В гуннских памятниках изделия такого рода встречаются очень часто, особенно – небольшие серебряные или бронзовые пряжки с круглой рамкой из толстого круглого прута и овальным щитком, вырезанным из тонкого листа металла. Эти пряжки могли использоваться в том числе при изготовлении очень популярных у варваров мягких кожаных сапожек, которые застегивались узкими ремешками с маленькими пряжками и наконечниками на концах.
Пряжки, накладки, наконечники ремней очень «динамичны» на шкале времени. Их облик в деталях эволюционирует всегда, а появление новых форм происходит примерно раз в пятьдесят лет711, что открывает хорошие возможности для датировки погребений по этим предметам. Но в позднеантичное время мода на такие вещи была довольно консервативна, их формы изменялись, но медленно и незначительно. Лишь по некоторым незаметным на первый взгляд деталям археолог сможет отличить ременную пряжку скорее гуннского времени от пряжки предшествующей эпохи. И только один важный признак появился именно в гуннское время – язычок у таких пряжек сильно выступает за рамку, как бы нависает над ней. У пряжек, разработанных раньше, он либо плотно обхватывал рамку, либо едва выступал за ее край. Но эти ранние пряжки оказались весьма «живучи»: они продолжали существовать в гуннскую эпоху712. А в погребении, тем более разграбленном, может оказаться только одна – именно такая, «сомнительная», пряжка, и датировка всего погребения окажется непростой.
В гуннскую эпоху женщины кочевых племен отказались от обычая носить и класть в могилы булавки-фибулы713и этим еще больше усложнили жизнь археологам, пытающимся определиться с хронологией. Раньше именно фибулы, облик которых менялся довольно быстро, позволяли достаточно точно датировать женские погребения.
И поэтому для разработки хронологии эпохи Великого переселения народов, и прежде всего степных гуннских погребений, огромное значение приобрел другой маркер – особенный «полихромный» стиль, который был очень популярен у гуннов. В этом стиле оформлялись детали костюма, оружия, конской сбруи. Зародился он, вероятно, еще в III веке, но пышно расцвел именно в гуннскую эпоху. Вещи, сделанные в этом стиле – со вставками гранатов на золотой фольге или с яркой, многоцветной перегородчатой инкрустацией, – ни с чем не спутаешь. Они резко отличаются от вещей предшествующей эпохи. С их хронологией возникают другие проблемы: эволюция стиля – процесс длительный и к абсолютным датам привязывается весьма условно.
Так или иначе, сейчас археологи, как правило, довольно уверенно датируют большинство известных гуннских погребений с точностью примерно до полувека. Но в этом смысле для разных районов гуннской ойкумены есть свои нюансы. Если археологическая культура гуннов в Паннонии погибла сразу после краха державы Аттилы, то на востоке она существовала еще какое‐то время714. И стало быть, в хронологии западных и восточных гуннских памятников не может быть полной согласованности. Кроме того, известно, что некоторые гунны из Паннонии после битвы при Недао вернулись в места прежнего обитания, видимо в Северное Причерноморье, и принесли с собой множество вещей, сделанных еще на Западе. Эти предметы постепенно попадали в гуннские могилы на протяжении нескольких последующих десятилетий. Что вносит дополнительные сложности, ведь, если судить по инвентарю, такие погребения следует отнести к более раннему времени – к эпохе Аттилы715.
Не вдаваясь в специальные детали, хронологию гуннских древностей, прежде всего погребений, сейчас возможно представить в следующем обобщенном виде. Это, во‐первых, ранние погребения, которые, видимо, совершены еще в IV веке, но, может быть, немного «заходят» и в V век. Таковых набирается меньше десятка. Во-вторых, погребения гуннов, условно говоря, «времени империи». К ним относятся почти все известные гуннские погребения. Время их совершения в основном ограничено первой половиной V века, но южнороссийские датируются несколько шире – примерно до 70‐х – 80‐х годов. И третья, самая поздняя хронологическая группа – это погребения, вероятно, последних европейских гуннов, – памятники, которые называют «постгуннскими» (а в специальных работах – «шиповским горизонтом»). Их, как и ранних погребений, немного. Они расположены в основном в Среднем Поволжье и датируются наиболее размыто: примерно от 70‐х годов V века (или от конца этого века) до начала или середины века VI. Эта группа погребений, возможно, маркирует и последующий путь гуннов на историческую родину в Центральную Азию. К ним мы еще вернемся.
Гуннские погребения
Гунны не образовывали больших стойбищ, по крайней мере, таковые практически не известны ученым716. Пока открыты следы лишь нескольких юрт, возможно, оставленных гуннами, – в Лесостепном Подонье717. Основной источник знаний археологов об этом народе – погребения.
Погребения кочевников, связываемые с восточноевропейскими гуннами, в основном расположены в степном поясе Европы: от современных Венгрии и Австрии на западе до российского Среднего Поволжья на востоке. Они крайне немногочисленны: на многие десятки курганов и сотни погребений может встретиться лишь одно гуннского времени, и то не всегда718.
Одна из загадок – почти полное отсутствие погребений начального этапа: первых десятилетий пребывания гуннов в Восточной Европе. А. В. Комар указал лишь на четыре курганных восточноевропейских погребения раннегуннского времени, – и все они, по его мнению, относятся к аланам, но не к гуннам719. М. М. Казанский выделил пять гуннских погребений для всей Восточной и Центральной Европы, но и с ними не все однозначно. Так, в двух могилах, одна из которых, вероятно, принадлежала мастеру-меднику, а вторая – знатной женщине, найдены в числе прочих вещей и сарматские зеркала720. И поэтому не исключено, что в этих могилах были похоронены не «этнические гунны», а «примкнувший к ним» ремесленник-сармат и полоненная сарматская женщина.
Возможно, гуннские погребения просто не опознаны археологами среди бедных или совсем безынвентарных степных могил. А. К. Амброз, соглашаясь в основном с Л. Н. Гумилевым, полагал, что в Европу, вероятно, пришла только кучка воинов-гуннов, усвоившая на новой родине новую материальную культуру721. Только следующее поколение, завоевав место под солнцем, обросло хозяйством и обзавелось тем множеством вещей, которые и находят археологи.
Большинство всех известных гуннских погребений относится к периоду от рубежа IV – V веков до краха державы Аттилы. Но в южнорусских степях, куда отступило из Подунавья племенное ядро гуннов в 50‐х годах, часть погребений, вероятно, относится также и к более позднему времени. Гунны продолжали обитать в Северном Причерноморье, видимо, до 70‐х годов V века, пока не были вытеснены протоболгарами в Поволжье722. Там известна группа погребений, относимых археологами уже к постгуннскому времени.
Погребения гуннов, как мы уже писали, разбросаны на гигантском пространстве. Это прежде всего европейский степной пояс – от Среднего Подунавья до Урала. А «шлейф» самых поздних гуннских погребений тянется и в Центральную Азию – в Северный Казахстан и дальше на восток. Несмотря на такой огромный территориальный и временной (порядка двух столетий) охват, во многом они едины: по большинству черт погребального обряда и находимому в могилах инвентарю.
Яркие погребения, так же как и различные «клады» с предметами «интернациональной» воинской моды и вещами, сделанными в традициях полихромного стиля эпохи, находят и в Западной Европе: от Франции и Шотландии до Португалии и Италии – и даже в Северной Африке723. Но эти находки в подавляющем большинстве связаны не с гуннами, а с другими варварами, прежде всего с рядом германских племен и с аланами. Во многих случаях определить этнос погребенного затруднительно – тогдашней вещевой моде были «покорны» многие народы.
Что же собой представлял погребальный обряд собственно гуннов? Надо сказать, что гунны, видимо, вплоть до краха державы Аттилы не очень любили насыпать курганы над могилами. Гуннских курганов нет ни в Паннонии, ни вообще в Западной и Центральной Европе724; в севернопричерноморских степях они также скорее редкость. Редки и «впускные» гуннские погребения (так археологи называют погребения, при которых кочевники использовали уже имеющийся, более ранний курган). Главным образом гунны хоронили усопших в грунтовой яме, без насыпки кургана. Скитаясь по миру, они никогда не могли быть уверены, что их курганы не окажутся на чужой территории и не будут разграблены, и поэтому очень часто выкапывали могилы в неприметных местах. Кстати, сюнну тоже не слишком увлекались возведением курганов. Знаменитый китайский историк рубежа II – I веков до н. э. Сыма Цянь писал, что сюнну «не насыпают могильных холмов, не обсаживают могилы деревьями»725. Напомним, что и могила Аттилы была устроена тайно, а все, кто мог знать о месте ее нахождения, – убиты. Это, кстати, может быть еще одним доказательством родства гуннов с древними тюрками и монголами. Ведь до сегодняшнего дня не найдено ни одной могилы древнетюркских или монгольских правителей – сохранились лишь их поминальные храмы726