по-татарскиказаки и самизнали.
ПерелётыздоровалиЯрмака насибирском царствеи наперебойделилисьвестями:
– Кучумживет вИшимскихстепях вюртах у князяЕлыгая...Совсем дряхлстал,отпаивают егокровьюкозлят.
–ГоворитКучум: лучшебыть пастухому своегонарода, чемсултаном у чужого.
–Нарымцыбедуют,голодомпоморилисобак и самикоторыекончаются...
– Убарабинцевбуран угнал вБухару табунконей вдесять тысячголов.
– Назимнем торгув Тюменишаман Алейкаподбросилшапку, онаобратилась всороку иулетела. Незнает лирусский поп,к чему бытакое?
– МурзаБабасанженился надочери князяКаскара. Насвадьбеперед всемигостями Бабасанпохвалялся:«Пошлю-де повесне Ярмакудань – стовьючныхверблюдов – вкаждом вьюке кошомномспрячу почетыре воина.Пустятказакикараван вгород, моилюди извьюковвыскочат ивсех порежут».
– КнязецСамар ездилнедавно вгости в Туртасскоегородище идорогою навсех станках хвастался:«Снемногими-де[144/145] воинамиприеду вИскерторговать,заночую, ночью-дезажгубазарныелавки, а тут иорда моя кгородуподступит». Имного ещечего порассказалипереметы.
– А тычего молчишь?– обратилсяЯрмак к старомукнязю Бояру.
Тотответил:
–Храбрый царьхрабрыхказаков, богдал нам двауха, дваглаза и одинязык, чтобымы большеслушали исмотрели, аговорили быменьше.
Ярмакусмехнулся ипогрозил ему:
– Хитри,хитроныр, данеперехитри... Яскор на руку.Бояр понялсловаатамана какпохвалу своейхитрости иосклабился.
АИшбердейдержал ввытянутыхруках казачьюпищаль идрожал, ровноталовый куст.
– Небойся, –ободряли егоказаки, – уней зубовнет, неукусит.
– Небоюсь.
– А чеготрясешься?
– То изменя старыйстрахвыходит.
Рассмеялисьсмеяри,покатилисьхахачи.
Ишбердейхотелзаглянуть внорку дула,чтоб увидетьпритаившуюсятам смерть,но на это у негоне хватилорешимости.Отдал пищальи вздохнул.
–Встречурусский следна дороге –не ступлю наслед, обойдудалекостороною.
КнязьСуклем,опьянев отодного ковшагорячейараки,валялся упорога иплакал:
– Рукимоирасплелись,ноги каквода... Сплю... Со всехсторон сплю...Придет весна– люди покочуютна протоки ив озера зарыбой иптицей, а ябуду спатьпьяный,пьяный...
Заржалиржуны,подхватилисмеюны:
– Пей, довесныпроспишься.
Вот –приблизительно,разумеется, –уставнаяречь Ярмака:
–Большая нашазабота –басурмановдовоевать:упорных идерзкихотогнатьподальше, смирныхвсяконастращать, апотом ласкусвою оказатьда к шертипривести,чтоб быть им подрусскойрукою вовеки,пока изволитбог земле Сибирскойстоять, ичтобы ясакнам давали изгода в годбеспереводно...Пелымцы намясака не даюти других ктому злузовут... Гони,Никита, –обратилсяатаман кПану, – наПелым-реку,промышляйпротивкнязца Аблая.Ухитрись приманитьАблая да сынаего старшегоТагая, даплемянникови внучат илучших людейего, которыесамыеерепенистые,а приманив –убей. Именьеего – соболейи лисиц черныхко мне вези, абелку, лискрасных и оленьивыпоркираздуваньмеж своимиказаками.Черным желюдям моюмилостьскажи, приласкайи вели ясакплатитьсполна, даскажи, чтобжилипо-прежнему,по старине всвоих [145/146]юртах.Старшинподаркамиодари, какимибудетпригоже. Ктоворовал –князь иподручникиего, – надтеми по томуи стало, а напростыхлюдей моейгрозы нет ивпредь небудет, колиони изослушанья невыйдут. Гдегородпопадетсякрепкий –разоряй и жги,чтобы жилинароды переднами открыто.
– Гонял янаПелым-реку, –угрюмоглянул на атаманаНикита Пан ипочесаллупленый,обмороженныйнос, – сила неберет, ватагау меня малая.
– Ещесгоняй... Аколи скороулусовкнязца Аблаямне неповоюешь, товелю тебе ствоими людямиувоевать ещеи Кайларскуюволость, давам же отменя быть внемилости.Своим казакамскажи, чтоб впоходвыступалибезо всякогоослушанья, немешкая ничасу, дасвоим бынепослушаньемсами на себямоего гневаневоздвигали.За вожа пошлюс вами вотэтогомолчальника,– ткнул атаманв храпевшегона лавкеБояра. – Колипочнетлукавить идушойкривить –секи наместе, да неоскользнеттвоя шашка наего седойголове.
– Добре,атаман.
– А еще –город думаюкрепить.Стены от ветхостипонизуогнили,порасшатались,башни надоновыевозводить...Приищи тымне, Никита, плотниковсредипелымцев.Присылай вгород с трехлуков почеловеку, стопорами исвоим харчом.Коли опятьвернешься стаком – наберег изстругапомочитьсяне выпущу иопять к пелымцампогоню.
НикитаПан крякнул,нахлобучилволчью шапкуи пошел изсъезжей избывон.
– Другаянаша забота,– продолжалЯрмак, – сытымибыть. ПоИртышу и наозерах рыбныепромыслазавести,сушильни иамбары выстроить,погребовнарыть дляхранениясъестногозапаса,сыроварню ипивоварнюсделать, наЯмашскомозересолянойзавод устроить...Ты, Мещеряк,немедляснаряди обози скачи доЕлышевскихюрт и,приехав туда,пересчитайнарод поголовам,постройкузницу добрую,вели ЯкунькеСветозарувыковатьнесколькожелезных сохи борон. А повесне, как сгонитснега,высмотрипашенныеместа, можно липахать икакова земля.Раздай сохитатарам,сними с нихясаки ипосади напашню, чтоббыло нам отних во всякгод хлебноепропитание...Пресекинадеждутатар наКучума, даживут поднашей рукоюбез оглядки...Ведомо мне,что туринцы ибарабинцыведут меж собоючастые войны:сильнейшиебессильныхутесняют ибессильныесильнейшихкусают. Войнами сварам темпомешки нечини, а сам старайся,гдедоведется,стравитькнязька с князькоми мурзу смурзою: ешьволк волка, а последнегокак-нибудьосилим.Искореняй неслуховбез остатка иаманатов(заложников)у них бери,пускайвыкупают. Акоторые верныи прямы иясаки платятисправно, стеми дружбузатверди ивсякоприручай, –пускайприходят комне в город ипро Кучумавсякие [146/147]вестисказывают:тех будупоить-кормить,подарки дам,из городаотпущу незадерживая,когдапохотят...
– Сделаю, атаман,как велишь, –сказалМещеряк инизкопоклонился.
Ярмакзаговорилпо-татарски,обращаясь к мурзеСабанаку:
–Прибегалвчера в городиз твоейволости новокрещеныйтатаринДанилка ижаловался: «Я-девашей,русской,веры, получилот попа сапогии кафтан, ататары меня всвой улус непускают и грозятубить». Унялбы ты,Сабанак,буянов своих.
–Ярарынды.(Ладно.)
– Слыхаля, в твоейволостиохотникидобры и скотамного?
–Охотникиплохи, скотавовсе мало...Утонуть мне всухом месте,пусть дохлаяворона выклюетмне глаза,если говорюнеправду.
– Пошлю стобой заясаком двухказаков. Соберис женатого покобыле сжеребенком,да по четыребарана, да подесяткусоболей, а схолостого –вполы.
– Зверяпротивупрежнегостало меньше,– вздохнулСабанак, – ирыбы меньше,и скотаубавилось. Струдомсобрал то,что собрал ина твой дворпривез,многие моилюди, побиты,атаман, аиные самипомерли. Коливру – невстать мне сэтой лавки.
– Запрошлый годжители твоейволости недодалиКучуму шестьсороковсоболей, да поддесять тысячшкурокбеличьих,песцовых,бобровых илисиц шубных.Тогонедодобранногоясаку тянутьс вас нестану, а занынешнееплатитесполна.
ДокрайностиудивленныйвсезнайствомЯрмака, мурзазабормоталрастерянно:
– Драл снас Кучум-ханясак и за старых,и за увечных,и за мертвых.Соболей бирывалс пупками ихвостами,лисиц спереднимилапами, а мыте пупки,хвосты и лапыпродаемторговымлюдям да стого сытыбываем... Колини во чтоставишь моислова,атаман, – рви моедыхание.
Ярмакзачерпнулполную чашупьяной аракии подалтатарину:
– Пей...Служи мне ипрями, за то ия тебя и всех твоихблизкихродичей отясакаосвобожу. Кормимоих казаков,что пошлю стобой за сборомясака, кормии береги, зато и я тебяберечь буду.А коли какуюзацепкуучинишь, илиобидишь чем,или ясаку несоберешь сполна– и тебе,Сабанак, злосотворю:пошлю наземлю твоюогонь давостру саблюгулять... Вобратныйпуть посылайс казакамипровожальщиковот стойбища кстойбищу, отстана к стануи от людей долюдей.
–Ярарынды,атаман. Моеухо, каккапкан, что внего попадет,то невырвется.
Ярмаквзглянул наИвана Кольцои снова заговорил:
– Ты,Иванушка, попервой водеплыви на Конду-реку,народытамошние подсвою шашкупреклони иданью обяжи...[147/148]
– Каквелишьсобиратьбатюшка? Сдуши, с дымуили с лука?
–Собирай, кактеберассудится,чтоб суме казачьейне былоубыли, аземле бытамошней тяжестине навесть илюдейясашных отнас не отогнатьбы. Себе бери,да и жителямоставляй,чтоб с голодуне помирали.КнязьИшбердейжалуется натебя. Ты-де сказакаминапал наБольшуюКонду, юртывогульскиераспустошил,людей-демного у нихпобил досмерти да жени дочерейихнихпонасильничали.Тогда же выутащили унего двавенчикасеребряных,завитцозолотое,цепочкизолотые,чаркузолоченую,полтыщисоболей имного бобров илисчернобурых. Аон-де нынесам живет, полесамбегаючи... Отсего дня велютебе, Иван, от злаи дурнаудерживатьсяи брать ясакгде жесточью,а где иласкою.
– Ласкоюневозможно,чтоб безнедобору, –буркнул Кольцои покосилсянатаращившегоглаза, захмелевшегоИшбердея, –не люди, ачистая скотина.Шляются, какшальные, сместа наместо, с рекина реку, сзимовья назимовье, несыщешь ниодного иясака невозьмешь. ПодКандырбаемна жирах(станах), гдеони живали,ныне их уженет. Людикочевые, а несидячие: гдепохотят, тами живут. А заКондой, на болотахнарод вовседикой:привезлиясак, пометалисоболей и лисна реке налед и откочевали.Нашелся изних одинхрабрый да итот побоялсяк нам в избузайти – связкирухлядиподавал нам вокно нашесте, и мы,чтоб неспугнуть его,из избы невышли, и в окноему отдаркипометали.
–Ласковоеслово костиломит, –повторил Ярмак.– Назови ссобойдвадцатьказаков, которыебыли бырасторопны ине воры. ПопаСемена прихвати,а то зажирел,бес, и глаз невидать. Вогулови остяковкрести, учимолитвам и вслужилыелюди верстайи жалованьесули даподаркамиодари. Скажикнязьям имурзам, чтобпереходили внашу веру иколи похотят– пусть едутко мнеслужить.
– Волковна собак вслужбу звать,– буркнулкто-то изугла.
– Ещенаша забота,– продолжалЯрмак, – зелейныйпромыселзавести, чтоб