– Добрый вечер, Юра, – кивнул в ответ Гуров. – Да, именно они. Что это за птицы? Чем занимаются на судне?
В этот момент сквозь гул судовых двигателей и шум плеска волн до них донесся невнятный звук глухих ударов, сопровождаемый приглушенными возгласами. Гуров мгновенно понял – Стас кого-то перехватил и ведет с ним ожесточенную схватку. Коротко бросив Юрию, чтобы тот немедленно затаился, Лев ринулся назад и в свете луны сразу увидел мелькающий кряжистый силуэт приятеля и еще чей-то – проворный, гибкий, изворотливый. Однако когда он подбежал к месту схватки, все было кончено – Крячко удачно провел свой коронный прямой в голову, после которого его противник подняться уже не смог.
Всмотревшись в лицо шпика, хоть и изрядно деформированное железными кулаками Стаса, Лев сразу же узнал – это был тот самый качок с показушно гипертрофированным мышечным рельефом.
– Вот сука-то! – подбирая что-то с полу, сердито проворчал Крячко. – Ты глянь, какой ножичек эта тварь припасла… Хорошо, лезвие блеснуло и я успел среагировать, а то, ублюдок, прямо в кадык метил!
– Свяжи его хорошенько и пока оставайся здесь. А я к Юрию… Мы с ним, блин, так поговорить и не успели. Сейчас его кое о чем расспрошу, и мы с тобой сразу же идем к тому офицеру в гости. Слушай, дай-ка мне этот нож. Какая-то на его лезвии гравировка интересная. Надо Юрию показать, может, чем-то знакома?
Когда Лев вернулся на корму, Артюхин несколько мгновений продолжал таиться в тени, словно не веря тому, что с Гуровым все в порядке, что он цел и невредим. Взглянув на лезвие ножа, вдоль которого распласталась, раскинув крылья, какая-то хищная птица, несущая в когтях змею, Юрий подтвердил, что такой же символ видел и у некоторых других членов команды. У кого-то – в виде гравировки на личной вещи, у кого-то как татуировка на теле. Таких он мог насчитать не менее десятка человек. Выходит, все эти люди каким-то непонятным образом были между собой связаны.
Описав Юрию качка, Лев услышал в ответ, что это «стафф» Ли Эпллтон, который был старшим менеджером, помощником босса, заведовавшего всей развлекательной сферой круизного судна. Гуров тут же вспомнил – про этого человека совсем недавно он слышал от мексиканца, которого еще позавчера фэбээровцы увезли с судна.
Тот младший офицер, с которым качок не так давно общался на палубе, служил на судне старшим помощником штурмана. И именно у него на груди был выколот орел со змеей. Звали его Эйби Ван Таббо.
– Он что, голландец? – уточнил Лев.
– Не совсем. Он родом из Южной Африки, где родился и вырос. Расист беспросветный. Говорили, что еще во времена Питера Боты, совсем еще пацаном, он служил в «эскадроне смерти», который занимался ликвидацией зулусов, неугодных властям. Его побаивается даже наш капитан. Кстати, вы в курсе дела, что на судне еще один труп? В каюте тех самых двоих, которых Станислав Васильевич оттаскал за уши, нашли труп некоего Сморщенного. Среди «крю» был разговор, что этот тип – человек помкапа и служил тайным палачом. Да, и еще одного нашли. Он живой, но пьяным скатился по лестнице и сильно повредил позвоночник.
– Он тоже из интересующей нас банды?
– Нет, отморозок-одиночка, ситуационный насильник. Видимо, допрыгался, урод…
– Понятно… А какая может быть взаимосвязь между Ван Таббо и помощником капитана? – спросил Гуров, но Юрий ответить не успел.
Со стороны задней части левого борта до них донесся то ли слабый вскрик, то ли чей-то мучительный стон. Поняв, что это каким-то образом может касаться проводимого ими расследования, Лев стремглав ринулся в ту сторону и свесился вниз через борт. На его глазах из самого последнего иллюминатора в океан упал какой-то большой продолговатый сверток и с громким плеском ухнул в волны. Быстро оглянувшись, Лев скомандовал:
– Объявить тревогу «человек за бортом!», шлюпку на воду! – Взяв в зубы нож, он сбросил туфли и прыгнул в океан.
– Есть, сэр! – заученно выпалил Юрий и, сорвав ближайший спасательный круг, швырнул следом за борт.
Хорошо зная судно, он добежал до ближайшей «тревожной кнопки» и, сорвав охранительный колпак, вдавил ее до упора. Тут же над судном раздался характерный гудок, который для любого моряка означал одно – в открытое море выпал человек и его нужно немедленно спасать. После этого Юрий в считаные секунды добежал до того места, где все еще находился Станислав, и, задыхаясь, выкрикнул:
– Станислав Васильевич! Гуров за бортом! Срочно – шлюпку на воду.
Вместе с несколькими подбежавшими матросами они сбросили на воду шестиместную шлюпку, в которую по канатам быстро спустились трое матросов во главе с Крячко. К огорчению Юрия, ему места в шлюпке не досталось, и он снова побежал к тому борту, откуда Гуров спрыгнул в океан.
А Лев, ухнув в темную бездну, ушел куда-то глубоко, едва не хлебнув с полведра соленой океанской воды. Его внезапно закрутило мощным водоворотом, образованным движением корпуса судна и огромных ходовых винтов. На какое-то мгновение Гурова выбросило на поверхность, но едва он успел схватить порцию свежего воздуха, очередная воронка снова уволокла на глубину. Когда он уже начал испытывать нестерпимую жажду сделать вдох, океан милостиво вновь выбросил его на поверхность.
Торопливо продышавшись, Лев всего метрах в пяти от себя увидел тот самый загадочный сверток, который, медленно кружась, начал уходить на глубину. Скорее всего, окончательно и безвозвратно. Если бы не турбулентность, созданная ходом судна, этот странный предмет, напоминающий чем-то набитый здоровенный мешок, утонул бы сразу же, как только свалился в воду. Именно завихрения воды удержали его на поверхности. Однако в отдалении от судна, которое быстро уходило куда-то в северо-западном направлении, водовороты скоро угомонились, и в силу тут же вступил общеизвестный закон всемирного тяготения, действующий как на суше, так и в воде.
Сделав отчаянный рывок, уже в глубине Лев правой рукой вцепился в этот здоровенный брезентовый куль, стукнувшись ногой обо что-то твердое и тяжелое, привязанное к одному из его концов. Понимая, что с этим грузом мешок на поверхность не поднять, он почти на ощупь торопливо обрезал веревку и, усердно загребая свободной рукой и ногами, с трудом смог выбраться на поверхность, уже ощущая муки кислородного голодания. Только в момент подъема Лев понял, что в мешке, скорее всего, находится тело человека. И наверняка не убитого – кто бы, кроме него, в момент выброса через иллюминатор мог издавать вскрики и стоны?
Гуров торопливо распорол мешок и, схватив за одежду находившегося в нем какого-то мужчину, отпустил край тяжелой холстины, тут же ушедшей на глубину. Теперь держаться на поверхности стало намного легче. Заметив неподалеку качающийся на волне спасательный круг, Лев подгреб к нему и огляделся, затем, помотав головой, чтобы из ушей хоть немного ушла вода, внимательно прислушался.
Неожиданно в паре сотен метров от него раздался громкий хлопок, и над морем, описав яркую дугу, взлетела сигнальная ракета. Вглядевшись, он увидел что-то темное, движущееся в его сторону. Сквозь неумолчный плеск волн донесся слабый отзвук голоса Станислава Крячко:
– Лева-а-а! Ты где-е-е?!!
– Здесь! Сюда! Я здесь! – собрав все силы, крикнул Гуров.
Как ни странно, но его услышали, и уже менее чем через минуту, поддерживаемый гребцами, он вместе с неизвестным оказался в шлюпке.
– Что, готов? – проверяя пульс на шее мужчины, риторически спросил Крячко. – Скорее всего – все, хана мужику.
– Парни, здесь есть средства реанимации? – несколько придя в себя, поинтересовался Лев.
– Да, сэр, вот аптечка. – Один из гребцов достал из рундука большую пластмассовую коробку.
Не мешкая, Гуров перевернул утонувшего лицом вниз и, подняв его за поясницу, мощным жимом резко сдавил живот. Внутри тела мужчины что-то заурчало, а из его рта и носа хлынул обильный поток воды. Еще пару раз проделав эту манипуляцию, Лев вновь опрокинул его навзничь – прямо на лодочные «банки» и, ударив ребром ладони по грудине, несколько раз надавил соединенными кистями рук на левую сторону грудной клетки. Достав из аптечки тубус для искусственного дыхания, сунул его самому крайнему гребцу и властно распорядился:
– Вдувай ему воздух в легкие!
– Йесс, сэр! – откликнулся тот, проталкивая ближе к гортани утопленника трубку тубуса.
Прошла минута. Утопленник признаков жизни не подавал.
– Ну-ка, дай я жмону! – подвинулся к Гурову Крячко. – Ты и так уже вымотался, а я вроде еще ничего…
В тесном, зыбком пространстве шлюпки они поменялись местами. Явно не рассчитав сил, Стас с гыком несколько раз и в самом деле жмонул так, что в какой-то миг в грудной клетке утопленника что-то хрустнуло.
– Мать твою!.. – растерянно буркнул он. – Блин! Кажись, ребро ему сломал…
Однако, как ни странно, именно это положительно подействовало на состояние их пациента. Тот вдруг слабо дернулся и чуть слышно застонал, после чего зашелся тягостным, удушливым кашлем. Однако и это привело гребцов в неописуемый восторг.
– О-о-о!!! Замечательно! Великолепно! Чудесно! – разносилось над океаном.
Подсвечивая себе фонариком, имевшимся в аптечке, Лев нашел одноразовый шприц с кардиостимулирующим средством и, задрав спасенному штанину на ноге, ввел в нее препарат. Тут же следом ввел и специальный антибиотик, используемый при сильных травмах.
Спасенный на это никак не отреагировал, только прерывисто дышал и временами постанывал. Гребцы, в том числе и Стас, взялись за весла, и шлюпка двинулась в сторону судна…
Происшествие всколыхнуло буквально всех, кто находился на «Принцессе Энни». Мгновенно опустели бары и кафе, казино и театры. Все высыпали на палубы, расспрашивая друг друга о том, что вообще случилось. Дабы избегнуть очередной волны паники, капитан срочно выступил по кабельному ТВ и сообщил, что один из пассажиров судна – мистер Артур Дэннинг – случайно упал за борт, но, к счастью, это заметил уже всем хорошо известный мистер Гурофф. Храбро бросившись вслед, он спас утопавшего, а затем, уже в спасательной шлюпке, усилиями мистера Гуроффа, Крятшко и матроса Билла Энти были успешно проведены реанимационные мероприяти