и вина двебочки подпятьдесятведер. А колипохотите кнам ехать, тодоверьтесьнашимпосылам, онипроводят васпобесстрашнымместам.Аминь».
Великимпостом,отговев ипомолясьугодникам,ПетройПетрович слюдями иподарками саннымпутемотправился кустью Камы,где, посказкамтамошныхчувашей, иразыскалказачий стан.[62/63]
15
УснулаВолга,скованнаяльдами.Уснула Кама,зарывшись впушистыеснега. Морозрвал дуплястыедерева,выжималмороз изкамня ледянуюискру. Стылав дубахтемная кровь.Над полыньямиклубилсятуман. Отхолода птица колелана лету.
Порыликазакиземлянки попяти саженмеж углов изажили.
Впрорубяхрыбу ловили,рыли ямы подволка и лося,капканы иловушки сзаговорнымсловомставили.
Кругомлеса, в лесахзверье.
МордвинЗюзя вышелночьюпомочиться,волкиутащили его отсамойземлянки.Двоезаплуталисьв лесу и замерзли.Еще одинпотерялся вболоте: окна –прососы – вболотах незамерзаливсю зиму.
В глухомоврагенабрелМамыка намедвежью берлогу.Обвязал себябурлакверевкою, другойконецкоторойукрепил запень, спустилсяв логово изарезалсонногомедведя, а молодуюмедведкупривел настан и сталжить с нею вособойземлянке.Скоро оннаучил еевсякимпроказам ипрокудам.Спали они носв нос; греядруг друга,ели из одногокотла – Мамыкасопел, амедведкамурмыкала.
Вметеляхлетелимутные дни,летели ночи,налитыесвистомветра да –э-эх! –растяжелой тоской.
Подзавывы вьюгимного былосказок ибывальщинпорассказано.Народсобралсяразноземельныйи гулевой:иной побывалв Крыму, а то ив самойТуретчине;иной залетывалв Литву илиВенгрию; инойкроме Дона даВолги нигдене бывал, но вроссказнях ивидалого запояс затыкал.
Наконец,зимушкаподломилась,обмякла и сталасдавать.
Враспутицу,как обнялавесна, всамое расколье,попоследнемусанному путиприехал ПетройПетрович слюдьми иподарками.
Шумел игудел накрутомберегуказачий сход.
МартьянпринародночиталзазывноеписьмоСтрогановых:
– «Имеемкрепости иземли, номалодружины...»
Черезплечопоходногопопа, дивясьпремудростибожьей, вграмотузорковглядывалсясотник ФокаВолкорез. Еголь ухо не былотонко, и еголь глаз небыл остер?Шипенье селезняон слышалчерез всюВолгу и втемноте наслух стрелялкрякнувшую вкустах утку...
Мартьянвычитывал:
– «... СТобола-рекиприходил смурзами иуланамисултан Маметкул– дороги нанашу русскуюсторону проведывал...»
Фокаждал: вотдрогнутстроки, и межних плеснетвода, блеснетогонь,сверкнетклинок... Нописьменалежали ладом,нешелохнувшись:покойнотекла строка,играятитлами...Сотникотошел,сокрушенновздохнув. [63/64]
ВнималиМартьяну и –кто про себя,кто вслух –вторили:
– Всем поштанам.
– Крупа...
– Порох...
– «... и винадве бочки подпятьдесятведер...»
Закричали,заметались:
– Винцона кон!
–Засохло,отмачивай!
– Бочкуна попа!
Ярмак:
–Вольное буянство,не галчи!Оравою тожепесни орать,а говоритьнадобнопорознь.Думай думу сцела ума,чтоб нам непродуматься.
ИстаршийкормщикГуртовыйпоказалгорланамсвойоблупленныйи пребольшой,в телячьюголову,кулак:
– Во!
Горлохватыпонурились,зная, что откормщика неполучишь нисинь пороха,пока нерешится дело.
Долгомолчали,собираясь смыслями,потом разбилисьпо куреням изаговорили:
– НаВолге жить –намталовнями(ворами) слыть.
– На Дон,братцы,переходвелик.
– Неманит и наплесыпонизовые.
– Да, впонизовьенам возвратунет.
–Тутошнийкупецпуганый,добычи нет.
– ВКазани стоитцареввоеводаМурашкин с дружиною.Коли попадемему в лапы –всех на изморпосадит, аатамановнаших доодного перевешает.
–Большимлюдям, хо-хо, ичестьбольшая!
– ПускайсунетсяМурашка сосвоимизипунниками!Колотили мыих раньше – ивпредь колачиватьбудем.
Встороне,засунув рукиза кушак иполуприкрывглаза, стоялПетройПетрович сосвоими людьми,дивовался навертепразбойникови, слушаяпоносныеречи дадерзкуюбрань, творилшепоткоммолитву.
Агулебщикиуже ярилиськрутенько.
– Некрасно нам, –мычал Мамыка,– не радошно ккупцам вслужбы идти.Воля...
– Волк иволен, дапесня егоневесела.
–Помолчи,высмерток!
– Я и мал,да удал, а утебя,полудурок, ив бороде одниблохи скачут,ума никрупинки.
– И-их,ворванькислая!
–Уймитесь,каторжные!
–Костоглоты!
– Незадразнишь!..У рыбака голыбока, зато ухацарска.
– Духаказачьего ввас нет,мякинники!
– А вы –блинохваты! [64/65]
– Небранись,ребята, играйв одну руку.
– Будяшуметь! Отшаты-баты нестанембогаты.
– Там намбудет кормно.Поживем,отдохнем, кровьюсоберемся, адалее виднобудет.
–Обещаютбычка, ададут стычка, ипойдем утремся.
– Правдатвоя,Лукашка, скупцами намрыбы неедывать, –костями заплюют.
Слово заслово, зуб зазуб.
Двоераздрались,остальныебросилисьразнимать, ипошла потеха,толькоклочья полетели.Мамыкасбычился иотошел кстарикам: посиле ему небыло ровни вовсей ватаге,в дракубурлакникогда неввязывался,после тогокак однаждычуть не убилчеловека – влоб пущеннымс ногтя –меднымпятаком.
Старикипосмеиваясьглядели напобоище, посасывалитрубки, аиной еще ипокрикивал:
–Ругайся настану вволю,бейся домадосыта, чтобв походе житьнам в ладу дав миру.
Долгопришлосьстарикамждать, покадрачуныутихомирятся.Мартьянподнял руку ипризвал:
– Будя,товариство!Думай во весьум, что нам делатьи как намбыть?
Гулебщикипотиралишишки наголовах, щупалиразбитыеносы и понуромолчали.Превеликиеумельцыкистенембить, наигрища и нахитростигоразды,которые и наработу слыливалкими, аязыки у всехбыли привешеныкриво.
ИванБубенец, сказачьейстороны,зыкнул:
– Плыть!
Бурлакиопятьзаспорили!
– Неплыть!
Казаки водин голос:
– Плывем,плывем!
Мамыка:
– Думайне думай, стоалтын неденежки...Плыть такплыть!
–Поплыли!
–Атамана забока!
Повремениви послушавголоса,Мартьян сказал:
– Всяксвоей головехозяин.Вольномуволя, бешеномуполе, удаломулегкий путь...Кто с нами –гуртуйся комне, кто не снами – отходипрочь.
Закачались,зашумели, каккамыш подветром.
Иныеотошли было,но погляделидруг на друга,поскреблизатылки ивернулись вобщий круг.
– А колиплыть, –опятьприступилМартьян, – тонадобно намвыбиратькоренногоатамана накамскийпоход. Когопохотите?
– Ярмака!
– Ярмакана круг!
– Хорош,сулил за негочерт грош, даспятился. [65/66]
– НикитуПана, умен...
– И умен,данеувертлив,сам себе напятки навалил.
Гоготподобензалпу.
– Намхитрого дапогрознее.
– ИванаКольцо.
– ДолойКольцо! Нанего надёжа, какна старогоёжа.
–Запивоха и добаб ходок. ВАстраханикинжал ипоследниештаны с себяпропил. ВДубовку к намбез штановприбежал.Хо-хо...
–Мещеряка ватаманы.
– Не гож,не гож! Неходить нам,казакам, подгусакомбурлацким.
– Ярмака!
–Ярмака-а-а!..
Мартьян:
– И ямыслю –Ярмака. Любили не люб?
– Люб!
– Гож!
– Люб, люб!
Ярмакснял шапку,шапка –малиновыйверх, из-подшапки чубволной.
–Благодарствую,браты, запривет иласку, а толькопостаршеменя атаманыесть.
– Люб!
–Послужи!
– Изстарых порохсыпится.
– ВолимподЯр-ма-ка-а-а-а!..
Ярмакдолгоотказывался,как тоготребовалобычаи, ипятился заспины других.
Старикивывели егопод руки ипоставили в круг.
– Люб!
Ярмакпоклонился:
– Ну, колитак, добро...Только, якармар, на себяпеняйте. Я сердитый.
Круггудел истонал:
– Люб!Ладен!
Мартьянподал Ярмакуобитуюмедными гвоздямисуковатуюдубинку.
– Милуйправого, бейвиноватого.
И всяк,комухотелось,подходил квыбранномуатаману и, подревнемуобычаю, мазалему головугрязью исажей сартельныхкотлов исыпал заворот погорсти земли,приговаривая:
– Будьчестным, какземля, исильным, каквода.
КормщикГуртовыйвыкатил накруг бочку сдаровымвином ипозвонилковшом оковш.
–Налетай,соколы!
Ковшипошливкруговую,загремелипесни, – повольщинаобмываласвоегокоренногоатамана. [66/67]
Гулкийветеробдувал поля.
Ноздристыеснегасползали внизины. Синиесороки-стрекотухирасклевывалипочки зацветающейвербы. Налеснойполяне, насолнечномугреверезвилисьпушистыелисенята.
Сгалчинымграем, скосякамикурлыкающихжуравлейприлетелавесна-размахниха.
Разыгралиськак-то Мамыкас медведкойда и раскатилиземлянку побревну.Медведка, фыркаяи обнюхиваяпрелую хвою,припустиласьв лес с такойпрытью, чтобурлак исмигнуть неуспел, какона скрыласьв чащобе. Он,как был водном сапогеи без шапки,кинулся заней и –пропал.Спустя времявернулся и –вернулсяодин.
– Ну, –потешалисьтоварищи, – косени пойдеттвойкосматыйсынок полесам, поболотам чертейполошить.
И до тогобыл нелюдимМамыка, а тути вовсезадичал, –задавилаудалого чугуннаятоска.
Ночью
рекадрогнула
тронулась...
Разбуженныетреском ишорохомплывущих льдов,гулебщикивылезали изпрокопченныхлоговищ и,тараща втемень глаза,размашистокрестились.
–Ого-го-го!..Пошла матушка!
– Пошла!
– Часдобрый!
– Гуляй,голюшки!Гуляй,гуленьки!
–