и Иерархий, возвещающие начало новой эры. В этом же году была опубликована большая и важная книга Родни Коллина “Теория небесного влияния. Человек, вселенная, космическая мистерия”, представляющая собой универсальный компендиум, напоминающая “Новую модель вселенной” и касающаяся всех важнейших вопросов человеческого существования. Она начинается с рассмотрения структуры вселенной, затрагивает вопросы природы времени и пространства, Солнечной системы, гармонии планет, элементов Земли и Луны, мира природы, человека и человеческой психологии, формы и последовательности цивилизаций, циклов подъемов и войн, преступлений и завоеваний, циклов секса и воспроизведения жизни, и, наконец, вечности. Книга эта посвящена Успенскому: “Magistro meo qui Sol fuit est et erit systematis nostri dicatum” (“Моему Учителю, который был, есть и останется Солнцем, посвящаю”).
Книга наполнена пророческими предчувствиями и завершается призывом к Великой работе: “…сейчас мы наконец начинаем различать колоссальную разницу между людьми на земле. Одинаковое владение физическим телом с головой, двумя руками и ногами может в этом мире соблазнить нас к неразличению разницы между сознательным и несознательным людьми. В том смысле, что в нас входит еда и из нашего рта выходят слова, Христос и преступник равны. Только лишь разложение обманчивого тела и переход того, что от нас остается, в другие формы материи, открывает перед нами широкую пропасть между спящим человеком и тем, кто создал постоянный и неразрушимый принцип сознания. Первый представляет собой постоянно воспроизводящий себя механический импульс, второй – человеческий дух, унаследовавший все возможности и задачи, которые содержаться во вселенной. Великая работа – построить мост между ними, по которому каждый сможет пройти. Ибо как иначе может творение стать сознательным и все его бесконечные обетования – свершиться.”[543]
В том же 1954 году Родни Коллин знакомится с мексиканкой г-жой Д., женой одного из своих английских последователей, которая, будучи чутким медиумом, устанавливает связь с Гурджиевым и Успенским. Воспитанная в насыщенной атмосфере мексиканского католицизма, г-жа Д. обладала необычными мистическими талантами, в том числе способностью частичного преображения в самого Успенского. “Со слов Гурджиева и Успенского” она дополнила коллиновскую интерпретацию их миссии, придав ей христианские черты. Так, благодаря ей стало известно, что за ними стояли христианские святые Косьма и Дамиан: Косьма – за Гурджиевым и Дамиан – за Петром Демьяновичем Успенским. В свою очередь, за этими двумя святыми находился мистический дух, именуемый “Иван Иванович”, он же апостол Лука, который появлялся в переломные исторические эпохи и духовно укреплял и поддерживал таких людей, как Стивенсон, Ницше, Гурджиев и Успенский.
С появлением г-жи Д. в творчестве Ролдни Коллина начинает звучать христианская тема, которая соединяется в единый ансамбль с его “школьными” идеями. По мнению Коллина, учение Успенского – это “новое христианство”, и между ним и христианством нет никаких противоречий. Он едет в Рим и принимает католичество, в котором находит богатый источник христианского эзотеризма. Кроме того, он убежден в том, что “своими эзотерическими частями все религии связаны между собой”.
Хотя последователи Гурджиева и Успенского в Европе осуждали Родни Коллина или считали его просто сумасшедшим, в Южной Америке его влияние неуклонно росло, и группы его последователей стали возникать в Чили, Перу, Уругвае и Аргентине – в последнюю входил молодой писатель Хорхе Луис Борхес. Родни Коллин встречался с членами разных групп, проводил занятия по “движениям”, читал лекции, ездил по городам и святым местам Мексики, кроме того, вместе с г-жой Д. он занимался благотворительностью, принимая близко к сердцу нужды бедняков, калек и бездомных.
В мае 1956 года он отправился с женой в Лиму, где проводил занятия по “движениям”, а оттуда на самолете полетел в Кузко, городок, расположенный на высоте 4 тысячи метров над поверхностью океана. Выбитый из колеи непривычной выстой, Родни Коллин в болезненном состоянии вместе с калекой мальчиком-проводником взбирался к огромной статуе Иисуса и на колокольню городского собора, где жил этот мальчик. Сострадание к хромому мальчику, охватившее Коллина, вылилось, по воспоминаниям его жены, в острое желание пожертвовать своим телом и неким чудесным образом отдать его калеке. С этой колокольни, где он навещал калеку, устремив взгляд на статую Христа и раскинув руки в позе распятия, 3 мая 1956 года Родни Коллин совершил свой последний прыжок. Был это несчастный случай, сердечный приступ или самоубийство – установить невозможно. Он был похоронен в Кузко. На его могильном камне была сделана надпись: “Здесь Родни Коллин отдал свою жизнь во имя гармонии”.
Рене Домаль родился в 1907 году и в 1927 году уже принадлежал к поколению уставших от жизни и скучающих молодых литераторов, приехавших в Париж из провинции. У себя в городе он с шестнадцати лет занимался отчаянными экспериментами с наркотиками и алкоголем, чтобы хоть на мгновение заглянуть за занавес феноменального театра. Прорыв по ту сторону реальности – для него это была единственная неизбитая традиция, патриархами которой были его герои Эдгар По, Рембо, Бодлер, Лотреамон. Ее идеологию сформулировал самый близкий из них – Артур Рембо, написавший: “Я хочу быть поэтом и насилую себя для того, чтобы стать ясновидцем… У меня одна цель: достичь неведомого путем расстройства всех моих чувств”. Рене Домаль и его друзья сюрреалисты Роже-Жильбер Лекомт, Роже Вайян и Роберт Мейра иронически называли себя “братьями-простаками”, бравировали черным юмором и увлекались оккультизмом.
Приехав в Париж, они нашли единомышленников и начали издавать журнал под названием “Большая игра”. Предварительным названием журнала было “La Voie” (“Пустота”). “Мы верим во все чудесное, – писали они в своем манифесте. – Наша позиция: человек должен достичь состояния абсолютной восприимчивости и – чистоты, чтобы достичь этой восприимчивости. Для этого он должен создать в себе пустоту. Отсюда наше идальное желание каждый момент ставить все под сомнение… Мы ничего не принимаем, потому что мы ничего не понимаем”. Авторы манифеста искали “моментов вечности”, питающих дух. “Именно в такие моменты, – писали они, – мы вбираем в себя все, мы заглатываем Бога, чтобы быть достаточно прозрачными для того, чтобы исчезнуть”.
В 1930 году журнал “Большая игра” уже трещал по швам, а сюрреалисты разделились на увлеченных политическими идеями и мистиков. Домаль жил в бедности, переезжал с квартиры на квартиру, болел. По его словам, он был близок к сумасшествию и смерти. В этот период он встретил Александра де Зальцмана. Саркастический ум де Зальцмана увлек Рене Домаля, к тому же обнаружилось, что, в отличие от Домаля, ничего не принимающего, потому что ничего не понимающего, де Зальцман был человеком, который знал. В 1932 году произошел раскол между двумя группами сюрреалистов – “политиками” и “мистиками” – и журнал “Большая игра” перестал существовать. В этот период Рене Домаль со своей будущей женой Верой Милановой проводил вечера у де Зальцманов, получая от Александра свое первое посвящение в идеи “работы”. В 1932 году Рене Домаль побывал в Нью-Йорке, написав роман “Грандиозная пьянка”, где в аллегорической форме противопоставлены искусственный рай людей, живущих в мире иллюзий, и мир людей, стремящихся к пробуждению во главе с учителем Татахабо, произносящим слова: “Есть путь”.
В 1933 году Александр де Зальцман скончался от туберкулеза так и не дождавшись Гурджиева, отказавшегося навестить его перед смертью. “На том свете я узнаю, кто он – учитель или демон”, сказал о Гурджиеве умирающий де Зальцман. Однако муж и жена Домали были в это время заняты изучением “движений” у мадам де Зальцман и не захотели извлечь урок из смерти их первого наставника в “четвертом пути”. Позже они съездили к мадам де Зальцман в Женеву и каждый вечер ездили к ней на “движения” в Севр, где было создано подобие шато Приера. Там также дом стоял посреди запущенного парка, также нужно было выполнять домашнюю работу, а вечерами присутствовать на чтениях глав из “Рассказов Вельзевула”, переведенных теперь на французский язык. После нескольких лет работы с мадам де Зальцман их начали приглашать в знаменитую квартиру Гурджиева на рю де Колонел Ренар, где проходили застолья с тостами в честь всех разрядов “идиотов”.
Главную книгу своей жизни – роман неевклидовских альпинистских приключений “Гора Аналог” – Рене Домаль писал последние пять лет своей жизни (он умер в 1944 году) и оставил ее назаконченной. Роман этот написан в классическом жанре волшебного странствия, напоминающем нам истории о Синдбаде-мореходе, Одиссее, Энее, жюль-верновских героях и Маленьком Принце Антуана де Сент-Экзюпери. Книга была посвящена Александру де Зальцману, и ее главный герой Пьер Согол (Согол – перевернутое Логос) несет в себе узнаваемые черты человека, который первым повел его на гору Аналог – Александра де Зальцмана. Бесстрашный человек Пьер Согол собирает группу друзей и отправляется с ними в экспедицию, цель которой – поиск горы Аналог, основание которой находится на земле, а вершина упирается в небо.
Двенадцать человек на яхте “Невозможной” отправляются на поиски неведомого острова, доверив себя капитану и его вычислениям, положившись на ветер удачи. Ветер, втянувший их корабль в Обезьянью бухту у подножия горы Аналог, “не был ни естественным, ни случайным: он дул, повинуясь чье-то воле”. Вот как описывает Рене Домаль чудо перехода в иное измерение: “Какое-то мощное всасывание повлекло нас вперед; прямо перед нами образовалось некое пространство, какая-то бездонная пустота: горизонтальный водоворот, огромная воронка из воздуха и воды, невозможным образом закрученная кругами; все шпангоуты яхты трещали и хрустели, она неудержимо куда-то скользила, точнее, ее несло по наклонной плоскости к центру пропасти – и вдруг яхта оказалась в просторной и спокойной бухте, она плавно качалась на волнах, а впереди виднелась земля!”