В тантре мы ищем не просто учителя или проводника. Мы ищем того, кого можно назвать родной душой, с кем у нас существует связь на глубоком уровне.
Характер каждого индивида основан на его или её сложении, физическом теле и сочетании тонких элементов. Это становится ещё более очевидным на тантрическом пути. В ваджраяне каждое существо принадлежит к тому, что мы называем пятью будда-семействами, – ваджра, ратна, падма, карма и будда; при этом одно или более семейств имеют преобладающее влияние. Каждое семейство проявляется по-разному. Это не какая-то мистическая концепция: это данность, действительно существующая внутри вашей системы.
Ваджра-семейство умиротворяющее. Ратна-семейство обильное и приумножающее. Падма-семейство привлекающее. Карма-семейство напористое и сильное, а будда-семейство просторное и вмещающее в себя. Говорят, что ваше преобладающее семейство отражается на мирском уровне, например, в вашем темпераменте и образе жизни. Принадлежность к тому или иному семейству отражается даже на грубом материальном уровне: как вы выглядите, какая музыка и одежда вам нравятся и так далее. А на внутреннем уровне они могут влиять на ваши эмоции. К примеру, одни люди более страстные и агрессивные, тогда как другие по природе более терпимы, умиротворены и расслаблены. Третьи же склонны к соперничеству и завистливы.
Конечно, гуру, от которого вы получаете учения, также принадлежит к одному или более семействам. Многие серьёзные тантрические практикующие будут скрывать от других учения, сущностные наставления, тот факт, что они практикуют тантру, и в некоторых случаях даже тот факт, что они буддисты. В соответствии с этим принципом они также могут скрывать и своё будда-семейство.
В ваджраяне существует понятие йидама – божества, которое почти идентично с понятием гуру. Гуру-йога, или реализация метода гуру, требует, чтобы вы думали, что божество и гуру – едины. Но когда мы говорим о божестве, мы должны на кое-что обратить внимание. Существует связь, или особая близость, между каждым индивидом и божеством, сила которой зависит от сознания, элементов, касты и будда-семейства индивида. Это определяет то, как мы взаимодействуем с божеством.
Все дворцы – это временные дворцы
«Покуда есть ум, нет конца колеснице. Когда нет ума, не будет учений, поэтому не будет и того, кто пребывает на пути. Посему, пока есть ум, не будет конца гуру». – «Ланкаватара-сутра»
У божеств много проявлений: мужские, женские, с одной головой, со множеством голов, с супругой, без супруги, тех или иных цветов. В соответствии с этим они реализуют различные активности, такие как умиротворяющая, подчиняющая и привлекающая. Помимо этого, они держат в руках различные предметы, такие как лотосы, колёса или мечи. Это функционирует почти что как товарные знаки. Все эти атрибуты могут соответствовать настроениям, элементам, складу ума и предпочтениям различных учеников. Некоторые предпочитают оранжевого Манджушри с его фирменным мечом или белого Манджушри с его товарным знаком – белым лотосом. У многих есть склонность к обожанию Авалокитешвары, также украшенного непременным атрибутом лотоса. Эти символы и цвета не только пробуждают любопытство и интерес, они могут активировать врождённые элементы, настроение и эмоции индивида и влиять на них.
Иногда при посвящениях используются такие методы, как бросание цветов на мандалу: направление, в котором упадёт цветок, означает божество, элемент или активность, связанные с каждым индивидом. Но поскольку все божества по своей сути едины, начинающим нет нужды тратить слишком много времени, размышляя об этом.
Чтобы быть точным, гуру и ученик имеют природную связь на уровне элементов. Это может быть очень очевидным. Одни гуру мгновенно вдохновляют куда сильнее, чем другие. Иногда одно слово, сказанное о бодхичитте, о которой вы слышали от тысячи других гуру, внезапно обретает совершенный смысл, когда исходит из уст вашего учителя. Это связь на гораздо более глубоком уровне.
Терпение и понимание, необходимые ученикам для определения гуру и йидама, которые соответствуют их будда-семейству, и взаимодействия с ними, – большая редкость в наши дни. Подобное знание могло бы помочь им понять, как и почему некоторые связи работают, а другие нет. Знание о том, что возможна связь на более глубоком уровне, может помочь расширить поиски и послужить средством поддержания отношений гуру – ученик, когда они были установлены.
Ньёшул Лунгток
Мастер XIX века Ньёшул Лунгток провёл годы, усердно изучая и практикуя Дхарму, стремясь реализовать природу ума, но его заветное желание никак не исполнялось. В конце концов его познакомили с великим Патрулом Ринпоче, который стал ключом к его реализации. Всё, что сказал Патрул Ринпоче, было: «Можешь ли ты видеть звёзды на небе?» И это всё. На семь дней круговорот сансары для Ньёшула Лунгтока остановился. Опыт был таким сильным, что он более не знал, как относиться к миру вокруг себя. Мир казался совершенно другим местом.
Мы, со всеми нашими мелкими комплексами, привязками и фиксациями, не можем представить, что испытал тогда Ньёшул Лунгток. Мы настаиваем, что рубашки носят на туловище и никогда – на ногах, и что дверь – это дверь, и что только через такую-то и такую-то дверь можно попасть в ванную. Но для Ньёшула Лунгтока так называемая дверь больше не была просто дверью, но была потолком, едой или горой, а потолок был не только потолком, но также лестницей. Всё могло быть и было чем-то другим, ничто не было плотным и неизменным. Мужчина был женщиной, и женщина была мужчиной. По сути, все его рациональные мирские системы были выведены из строя – все его фиксации применительно к формам, цветам, количествам и понятиям исчезли, и с того момента в нём присутствовало то, что в учениях известно как «опыт великой спонтанности».
«Опыт великой спонтанности» – это один из важнейших терминов дзогчен, но в наши дни многие ламы, особенно молодые, настолько опьянены понятиями «спонтанности» и «неизмышлённости», что вся тема превратилась в какую-то банальность. Никто из нас на самом деле не знает, что такое спонтанность. Мы представляем, что она как-то связана с отсутствием усилий, но не более того. Обращаясь к логике, которая ограничивает наше восприятие, мы можем лишь делать умозаключения. Мы можем попытаться описать то, что лежит за дальней горной грядой, только используя логику умозаключений и воображение: мы можем использовать горы, которые нам известны как референс, и представлять, что такие же виды деревьев и ландшафты должны простираться за этими новыми горами. Но мы не можем непосредственно сами этого видеть.
Ученик Ньёшула Лунгтока
После переживания спонтанности Ньёшул Лунгток стал великим мастером. Один из его учеников был совершенно неграмотным и никогда не смог бы прочесть ни один из великих текстов дзогчен. Единственной практикой, которую он мог уверенно выполнять, было повторение Ваджра-гуру-мантры Гуру Ринпоче: Ом А Хунг Ваджра Гуру Пема Сиддхи Хунг. Его величайшая сила, тем не менее, заключалась в его невообразимой преданности Ньёшулу Лунгтоку. Этот ученик практиковал много лет, и, хотя у него не было никаких духовных переживаний, его преданность оставалась непоколебимой, даже когда Ньёшул Лунгток покинул этот мир. Однажды, много лет спустя, когда он готовил чай на открытом огне, из пламени внезапно вылетела искра. Острая боль пронзила его обожжённую плоть, и он вскрикнул от боли: «А ЦА ЦА!» Обычно наши привычные паттерны поведения и беспорядочные мысли так тесно сплетены друг с другом, что мы никогда не видим промежутков между ними. У мудрости нет ни единого шанса взглянуть сквозь них, не говоря уже о том, чтобы всматриваться продолжительное время. В момент острой боли мысли останавливаются естественным образом. Уже через мгновение обычные люди вновь подхватывают свою привычную модель мышления.
Но благодаря своей благой заслуге ученик Ньёшула Лунгтока смог оставаться свободным от мыслей на протяжении семи дней, и этот опыт его преобразил. Раньше он сильно заботился о том, как готовится его чай: такие детали, как число чайных листьев и точная температура воды, были чрезвычайно важны для него; однако с того момента, как искра обожгла его руку, тонкости заваривания чая перестали иметь для него значение. Если бы ему дали выпить отвар коровьего навоза, его это никак не тронуло бы.
Для ученика Ньёшула Лунгтока все обычные связи и восприятия между субъектом и объектом перестали существовать, и открылось удивительное, невообразимое измерение реальности. Для нас на этой стадии представить в точности, как это работает, немного сложно, мы можем лишь говорить об этом и смутно предполагать, на что это было похоже.
Передача мудрости
Отношения гуру – ученик важны не только из-за тех наставлений, которые даёт гуру, но также из-за способности гуру даровать благословения – передачи мудрости гуру ученику. Эта способность равносильна любому другому умению или таланту, которым может обладать гуру, и требует того, чтобы он или она сами были наделены тем, что необходимо передать. Если вы передаёте огонь одной свечи другой, первая продолжает гореть. На мирском уровне, когда ученик молится гуру, если гуру наделён духовной реализацией, состраданием и благословениями, тогда он более чем достойный объект для молитвы.
Но, как говорится в популярной притче про старуху, перепутавшую собачий зуб с реликвией Будды, когда есть преданность, есть Будда, поэтому возможно получить благословения и от недостойного гуру. Но если объект преданности действительно наделён качествами мудрости, тогда собрание причин и условий несомненно будет более полным.
На Западе нет устоявшейся традиции отношений гуру – ученик в значении буддийского понятия гуру шишья парампара, что на санскрите означает «череда учеников». Здесь мы говорим о непрерывной передаче знания, которое переходит от учителя к ученику. Мы не говорим об учителе старшей школы, преподающем ученику математику.