Отозвались.
Вот как бы не оказаться следующим!
Да ну! Ерунда! Столько лет информация была никому не нужной и вдруг потребовалась всем настолько, что они готовы устлать весь путь трупами! Чушь! Пусть Невструев сумел приблизиться к истине, убивать-то его зачем? Не призраки же чекистов или этого… как его назвать… вдруг восстали из прошлого и решили сохранить тайну отдаленных дней!
Нет, дело явно в чем-то ином. Покойный был не только краеведом, но и репортером. Похоже, в каком-то ином деле вышел на след, вот и поплатился за это.
– Речь шла о давней истории еще сталинских времен, – собственные рассуждения несколько успокоили Юрия, и он без боязни сказал правду. Вернее – ее часть. – Что-то о погоне энкаведешников за бывшим первым секретарем области. Могу рассказать подробнее, но что это даст?
Подполковник взглянул на Юрия разочарованно. Подобная история не могла послужить причиной убийства даже в брежневские времена. Мало ли чего там было? Максимум – в коммунистические годы беспокойному краеведу порекомендовали бы обратить внимание на что-либо иное. А уж начиная с перестройки копание в сталинском прошлом ни у кого не вызывало ни малейших эмоций. Даже было одно время модным, теперь же вряд ли представляло хоть какой-то интерес для читателей. Об опасности разглашения или чем-то в том же духе не стоило говорить.
– Действительно, тут явное совпадение, – согласился милиционер. – За обличение сталинизма похвалить еще могут, а убить – никогда. А о других темах покойный с вами разговоров не вел? Что-нибудь более современное. В крайнем случае – история какого-нибудь клада.
– У вас есть легенды о кладах?
– Вроде бы нет, – подумав, признался Михаил Семенович. – Но мало ли? Вдруг какой-нибудь помещик, покидая родимые края, успел закопать фамильные ценности?
– Думаю, если бы Невструеву стало бы известно об этом, он просто откопал бы спрятанное без всякого излишнего афиширования.
– Конечно. – Других зацепок подполковник не видел и сейчас нервно выбивал пальцами дробь по столу.
– Разрешите? – В кухню просунулся милиционер в форме с погонами капитана.
– Что у вас?
– Мы опросили соседей. Посторонние мимо проходили, и немало. Но так, случайно. Никаких примет, все на уровне – да, шли куда-то, а кто и куда? Интерес представляет лишь описание мужчины, которого запомнили сразу трое. Бородат, с лысиной, среднего роста, чем-то похож на моджахеда.
Последнюю фразу капитан выдал с некоторой усмешкой. Ну, шел чернобородый по своим делам, и что? Какое дело моджахедам до репортера заштатного городишки? И откуда здесь боевики?
Михаил Семенович владеть собой умел. Лишь многолетняя привычка следить за реакцией собеседника вкупе с врожденной наблюдательностью позволила заметить Юрию, что подполковник едва заметно вздрогнул.
– Хорошо. – Михаил Семенович вытащил мобильник, посмотрел на Юрия и звонить не стал. – Значит, так, Юрий Михайлович. Подписку о невыезде я брать с вас, конечно же, не буду. Надеюсь, если следствию понадобятся какие-нибудь уточнения, вы не откажетесь ответить на пару вопросов. А сейчас – извините – служба.
Намек был понят. Да и делать здесь было нечего. Надежды на скорый результат не было, сенсации не предвиделось, а убийством в демократическом государстве никого не удивишь.
– Тогда я пойду. – Мысленно Юрий был уже далеко.
Теперь, после смерти Невструева, ему захотелось узнать, насколько краевед был прав в невероятном предположении. Благо, машина в распоряжении репортеров была, карта – тоже. Оставалось отправиться в путь и самолично убедиться в существовании официально отсутствующих деревень или же, напротив, в их небытии.
Юрий привычно проскользнул мимо продолжающих стоять у подъезда местных коллег, бормоча что-то о тайнах следствия, а в голове у него вертелось складывающееся само собой стихотворение:
Жил человек. Мечтал о славе,
А мимо проносились годы.
Копался в тайнах мирозданья,
Искал ответы у природы.
Разыскивал неутомимо,
Что в бездне лет давно пропало…
Жизнь быстро пролетела мимо,
А пуля в голову попала.
Не мог известный репортер обойтись без стихов! Но репортажи пользовались устойчивым спросом, а стихи – увы!
Я лег поздно. Как-то незаметно для себя зачитался, да и не спешил я с утра никуда. Потом уже опомнился, закрыл книгу и разместился спать на диване. Квартира в городе у меня была трехкомнатной, однако бывал я здесь так редко, что дух в ней был нежилой.
Нет, стояла необходимая мебель, на кухне имелся небольшой продуктовый запас на случай моего внезапного появления. Консервы, кофе – то, что может храниться неопределенно долго. Разумеется, несколько бутылок, пусть я уже давно редко употребляю алкоголь. Всем со временем пресыщаешься. Пропал интерес к этому делу, только и всего. На празднике в компании друзей могу посидеть с рюмочкой, и не одной, да сколько тех праздников в году?
Старею…
Показалось сквозь сон или нет: посреди ночи за металлической дверью в коридоре вдруг вспыхнула какая-то возня. Я даже стал выныривать из дремы, когда же вынырнул и прислушался – оказалось, что в подъезде стоит привычная тишина.
Да и что можно услышать за металлической дверью, надежно отсекающей звуки? Разве что-то слишком громкое.
Некоторое время я еще полежал в ожидании, однако тишина продолжала властвовать над миром. Следовательно, приснилось. Хоть не кошмар – мало ли что приходит к нам посреди ночи?
И я уснул. На этот раз как положено – до утра.
Странно, столько доводилось слышать о выматывающей стариков бессоннице, а все ожидания этого недуга оказались напрасными. Напротив, спать я стал больше не только чем в молодости, когда времени на сон не было и жаль было тратить на него драгоценные мгновения, но и чем лет десять назад. Словно усталость решила взять свое за все бесконечные годы. Так и теперь. Пробуждение состоялось, когда солнце поднялось достаточно высоко и день был в полном разгаре. Срочных дел не намечалось, ничего страшного в подобном пробуждении не было, разве что грустью отозвалась мысль о далеких временах, когда хватало трех-четырех часов сна для активной, переполненной событиями жизни.
Я все проделал не спеша. Не спеша умылся, не спеша выпил кофе, не спеша выкурил утреннюю трубочку…
Телефон молчал, и это было хорошим знаком. Значит, никаких дополнительных проблем у Виктора не возникло, и я сегодня же вечером, в крайнем случае – завтра утром, смогу с чистой совестью отправиться домой. Давил на меня город с его суетой, народом, слоняющимся по тротуарам, бесконечной вереницей машин… Тянуло к привычному покою, размеренной жизни, к природе.
Вариантов, как провести оставшееся время, было много. Можно было пошляться по старым улицам, почитать книги, навестить кого из компаньонов. Благо, о вчерашнем дожде не напоминало ничего и погода была прекрасной. Наконец, можно было поспать еще хоть до обеда, время которого я мог назначить по собственному желанию.
Ничего из списка делать не хотелось. И не из списка – тоже. Однако просто так сидеть и глядеть в окно было глупо. А тут еще обнаружилось, что в доме нет хлеба. Не сейчас, так потом все равно предстояло идти до ближайшего магазина. Рестораны я давно не любил, предпочитал домашнюю кухню, даже когда готовить предстояло самому. Слово «готовить» для предстоящего открытия консервов было громким, однако все та же внезапно свалившаяся на меня лень бескомпромиссно требовала исключительно простейших вариантов.
Я почитал немного, выпил еще чашечку кофею, выкурил еще одну трубку и только тогда сумел заставить себя покинуть квартиру.
До магазина от моего дома было несколько минут ходу. Нога больше не беспокоила, солнце игриво взирало с высоты, легчайший ветерок чуть колебал самые верхушки деревьев, а распустившаяся сирень намекала на грядущее небольшое похолодание. Уж не знаю почему, но столько раз замечал – стоило начаться ее цветению, как температура воздуха падает на несколько градусов. Бывают и исключения, когда жара не обращает никакого внимания на мою персональную примету, но все же похолодание и сирень в моем понимании остаются связанными невидимой и необъяснимой нитью.
Тепло сейчас было, жарко – нет. Кое-кто из горожан, предвидя грядущее лето, гулял в рубашке, а то и майке, однако мне в легкой джинсовой куртке было в самый раз.
Когда я был уже недалеко от магазина, рядом притормозила иномарка. Я плохо разбираюсь в машинах, неинтересны они мне, лишь машинально отметил, что автомобиль не слишком большой и явно не особо шикарный. Хотя достаточно приличный, если смотреть с моей колокольни.
Дверца приоткрылась, и молодая блондинка перегнулась от водительского сиденья:
– Простите, вы не подскажете, как проехать до гостиницы «Россия»?
Вопрос был задан тем грудным голосом, который сразу проникает в душу, и не столь важно, какие слова произнесены.
Насколько я мог судить, фигурка у женщины была весьма неплохой. Небольшого роста, стройная, в джинсах и кофточке, она наверняка привлекла бы внимание любого ценителя красоты. Улыбка была несколько смущенной, а глаза смотрели так, что мужчины просто обязаны были немедленно сойти с ума и творить ради незнакомки всевозможные глупости.
Впрочем, глупости давно не в моде. Времена меняются, а с ними меняются отношения полов.
Ох, давненько меня не просили о помощи представительницы прекрасного пола. Да и не только меня. В нынешнее время помогать друг другу вообще не принято. Каждый сам по себе, словно не сотни людей вокруг, а полнейшее безлюдье. Но это – они, а я словно бы на миг окунулся в молодость. Хоть закручивай не желающий седеть ус да брякай отсутствующими на кроссовках шпорами.
– Проедете вдоль улицы два квартала, повернете налево, потом до светофора, там опять налево. Затем у парка – направо, и еще раз направо у большого магазина, – выпалить подобную фразу одним махом я бы не смог. Пришлось прикидывать оптимальный маршрут. Одно дело – идти или ехать самому, другое – объяснить тот же путь кому-то постороннему.