Орлову послышался в речи князя какой-то намек.
– Что ж, ему можно позавидовать, – хотя как раз никакой зависти Александр не ощущал. Он был молод, чтобы всерьез думать о чем-то подобном. Разве что вспомнились нежные губки Полины. Но как-то неудобно спрашивать о знакомой, но в общем-то посторонней женщине.
– Да. Малышу в конце весны будет два года. Этакий юный гусар.
Неожиданная мысль пронзила мозг, пробилась сквозь тщательно скрываемое похмелье. Орлов попытался посчитать, но результат получался разным.
Да и кто, кроме Полины, может знать правду?
Однако вопреки всему захотелось сорваться с места и сломя голову нестись к знакомому имению. Вот только как это сделать, когда находишься под арестом? Одно дело – потихоньку смотаться на денек, и совсем другое – отсутствовать недели две. И это еще как минимум.
Но все равно в душе поселилось смятение, и Орлов едва дождался ухода гостя. Когда же тот ушел, Александр выглянул в коридор и обратился к часовому:
– Слышь, Иванов! Сбегай за бутылкой. Да не за одной. Притащи сразу штуки три. И закуски какой-нибудь. Потом корнета позови.
– Ваше благородие, командир может приехать. Влетит же вам, – напомнил гусар.
– Ничего. Может, еще и задержится. Когда Ефимович возвращался быстро? У него дел – целая куча, – отмахнулся Орлов.
– Я же на посту.
– Да… Ну, хоть Аполинария свистни. Пусть он принесет, – и Орлов скрылся за дверью.
Жаль, даже нельзя рассказать о великолепной новости. Но честь дамы…
Год 201…
– Вас же предупреждали: ни в коем случае ничего не предпринимать до моего прибытия! – Расиф был разгневан.
– Я только послал их проследить за квартирой, – пустился в объяснения Джавад. – Потом ночью Шамиль позвонил, сказал, что в окне горит свет. И все. Я ничего не знал. А вечером передают о трех найденных трупах.
Мертвецы удобны тем, что на них легко свалить все – они же не подумают возразить, что бы ни прозвучало.
– Мы искали их весь день. Кто этот человек, Расиф? – Джавад не был напуган, он лишь хотел знать, почему проверенные опытные люди были убиты с такой легкостью.
Расиф вздохнул. Его гнев никуда не делся, однако вопрос был закономерным и требовал хоть каких-то пояснений.
– Это очень нужный человек. И его обязательно надо взять. А теперь, после дурацкой выходки Шамиля, он предупрежден и наверняка лучше подготовится к встрече.
Оба одновременно подумали, что же значит – лучше, если неподготовленным объект сумел легко расправиться с нападающими? И что лучше в подобной ситуации – напасть сразу, не давая дополнительного времени, или, напротив, выждать, дать ему несколько успокоиться и тогда нанести решительный удар?
– Кого-нибудь послал наблюдать?
– Конечно. Мы успели сделать слепок с ключа, – похвастал Джавад. – Если надо…
– Подожди. Надо послать сообщение Рустаму. Как он скажет, так и будет.
Отправляясь сюда, Расиф считал предстоящее дело пустяком. Главное было застать нужного человека на месте, чтобы не пришлось отправляться в глухую деревню, а повернулось совсем иначе. Но приз был настолько велик, что о потерях не думалось. В отличие от утраченного фактора внезапности.
– Ты бы хоть людей тогда больше послал.
– Сказано же было – ничего не предпринимать. Я думал, Шамиль послушается приказа и не полезет в ловушку.
С каким бы удовольствием Расиф сейчас подскочил к Козлу и начал бы пинать ногами его вздрагивающее при каждом ударе униженно распростертое тело! Ведь кто-то предупредил нужного человека! Кто?
Но Козел вместе с семьей, на свое счастье, был запрятан на небольшом пустовавшем хуторке рядом с городом. Да и не мог бы он предупредить, так как все время с него не спускали глаз, телефон же был отнят еще в самом начале, когда вместо поездки предполагалась элементарная акция по устранению свидетеля.
– У тебя сколько людей? Девять? – словно вдруг разучился считать, спросил Расиф.
– Со мной – десять.
– Значит, всего нас двадцать три. Неужели не справимся с одним человеком?
– Шум бы не поднять. В городе мало ли что бывает? – решил проявить благоразумие Джавад. – Не хочется вырываться отсюда с боем.
– Никаких боев! – категорически заявил Расиф. – Человека взять, а потом, если потребуется, проводить его до деревни. Если он уже сам не сбежал туда.
И вновь оба подумали – или пусть сбегает? В деревне можно свободно позволить себе то, что опасно в городе. Что могут сделать какие-то крестьяне против автоматов? Даже помощи им ждать будет неоткуда.
Ожидание, вопреки обыкновению, не затянулось. Тихонько дзынькнул агент, и мелькающий в углу монитора конверт известил о приходе сообщения.
– Если ночью объект будет на месте, брать живьем. После чего отходить из города в укромное место. О результате сообщить немедленно, – прочитал вслух Расиф и повернулся к Джаваду: – Все понятно?
– Чего ж неясного? Все подготовлено. Осталось дождаться вашего человека, – его еще никто не ознакомил с причинами этой операции, и потому боевик говорил безо всякого воодушевления, однако спокойно и деловито. Приказано – значит, надо.
– Тогда будем готовиться. Я сам пойду вместе с вами. Передай всем – быть осторожными. Не хватало нам еще трупов!
Понятно, со своей стороны. Чужих-то не жалко.
К гостинице мы возвращались с последними проблесками солнца. Майские дни длинны. Вечер накатывается на мир медленно, словно раздумывая: уж не задержаться ли ему на грешной земле? И уж совсем не торопится ночь. Она явно желает взять хоть какой-то отпуск за долгую темную зиму, отдохнуть где-то в неведомых краях и уж осенью с новыми силами навалиться на всех непроглядной тревожной тьмой.
Прогулка, на мой взгляд, удалась. Мы слонялись по улицам, несколько раз заходили в бары выпить кофе и съесть что-нибудь вкусное. Не обошлось без спиртного, но ни Диана, ни тем более я не желали туманить головы изобретенными людьми напитками, когда нам без них хорошо. Мне – так уж точно, а моей спутнице – надеюсь. Смеялась она искренне, внимала моим рассказам о прошлом и пару раз невзначай спросила – уж не был ли я свидетелем того, о чем веду речь.
Первый случай касался времен Екатерины, и я со спокойной совестью, посмеиваясь, сказал, что тогда еще не жил, второй же знал со слов старых приятелей и, соответственно, очевидцем не являлся.
Между нами словно возникла незримая нить. Мы шли и чувствовали друг друга. Даже странно, в мои-то годы… Вот я подал Диане руку, помогая спуститься по ступеням, наши ладони встретились, а я внезапно почувствовал ее целиком, каждую клеточку, каждый изгиб ее тела.
– Где вы получили это? – Когда мы обосновались в очередном заведении, девичьи пальцы осторожно коснулись моей щеки. С той стороны, где вечной памятью о далекой кампании белела тоненькая полоска шрама.
– Войн всегда хватало. – Я невольно вздохнул, как-то не к месту вспомнив боевых друзей, которых уже давно нет в этом мире.
– Афган? Чечня?
Мой старый враг – застарелая боль по былому – накатила волной, пытаясь разрушить очарование вечера.
– Расскажите…
– Есть вещи, которые прелестным женщинам лучше не слушать.
– Я не только женщина, но и журналист. И иногда видела такое… Аварии, убийства, даже в горячей точке побывала… – Она почувствовала, как при напоминании о профессии я чуть отдалился, и поправилась: – А в этом случае просто хочу знать о вас все. Вы же не человек, а загадка. Сельский житель и в то же время – полковник. Почему вы ушли из армии? Вы же еще не стары.
– Разве загадка – плохо? Узнаете, а дальше станет просто неинтересно, и я лишусь приятного общества.
Собственно, лишиться я его был должен в любом случае, так или иначе. Истечет командировка – и моя нынешняя спутница отправится в Москву за новыми заданиями. Нынешняя проза жизни. Когда-то мужчины уходили на войну, сейчас для разлуки достаточно было мира.
– Вы так плохо думаете о женщинах?
– Я это говорил? – ушел я от ответа.
– Где вы получили шрам? Я жду.
– Далеко. Вам это место все равно вряд ли что скажет. – Прошлое забывается большинством людей быстро. Тем более – в эти дни, когда всем все равно, что и когда происходило на родной планете.
Некоторые хоть спрашивают о более практичных вещах – женат ли я? Дался ей этот шрам!
– Вы женаты? – подслушав мои мысли, спросила Елена.
– Когда-то был.
Ответ по нынешним временам был исчерпывающий. Задавать аналогичный я не стал. Вообще, разве дело в нашем положении и биографиях? Или нам хорошо гулять вдвоем по городу, или нет. Сухие факты только разрушат картину.
– Кто она? Как ее хоть звали?
– Дашей. А прочее – не все ли равно? Все это было так давно…
– Но хоть сколько вам лет?
– Люди столько не живут.
– Странно. А выглядите на сорок. Ну, может, чуть больше.
– Я вам скажу, а вы мне бросите: «Старик!» и гордой походкой уйдете прочь, – улыбнулся я.
– Вам хочется меня прогнать или задержать?
– Угадайте, – предложил я.
– Судя по тому, как вы стараетесь меня разозлить… – Правда, никакой злости в голосе не было.
– Я – вас? Да я, напротив, прилагаю все усилия, чтобы хоть на миг продлить мгновенья встречи!
Словно вернулся в бесшабашную гусарскую юность, и не хватало лишь ментика на плече да звона шпор.
Давненько я не испытывал удовольствия от простого общения с женщиной! Если подумать, порой человеку для счастья требуется так мало! И все закономерные продолжения ничего не смогут добавить к полету чувств.
– Еще я правдами и неправдами хочу заманить вас в свою сельскую глушь. Показать реку на закате, пройтись настоящим лесом, погулять в саду, попить с вами кофе на балконе…
– У вас там еще и сад с балконом есть?
– Нет. Балкон на доме, а сад – рядышком. Но реку, озеро, даже заросший пруд гарантирую.
– Не боитесь, что соглашусь?
– Напротив.
– А вдруг захочу остаться?
– В моем шалаше достаточно места.