти горшкиобжигают.
– И тодело нехудое, хотьпогреемся...Так ли, товариство?
– Ужоордынцызададут тебежару, вразнагреешься.
– Ништо,бог милостив.
– Удалойпередсмертью непятится, аиной и рад быупятиться, данекуда.
–Задавит насорда многойсилой своей.Назвал,слышно, Кучумнародоввеликоеурево, а нас исеми полныхсотен неосталось. [134/135]
Приумолкли,понасупились.
– Нежурись,браты, в сечине всем лечи...А вот, –говорокметнулглазомтуда-сюда, –коли ктостанетдалеко языквыпускать, неизбыть тому беды.
– Ведаем.
–Поперечниковатаман бьетбез промаха...Не забылиЗабалуя,Костыгу,Мишку Козла?
–Забалуя ондобресеканул, ажшапка локтя натри кверхуподлетела.
– Ништо! Сседых вековни единаяказацкая слезав пусто неканула.Попомниматаману кровьЗабалуя,Игреньки,черкасаПолухана ииных.
–Попомним!
– Не руканам,ребятушки, впоходераздор чинить.Стонем,ропщем да темропотомгневим и богаи атамана.
– Мы, дедаСаркел, так...До поры нашиголовы и послушныи поклонны.
Кто-товздохнул,кто-то крякнул.
– Однимгрехом, как