Нестора его ответ явно обескуражил. Но ненадолго.
– Так подскажить, де взять ще? И як?
Вольдемар заговорил не сразу.
– Много денег в банке, Нестор Иванович! – Он свысока поглядывал на Махно, в котором уже чувствовал не только сподвижника, но и будущего соперника в организации.
– Банка у нас нема, – мрачно констатировал Нестор.
– Неподалеку, в Бердянске, есть Азово-Донской банк. Между прочим, один из крупнейших в России.
Хлопцы в растерянности переглянулись.
– Легко сказать – «банк». Там же охрана, сейфы. Вы ж сами говорили – помрачнел Махно.
– Вот именно, Нестор Иванович. Но… банк регулярно посылает в волости почтовые кареты с деньгами. С немалыми деньгами, замечу вам.
Ватага оживилась. Семенюта с мефистофельской улыбкой глядел то на Антони, то на хлопцев. Он понимал, что Вольдемар взял дело в свои руки. И «дело» крупное.
– А як же узнать, колы воны сюда, в наши края, гроши привезуть? – спросил Махно.
– А вот это наша с Семенютой забота, – сказал Антони. – О времени и месте мы вам сообщим… Но банк – это банк. Чтобы его взять, нужно основательно подготовиться. Не за день и не за два. Нужно еще хотя бы пару винтовок добыть, гранаты… В этом случае надо ко всему быть готовым. Скорее всего, не обойдется без крови. Карету, как правило, сопровождает вооруженная охрана!
Глава десятая
На заводе Кернера, в плавильном цехе, было копотно, на стенах играли багровые сполохи.
Нестор в грубом прожженном фартуке захватил щипцами пышущую жаром круглую отливку, бросил ее на кучу песка.
Проходящий мимо рабочий, не оборачиваясь к Нестору, сквозь зубы проронил:
– Хозяин в цехе!
Нестор неторопливо взял совок, забросал отливку песком.
– Кернер идет, – предупредил Нестора еще кто-то.
Нестор склонился к стоящей на земле коробке, стал засыпать в нее сырую формовочную массу. Увидел, как неподалеку от него остановились глянцевые ботинки. Поднял глаза. Кернер с интересом рассматривал Нестора. Сопровождаюшие хозяина стояли чуть поодаль.
– Говорят, ты в нашем театре играешь? – после долгого молчания поинтересовался Кернер и, не ожидая ответа, добавил: – Жаль, пока не довелось увидеть.
Нестор молчал.
– Что сейчас репетируешь?
– Кота в сапогах.
– Ну что ж… Ну что ж… Обязательно посмотрю. – Кернер собрался двинуться дальше, но остановился: – Мне кажется, тебе бы и посерьезнее роль подошла! К примеру, какого нибудь разбойника.
Они встретились взглядами. Нестор не отвел глаз. Он понял, что хотел сказать заводчик.
Хозяин отвернулся, пошел дальше по цеху.
Прогудел гудок. Закончилась смена. Потные, грязные рабочие стаскивали с себя фартуки. Столпились у бочки с водой, жадно пили, передавая друг другу ковш.
– Шо тоби хазяин сказав?
– Пригласыв в управляющи заводом!.. Ох, вы ж у мене тепер потанцюете!
Рабочие дружно захохотали:
– Ну, Нестор!.. Ну, чертяка!..
Семенюта взял Нестора за локоть, обеспокоенно спросил:
– Заподозрил? Нет?
– Не доложыв, – мрачно ответил Махно, с трудом отрывая губы от ковша.
Затем он отвел Семенюту в свой рабочий закуток. Совком разгреб песок. И тот увидел две круглые отливки для самодельных бомб. Они были еще черные, не обработанные, с зазубринами на швах.
– Получилось! – Андрей оглянулся. – Никто не видел?
– Если и видали, так хто скаже? Я тилькы боявся, шоб Кернер ногой на горячий песок не ступыв.
– Рисковый ты парень! – одобрительно отозвался Семенюта. – Ох и рисковый, чертяка!.. Ты не затягивай с бомбами, кончай. В ближайши дни могут понадобиться. Есть слух, банковска карета скоро в Гуляйполе гроши привезет.
Нестор заулыбался. Его измазанное копотью лицо напоминало маску. Сверкали лишь кривые, по-собачьи острые крепкие зубы да белки глаз.
– Постараюсь. Хлопци поможуть. Управимся, – пообещал Нестор.
– Словом, будь наготове, – сказал Семенюта и растворился в серых сумерках цеха.
В один из ближайших вечеров возле хаты Махно раздался негромкий свист. Подсвеченное вечерней зарей окно чуть мерцало.
Нестор достал из-под полатей тяжелую холщовую суму, сунул за пазуху краюху серой паляницы. Револьвер – за пояс, под свитку.
Заворочался полусонный Григорий:
– Може, и мене визьмеш, Нестор?
Нестор только отмахнулся: мол, спи, не для тебя это дело.
– Куда ты на темноту? – спросила с печи мать.
– В ночне, мамо. Коней выпасать… Спить соби.
– А мешок нашо?
– Хлопцы собралы… пшоно, сало…
За плетнем его ждал Федос:
– Тяжелое. Давай понесу.
– Обойдусь.
Сумка и вправду была тяжелая. Нестор с трудом взвалил ее себе на плечо. Пошли огородами…
На краю села их ждала бричка, на которой восседал хмурый Андрей Семенюта. Сытые крупные кони хрустели овсом, сунув морды в холщовые торбы.
Подошли и остальные: Сашко Лепетченко, Каретников, Калашник и трое новеньких – Шмерко Хшива, Петро Шаровский и Марко Левадный.
Семенюта оценивающе рассматривал хлопцев, на каждом на мгновение задерживал взгляд:
– Со мною пойдут Нестор, Федос… Сашко Лепетченко, Марко Левадный, ну и еще Петро Шаровский. Остальным – додому!
– Андрей, ты ж обещав… – начал канючить Каретник.
– Додому! – сердито повторил Семенюта и объяснил: – Нам нужни здоровенни хлопци: бомбы тяжели, их ще до кареты добросыть надо.
Шаровский и Левадный были плечистые, с крепкими тяжелыми руками.
Трое забракованных парней исчезли в темноте.
Нестор подошел к Семенюте:
– Марка Левадного я знаю, за нього поручусь. А той здоровый?
– Той здоровый – Петро Шаровский, за нього я поручусь, – ответил Щусь.
Семенюта залез в сумку, принесенную Нестором. Достал чугунную самодельную бомбу. Взвесил ее на руке:
– Петро! Лучше, если бомбу кинешь ты!
Шаровский обеспокоенно посмотрел на черный цилиндр с фитилем.
– Кыну я! – упрямо сказал Нестор и забрал бомбу у Семенюты, снова аккуратно уложил ее в мешок.
– Тяжола для тебе. Не добросыш.
– Я блызько до кареты пидлизу.
– Ну-ну! – хмыкнул Семенюта, но, зная упрямство Нестора, настаивать не стал. Еще раз оглядел оставшихся. – Шо хочу вам сказать. Дело настоящее, не играшки. Ни раненых, ни убитых оставлять не можем. Я имею в виду своих. Не то всем конец.
Наступило молчание.
– А меня для чего оставили? – наконец спросил тщедушный Хшива.
– Для интернационалу! – улыбнулся Семенюта.
Все рассмеялись. Они от Антони слышали, что такое интернационал. Да и Семенюта не просто шутил. Он уже оценил характер Хшивы. Дерзкий, находчивый, отчаянный хлопчик. Эдакий хорек!
– Ну, берите оружие – и поехали! – приказал Андрей, и все с облегчением зашевелились, погрузили свое нелегкое имущество в телегу и уселись сами.
…Мерно стучали копыта по мягкой дороге, поскрипывала бричка. Хлопцы молчали. То ли дремали, то ли думали каждый о своем. Андрей Семенюта сидел на передке с цыгаркой в зубах, легонько подбадривал лошадей кнутом.
Проехали вброд речушку. Миновали тополиную рощицу. Степь казалась бескрайней. А над ней звезды, звезды…
Начало светать, когда Семенюта остановил коней, стал всматриваться.
– Там, за бугорочком Преображенка… Лучше здесь подождем.
Утром туман плавал по дну балки, склоны которой поросли бузиной, ольхой, верболозом, дикой вишней, боярышником, маслиной, терном – той растительностью, которая словно сбежалась сюда, чтобы укрыться от степных суховеев.
Листва уже пожелтела, жестко шелестела, но еще держалась. Сейчас она служила надежным укрытием и для лошадей, и для оставшегося при лошадях Лепетченко, и для остальных хлопцев, что затаились на склоне.
А чуть в стороне, едва приметная сквозь облачка тумана, виднелась песчаная дорога. Она спускалась ко дну балки, пробегала понизу, а затем снова кривой лентой поднималась вверх. Удобнейшее место для засады…
Семенюта, пригнувшись, подбежал к Нестору, который расположился совсем близко от дороги. Револьвер Махно заткнул за пояс, стягивающий свитку, а у ног положил бомбу, похожую на диковинный овощ.
– Спички есть? – спросил Андрей. – Проверь, не отсырели?
Махно похлопал себя по груди: здесь, мол, они, целы.
Андрей перебежал к Шаровскому, который с револьвером в руке спрятался неподалеку.
– Стрелять только после бомбы, – предупредил Семенюта. – И сразу до кареты, хватай сумки!
Петро кивнул. Было видно, что он напряжен и взволнован.
– Успокойся! – Семенюта похлопал его по плечу.
Зато Щусь Семенюту порадовал. Федос плевался подсолнечной шелухой. Рукоятка револьвера выглядывала из-за отворота свитки. Ему Семенюта не стал ничего говорить. Надежный хлопец.
Тихо было в распадке. Очень трудно ждать. Первое крупное дело. Как все сложится? Будет ли кровь?
Первым не выдержал Петро Шаровский, переполз к Махно.
– Слухай, Нестор, а если карету будуть супроводыть казаки чи полицаи?..
– Все равно кину, – хрипло ответил Махно.
– А если их багато буде?
Махно поднял голову, прислушался. Издалека доносился конский топот, поскрипыванье рессор и, кажется, голоса. Вроде как пели? Или переговаривались? Здоровяк Шаровский изменился в лице.
– Похоже, их такы чимало, – прошептал он. – Чуешь?
– Займы свое место! – зашипел Махно сквозь зубы, доставая из-за пазухи спички.
Петро отполз.
Семенюта и Федос взвели курки.
Напряженно прислушивался и Сашко Лепетченко, успокаивая лошадей, которые, не отрываясь от овса, стригли ушами.
А голоса все приближались…
Переваливаясь с боку на бок, в балку скатывалась пароконная подрессоренная бричка. В ней – пьяная компания селян. Пятеро. Тот, что за кучера, сонно мотал головой, едва не вываливаясь из брички при крутых наклонах. Остальные селяне тоже были хороши. Видно, кумовали где-то до самого утра.
Нестор всего этого не видел, а только слышал голоса, которые, казалось, были уже совсем рядом. Он чиркнул спичкой о ремень. Вспыхнул яркий шипучий огонек, и Нестор поднес его к фитилю бомбы…