11. РАЦИОНАЛЬНОСТЬ И ИРРАЦИОНАЛЬНОСТЬ В ПРОЦЕССЕ ГРУППОВОЙ ТЕРАПИИ
Процесс групповой терапии включает как рациональные, так и иррациональные методы; но практики и теоретики редко четко очерчивают то, как именно они используются.
Некоторая степень рациональности есть во всех психотерапевтических процедурах. Практически все терапевты ставят перед собой вполне рациональные цели по отношению к себе и к своим клиентам; и вполне возможно, что они не могут жить и быть терапевтами без того, чтобы сознательно или неосознанно работать ради таких целей. Рациональный (разумный), как это определяется в словаре, означает: «1. Основанный или происходящий из логического хода мысли: например, умственные способности; 2. Способный размышлять; размышление: например, младенец еще неразумен; 3. Обоснованный; не безумный или глупый; здравомыслящий: например, разумный аргумент». Применяемая к жизни или здоровью человека разумная процедура дает возможность человеку оставаться в живых, не позволяет ему без надобности попадать в затруднительные ситуации, помогает получать достаточно удовольствия, чтобы придать смысл существованию, и по возможности уменьшить боль, потери и неудобства.
Конечно, рациональность не означает отсутствие эмоций. Так как в последнем анализе целью рассудительных и здравомыслящих процедур является в некотором роде гедонизм и поиск удовольствий, а удовольствие без эмоций является почти невообразимым. То, что мы называем повышенной эмоциональностью или чрезмерно резким реагированием на внешние и внутренние стимулы исключительно эмоциональным способом, часто иррационально: это легко приводит к краткосрочному гедонизму (то есть в большей степени стремление к удовольствию здесь-и-сейчас, а не сейчас-и-потом). ведет к дисфункциональному сужению переживания, к невероятному количеству ненужной боли и к разным другим саморазрушающим (и асоциальным) результатам. Рассудок, когда его правильно применяют, может не только ограничивать, но и усиливать эмоции. С одной стороны, он усиливает такие чувства, как радость, любовь, творческая вовлеченность и сенсорное удовольствие; а с другой стороны, он минимизирует или ограничивает такие чувства, как чрезмерная тревога, депрессия, вина и враждебность, и оставляет человеку гораздо больше времени и энергии для приятных переживаний.
Следовательно, думать рационально означает перестать вредить себе (и, как следствие, членам социальной группы), планировать жизнь так, чтобы у человека были более интенсивные и стимулирующие рост переживания и удовольствия, несмотря на многие вредные стимулы и условия жизни.
Если говорить более конкретно, обычно психотерапия борется с иррациональным мышлением, неуместным проявлением эмоций и дисфункциональным поведением. Когда такое саморазрушающее поведение становится привычным, к нему обычно приклеивают ярлык эмоционального нарушения. Терапевт рационально-эмоционального направления считает, что этот вид отклонения во многом происходит из беспорядочной или недейственной системы ценностей человека и сопровождается ею. Как и другие когнитивно-ориентированные терапевты, например, Джордж Келли (George Kelly), Эрик Берн, А. Т. Бек, И. Л. Филлипс и Абрахам Лоу, я полагаю, что люди в основном являются оценивающими существами и вопиюще вредят себе эмоционально, когда необдуманно придерживаются нескольких центральных иррациональных убеждений или философии. Основные формы нарушений человека могут быть объединены под названием «детская требовательность». Фактически требовательность, или диктат, кажется сутью практически всего того, что мы обычно называем эмоциональным расстройством. В то время как человек с небольшими нарушениями очень хочет чего-то и, соответственно, жалеет себя или досадует, если его желания не выполняются, человек с большими нарушениями догматически требует, настаивает, командует или повелевает, чтобы его желания были выполнены, и когда этого не происходит, становится чрезмерно тревожным, подавленным или враждебным. Эмоционально нездоровый человек предъявляет три существенных требования: он неизменно должен делать все успешно и практически все значимые люди в его жизни должны его одобрять; другие должны обращаться с ним справедливо, внимательно и с любовью; мир должен быть таким, чтобы в нем было бы легко и приятно жить.
Так как все эти три требования иррациональны и просто не согласуются с реальностью, во многом задача терапевта — показать клиентам то, как именно они высказывают и жестко придерживаются своих требований, как они могут отказаться от своих нереальных требований и как, в конце концов, они смогут приобрести вполне разумную жизненную философию. Причем терапевт должен сделать это так, чтобы после завершения терапии клиенты только изредка возвращались к своим старым саморазрушительным идеям.
Другими словами, действенная психотерапия учит человека тому, что пока он в манере двухлетнего ребенка настаивает на том, что он почти совершенство, и Вселенная вращается вокруг него, на самом деле он невероятно ошибается, и Вселенная совершенно безразлична к нему, ей нет никакого дела до него и, по всей вероятности, никогда не будет. Даже те немногие, которые, кажется, действительно любят его, например, его семья и близкие друзья, поступают так бессовестно нерегулярно. Намного больше их занимают их собственные проблемы и желания и они далеко не всегда внимательны к нему; лишь изредка они действительно активно сосредотачиваются на поощрении его желаний и удовольствий; иногда они просто бывают злыми, неприятными, враждебными и жестокими. Что же касается подавляющего большинства людей в мире, то они вряд ли знают о его существовании, и им нет никакого дела до всего этого.
Тогда лучше, чтобы психотерапия в большей степени помогала человеку повзрослеть, принять реальность и стать более терпимым к себе и другим. Этих рациональных целей можно достигнуть самыми разнообразными способами, практически все их можно отнести к одной из трех групп. Цель может исходить из понимания того, что человек — это существо, которому свойственно взаимодействовать на когнитивном, эмоциональном и поведенческом уровнях; и он почти постоянно учится, разучивается и переобучается на этих трех уровнях взаимодействия. Следовательно, психотерапевтический процесс — независимо от того, осознает ли терапевт это или нет, — в норме включает в себя перцептивно-когнитивные, эмоционально-вспоминающие и поведенческо-моторные техники. Таким образом, даже старые недирективные роджерианские методы используют поведенческое подкрепление, вставляя свои «Угу» в нужном месте, когда клиенты делают то, что, по их мнению, правильно. И даже ортодоксальные терапевты бихевиориального направления, например, Джозеф Уолп, ведут своих клиентов по крайне когнитивно-образным второстепенным путям и устанавливают с ними эмоциональные отношения, как указал в своей книге «Бихевиориальная терапия и вне ее» Арнольд Лазарус.
Следовательно, рациональные терапевтические цели могут быть достигнуты многими методами, которые, на первый взгляд, кажутся или нерациональными или антирациональными. Рационально-эмоциональная терапия в том виде, в каком я ее практикую, начинается с посылки: чтобы человек достиг фундаментального изменения в структуре личности, он должен значительно изменить некоторые свои давно и глубоко сидящие знания и убеждения. Хотя такая философская реорганизация наиболее эффективно осуществляется при помощи философского рассуждения и дидактического диалога или групповой дискуссии, временами она начинается или стимулируется разными видами эмоционально-вспоминающих методов (прямым противоборством, использованием театрального языка, проигрыванием ролей, директивной рискованностью, личностным столкновением и поддержкой) и большим рядом поведенческих методов (десенсибилизацией, самоподкрепляющими планами, домашними заданиями, поведенческими репетициями, моделированием, утверждающим обучением и оперантным обусловливанием).
Какими тогда с точки зрения групповой терапии являются некоторые из наиболее рациональных и иррациональных целей и процедур?
Иррациональные цели групповой терапии, в общем, имеют два аспекта. Либо руководитель группы или фасилитатор верит в то, что рациональность нежелательна, и стремится к нерациональным и иррациональным целям; либо руководитель группы верит в то, что рациональность желательна, но может быть достигнута, по крайней мере временами, нерациональными путями.
Первый тип редко четко проявляется. Хотя многие руководители групп выступают против рациональности и их подходы крайне антиинтеллектуальны (как указала Джейн Ховард (Jane Howard)), большую часть времени они фактически преследуют рациональные цели, хотя отчасти делают это «иррациональным способом». Таким образом, посылка антиинтеллектуализма заключается в том, что высокая интеллектуальность вредна, то есть мешает жить «по-человечески» и неразрушительно. И посылка тех терапевтов (и фасилитаторов нетерапевтических групп), которые решительно борются с когнитивными или рациональными видами решения проблем, заключается в том, что эти методы дегуманизируют, подавляют или снижают эмоциональность людей. Кажется, такие руководители групп безоговорочно и определенно верят в минимизацию сильного нарушения и максимальное увеличение самоактуализации; следовательно, они, в моем понимании, постулируют и стремятся к крайне рациональным целям.
Порой кажется, что это неправильно. Способствовать тому, чтобы человек, например, стал более дисциплинированным, вполне разумно, так как дисциплина обычно может помочь ему, если и не тотчас, то позднее, лучше жить и больше наслаждаться собой. Однако идея побуждать человека, как поступают некоторые религиозные секты, к дисциплине ради дисциплины или ради счастья на каких-то гипотетических небесах не кажется здравой и рациональной — фактически, в данном случае используется благоразумный взгляд на безрассудные крайности и, следовательн