Тропический мороз
В жизни наших героев произошло важное событие: они вышли на лед.
Каждый, кто первый раз выходит на лед, знает, какое это искусство — удержаться на ногах, какое чувство уважения испытывает новичок ко всем, кто стремительно летит вперед и не падает.
Когда Одноух шлепнулся, ему показалось, что Земля перевернулась. Он моментально развязал зубами шнурки, скинул ботинки, вцепился когтями в лед. Кто-то подтолкнул неудачника сзади, и он проехал десяток метров, оставив на льду глубокие царапины.
Дыркорыл тоже струсил, снял ботинки и вдруг легко и плавно заскользил на острие копыт.
Ребята ахнули: вот это фигурист, собственные лезвия изобрел!
Дыркорыл катил и катил, никак не мог остановиться. На него надвигалось толстое дерево. Пришлось тормозить четырьмя лапами и пятачком.
Тормозить по-настоящему ребята его научили. И делать повороты. И ехать задом наперед. На коньках, конечно. Не станешь ведь точить каждый день собственные копыта.
Талантливый оказался фигурист, не из пугливых.
А Одноух долго привыкал к конькам. Сделает два шага и робеет — падает. Ребята берут его под лапы, разгонят и отпускают. Одноух зажмуривает глаза, летит вперед. Раз — и шишка!
Не одну шишку набил Одноух, пока стал конькобежцем.
А любой конькобежец, почувствовав себя уверенно на льду, сразу же становится хоккеистом. Два обыкновенных предмета — клюшка и шайба — неузнаваемо преображают человека. У него появляется важная цель: забить шайбу!
Одноуха словно подменили: он как тигр бросался к чужим воротам, сшибал противников, одну за другой ломал клюшки.
Дыркорыл избрал другие приемы: быстроту в беге, виртуозность, неожиданные броски. В азарте игры никто не замечал, как здорово помогает ему вертящийся пропеллером хвост.
Отличная получилась пара нападающих!
В воскресенье играли дворовые команды. Мороз не остановил болельщиков, у катка собрались и ребята, и взрослые. Команды были сборные: честь двора защищали игроки от первого до седьмого классов.
Свисток!
И тотчас определились лидеры. В одной команде — грозный Вага с самодельной тяжеленной клюшкой, в другой — лихие первоклассники Одноух и Дыркорыл. Вага, опытный игрок, с ходу сделал несколько голов. Но он хотел быть героем, играл один, не обращая внимания на свою команду и на сердитые реплики отца.
Одноух и Дыркорыл атаковали вместе. Один применял силовые приемы, второй подхватывал шайбу и бил. Бил из любого положения. Бил клюшкой, коньком, пятачком.
И забил именно пятачком, лежа перед чужими воротами, решающую шайбу.
Болельщики кричали и спорили, обсуждая необычный гол. Но в каких правилах сказано, что нельзя подправить шайбу носом?!
Вага рассердился, стукнул Одноуха и был удален. Вместо него на поле вышел Вага-старший, отдал приказ своей команде: «Будем играть дружно!»
От толстого повара чужие игроки отлетали, как горох от стенки. Но отец Ваги был в валенках, бегал неуклюже, и ребята опережали его.
Вслед за поваром на поле устремились другие отцы. На минуту брали у сыновей клюшку и увлекались игрой. Вскоре основной состав был оттеснен за барьер, превратился в болельщиков.
Трещали клюшки и ворота. Игроки сбросили пальто, полушубки, шапки. Двор стеной шел на двор.
— Товарищи, что происходит? — прозвучал строгий голос Тамары Константиновны. — Такой мороз, а ребята без пальто.
— Какой мороз? — удивился отец Ваги, вытирая пот со лба. — Тропическая жара, дышать нечем!
— Точно, Тамара Константиновна, — подтвердили Одноух и Дыркорыл, стуча зубами. — Тропический мороз…
— Они схватят воспаление легких! — предупредила Тамара Константиновна.
Нехлебов смутился, пробормотал:
— Совсем мужики впали в детство… — Накинул на Одноуха и Дыркорыла полушубок, схватил их в охапку, побежал к подъезду. — Сейчас же под горячий душ!..
Отец Ваги пощупал уши сына, нахлобучил на него свою шапку.
— И верно — мороз. Пошли оттаивать…
А больше всех, пожалуй, замерз одинокий болельщик на дереве.
В азарте игры о Картине все забыли. Да и что она могла? Клюшку клювом не удержишь, а уж о коньках и думать нечего.
Картина очень обрадовалась, когда услышала призыв из форточки: пора домой!
В ванной наши нападающие распарились, с удовольствием вспоминали забитые голы.
— Скажи, — спросил Одноух отца, — а это хорошо — впадать в детство?
Нехлебов рассмеялся:
— Замечательно! Подрастешь — узнаешь. Только теперь будем играть вместе.
А Картина, как ни старалась, не могла вспомнить свое детство. Как она выглядела? Маленькой глупой вороной? Трудно себе представить… Ведь это было почти двести лет назад.
И ей очень захотелось вернуться в свое детство. Но что для этого сделать? Может быть, поступить в первый класс?
Весеннее настроение
Весна снижает оценки даже у отличников.
В дневниках погоды, который каждый день ведут школьники, светит вовсю солнце, увеличивается долгота дня, но времени на уроки почему-то не хватает. Рядом с пятерками появляются четверки и даже трояки.
Дыркорыл каждое утро встречал с какой-то особой радостью, бежал с хорошим настроением в школу, а Одноух, наоборот, еле передвигал ноги, тер лапкой красные глаза, зевал на уроках.
— Ты спишь на ходу? — спросил на перемене Дыркорыл приятеля и дал ему подножку. — Не видишь — Ирка идет?
Ира сидит на парте перед нашими отличниками.
У нее такая длинная пушистая коса, что Одноух иногда не выдерживал, дергал тихонько — привет, мол; но Ирка на него ни разу не пожаловалась.
Дыркорыл не позволял себе таких вольностей. А сейчас почему-то обратил на Ирку внимание: такая была она солнечная и сияющая у раскрытого окна.
От подножки Одноух растянулся на полу, Ира улыбнулась, а Дыркорыл вдруг почувствовал, как бешено стучит его сердце.
С этой минуты Дыркорыл стал совершать неожиданные поступки.
Он вызвался идти за хлебом, хотя очередь была Одноуха. Тот немедленно согласился, прилег на мягкий диван.
В магазине Дырк не подошел к прилавку с хлебом, а замер у стеклянной витрины, наблюдая, не идет ли по улице Ира.
Она прошла мимо витрины. Дыркорыл выскользнул из магазина, с равнодушным видом поплелся за девчонкой.
Видит: стоит Ира посреди двора и, задрав голову, смотрит в небо. Дыркорыл тоже задрал свой пятак и не заметил ничего особенного — ни вертолета, ни воробья, ни знакомой Картины, ничего, кроме слепящего солнца.
Дыркорыл стукнул девочку по плечу:
— Ты чего, Ирка?
Она оглянулась, засмеялась: «Ничего!» — и побежала за дерзким поросенком.
Они стали бегать и прыгать как сумасшедшие. А за ними какой-то мальчишка увязался. Он размахивал руками и кричал: «Я вот вам… я вот вам…» И все они хохотали.
Дыркорыл взбежал на горку и прыгнул вниз.
Искры брызнули из глаз. На мгновение прыгун даже потерял сознание. Но тут же вскочил, побежал опять прыгать.
А Ира опять смотрит в небо. Там, в самой вышине, парит белоснежная птица.
— Это Картина? — спрашивает девочка. И после кивка Дыркорыла продолжает: — Так я завидую вам! Приятно иметь такого друга.
Дыркорыл чуть не брякнул: «А со мной разве не интересно дружить?»
Но вместо этого закричал в самое небо:
— Картина! Картина! Спускайся! Давай с нами играть!
Картина не обращала на них никакого внимания, продолжая кружить в лучах заходящего солнца. Сейчас она была розовой вороной.
— Что с ней? — спросила девочка. — Она не слушает тебя?
Дыркорыл лишь вздохнул, не понимая, что случилось с его приятельницей.
Картина прекрасно наблюдала все сверху, слышала летящие голоса и делала вид, что ничего не замечает. Конечно, можно и поиграть с девочкой и мальчиком. Но разве это решит самую важную для нее проблему? Как побороть в себе десятилетия гордого одиночества? Как быть полезной людям? Как стать счастливой?
Картина думала, думала и ничего не могла придумать…
Иру окликнули, она ушла домой.
Дыркорыл долго стоял посреди двора и смотрел на Ирины окна. Ему казалось, что она вот-вот выйдет и снова начнется веселая карусель бега. Но Ира не вышла.
Хлеб Дыркорыл прозевал: магазин закрылся.
Отец, конечно, сделал выговор Одноуху. Тот, лежа на диване, приоткрыл один глаз, сказал:
— Я не виноват. Просто Дыркорыл влюбился.
Дыркорыл подпрыгнул на месте, покраснел до самого кончика хвоста.
— Я пробежал тысячу километров, пока ты спал, а хлеба нигде нет.
— Влюбленный поросенок, — хихикнул Одноух. — Сотри грязь с пятачка.
— Дохлый заяц! — не выдержал Дыркорыл, дернув обидчика за ухо.
Одноух вскочил, принял боксерскую позу:
— За зайца ответишь!
Драчунов разнял Нехлебов. И объяснил, что влюбленным имеет право быть каждый, кто не дерется, не ругается и вовремя учит уроки. Но сейчас — луна уже светит в окно, а в дневниках еще не нарисовано солнце.
Одноух пробудился от спячки. Он писал в тетради и с тоской поглядывал на луну. Так приятно запахнет скоро свежей зеленью. Покататься бы сейчас по траве, поточить о молодую кору зубы. Может, и ему в кого-нибудь влюбиться, стать благородным и чуть сумасшедшим человеком? Но в кого?
Одноух зевнул, огляделся, увидел пустой балкон.
Сегодня все какие-то шальные. Даже Картина загулялась, не вернулась в свое гнездо.
Сельский почтальон
В Ершах объявился необычный почтальон.
Тридцать лет по сельским дорогам гоняла на велосипеде и мотоцикле с сумкой через плечо тетя Наташа, и веселого быстрого почтальона знал каждый мальчишка.
Но вот не только педали, но и собственные ноги стали тяжеловаты для тети Наташи, она собралась на пенсию.
Ждали нового почтальона из центра. Газеты и письма в Ершах разносили школьники. Тетя Наташа сортировала почту, диктовала в далекие пункты телеграммы по телефону.
В свободные минуты почтальонша сидела у окна и беседовала с большой белой птицей.