Не успела она закончить, как в зале раздался крик:
– Девушке плохо! Расступитесь!
Богдана соскочила с импровизированной сцены и кинулась в самую гущу сгрудившихся людей. Она попросила всех разойтись и подозвала жестом охранника:
– Пожалуйста, помогите мне поднять бедняжку. Ой, какая молоденькая! Ребята, ребята, я же просила – не толпитесь. Давайте отнесем ее в комнату персонала. – И она решительно двинулась вперед, раздвигая любопытных.
Лада открыла глаза и сначала не поняла, где она находится и что с ней произошло. Над ней склонилась симпатичная зеленоглазая женщина с распущенными волосами.
– Напугала ты нас, – сказала женщина, улыбаясь.
– Все хорошо… голова… только закружилась… но сейчас уже лучше, – ответила Лада и села.
Она находилась в небольшой комнатке. Светло-кремовое стены, светлая мебель с обивкой в цветочек, которая смотрелась очень даже стильно. Она сидела на диване, а незнакомка, по-видимому, протирала ей лицо влажной салфеткой. Сейчас она держала ее в руках.
– Спасибо вам… Я доставила беспокойство, – смутилась Лада.
– Ничего! Наверное, надо было вызвать врача? У тебя зазвонил телефон, и я, уж прости, ответила на этот звонок. Звонила твоя подруга Раиса.
– Да, есть такая, – улыбнулась Лада.
– Она очень встревожилась, что я ответила за тебя. Я объяснила ситуацию, и Рая мне сказала, что ты в положении и с тобой случаются такие недомогания. Надо бы тебе полежать и выпить сладкого чаю.
– Все доложила… – нахмурилась Лада и встала. – Я пойду, чтобы не мешать…
– Я уже сказала тебе, что ты мне не мешаешь, а без чая я тебя не выпущу… Да и Раисе я пообещала позаботиться о тебе.
Она вышла из комнаты и вернулась уже в сопровождении молодого человека, который прикатил тележку с чайным сервизом.
– Все, спасибо, дальше я сама, – сказала Богдана. – Давай знакомится. Я Богдана… художница по стеклу.
– Лада…
– Ты журналистка? Слишком молодая что-то… – покосилась на нее Богдана.
– Я студентка… Первый курс… Но нужна практика… статьи, очерки, интервью… Я вот выбрала вас, то есть побывать на вашей выставке, – ответила Лада с некоторым придыханием, держась рукой попеременно то за живот, то за горло.
– Почему именно ко мне? – спросила Богдана, разливая чай по чашкам.
– Не то чтобы вот прямо к вам, к вам… то есть я ничего против вас не имею, я вас не знаю, не знала…
Извините, – совсем стушевалась Лада. – У меня голова плохо работает… Наверное, из-за беременности… Некоторые женщины, говорят, в таком состоянии тупеют.
– У тебя сколько недель? – спросила Богдана.
– Шесть где-то.
– Не рановато ли тупеть? – улыбнулась художница, закидывая ногу на ногу и расправляя свое шикарное красивое платье, при ближайшем рассмотрении, расшитое орхидеями. – Говори как есть! Я не обижаюсь ни на что!
– Мне было очень любопытно… знала, что будут выставлены потрясающие украшения, – ответила Лада. – Так вот… Я решила совместить приятное с полезным, люблю я украшения, – засмеялась она. – Хотя не могу ничего себе позволить… из-за материальных трудностей… но решила ознакомиться…
– Я тоже рада нашему знакомству… Угощайся.
– Спасибо, – поблагодарила Лада и посмотрела на десертный стол.
Чего тут только не было! И зефир, и шоколадные конфеты, и мармелад, и орешки, и маленькие тарталетки с кремом и свежими ягодами.
– Ты извини, Лада, я, когда отвечала по твоему телефону, естественно, залезла в твой карман и оттуда, естественно, случайно выпала интересная бумажка – направление на прерывание беременности. – Богдана прямо посмотрела в глаза Ладе.
Лада сразу же словно уменьшилась в размерах.
– Не хочешь ничего рассказать? – спросила Богдана. – Я не неволю, я человек нейтральный, а это даже лучше… я умею слушать, и я женщина… Расскажи, как так получилось?
Лада вздрогнула.
– Что рассказывать? Как я решилась убить ребенка? Вам это интересно? Это вдохновит вас на новую работу? – Она побледнела, а на глазах выступили слезы.
– Девочка моя! – обняла ее Богдана. – Да ты же не хочешь этого делать! Бедная моя!
Лада расплакалась.
– Расскажи мне! Возможно, я могу помочь?
– Да чем вы можете помочь? – вздохнула Лада. – Сегодня вы здесь, завтра упорхнете, как красивая бабочка, в Европу или Америку… Я ознакомилась с вашим буклетом… Вы очень востребованы, настоящая мастерица, у вас выставки по всему свету…
– Ага! Даже фамилия Ветер… – засмеялась Богдана. – А может, в этом не моя свобода, а моя беда? Меня ничто не держит… И все же не замыкайся в своей скорлупе, хотя я понимаю, что некоторые людишки тебе уже причинили боль.
– Все очень банально… – вытерла слезы Лада. – Думала, что встретила хорошего парня, полюбила… Получилось так, что забеременела… Да, я понимаю, что, может быть, не вовремя, но так уж вышло! Мне от него не надо ничего… ни его квартиры, ни его мамаши… Мне требовались любовь и поддержка, а он… – развела руками Лада. – Скотина… бросил меня в трудный момент. Предложил помочь с абортом, поучаствовать, так сказать, в убийстве собственного ребенка…
– Ну, ты же не станешь делать аборт?
– Конечно, я не хочу, но у меня нет другого выхода. Я не могу бросить институт на первом курсе… У меня нет специальности, я не смогу позволить себе съемную квартиру. На какие шиши? Сейчас мне дали общежитие… В общежитие тоже с ребенком не пустят. Замкнутый круг…
– Родители? – спросила Богдана.
– Это вообще исключено… У меня нет доверительных отношений с ними. Они наговорят мне черт знает что и выгонят из дома… Они против всего, что я делаю… Я прямо вижу, как мама кричит: «Я же предупреждала, что в Москве один разврат, вот и ты проституткой стала! Не послушала мать! Куда ты теперь с брюхом-то? Избавляйся от ребенка и возвращайся домой из своей столицы! Ну какая из тебя журналистка?» – спародировала возможную реакцию мамы Лада под одобрительную улыбку Богданы.
– На журналистику всегда большой конкурс, поступают молодые и талантливые ребята. Конечно, ты не должна бросать учебу и получить профессию, к которой стремишься. Может быть, еще есть шанс поговорить с твоим парнем? Отцом ребенка? Возможно, это была первая реакция на неожиданное известие, а сейчас он подумал и голова встала на место?
– Нет… Он оказался совсем не таким, как я себе представляла, – покачала головой Лада. – Он тусуется по ночным клубам и уже закрутил очередной роман с очередной девицей…
– Вот как? – удивилась художница.
– Мне кажется, он уже думать обо мне забыл, как говорится – проехали… Разве он готов воспитывать ребенка? Да что я вам говорю? Вы успешная, богатая, красивая… Вы живете в другом измерении, где все решаемо. Вы себе даже представить не можете безвыходной ситуации, когда ты чувствуешь себя загнанной в угол… – Взгляд у Лады застыл.
– Ты никуда не спешишь? – вернула ее к действительности Богдана.
– Нет… Мне некуда спешить, – вздохнула Лада.
– Тогда садись вон на тот уютный диванчик, накрывайся пледом, устраивайся поудобнее, и я расскажу тебе интересную историю…
– Когда-то я тоже была неопытной и, наверное, в чем-то наивной, – начала Богдана. – Я безалаберно относилась к окружающим, думала только о себе и вела не совсем правильный образ жизни. Я профессионально занималась фотографией, жила в Москве. Приехала из провинции и пробивалась наверх, просто рыла землю носом. Пошла бы я по трупам? Наверное, пошла бы… В то время я не видела преград, – задумалась Богдана, словно сама себя проверяя на ту степень правды, которую она сейчас рассказывала Ладе. – В моих фотографиях что-то было… Они цепляли, я всегда улавливала движение души в глазах человека, у меня не было невыразительных портретов. Я и сейчас разбираюсь в людях достаточно хорошо… Твою боль я тоже сразу почувствовала. Мне очень удавались натюрморты с едой. Голландцы отдыхают! На пейзажной фотографии я способна была передать дуновение ветерка, шелест листьев под ногами и хруст снежного наста. Конечно, весь мой день был расписан поминутно, я делала фотосессии известных людей, снимала интерьеры дорогих ресторанов и домов отдыха. Время было бешеное, деньги лились потоком, и никто не задумывался об их происхождении. Просто надо было урвать, и урвать быстрее и как можно больше. Я фотографировала каких-то сомнительных типов, проституток… Получала заказы на откровенные фото, заказчики не скрывали, для каких целей они были им нужны. Я не говорю, что мне нравилось этим заниматься, у меня не было времени даже задуматься о том, нравится мне это или нет. Я просто зарабатывала на жизнь, воспользовавшись данным мне Богом талантом. Я растрачивала свои силы впустую. За такие вещи не наказывают, но дают человеку возможность остановиться и подумать… Если он сам не находит в себе силы сделать это. Я сейчас понимаю… Тогда – нет… Странная штука – жизнь. Только горе или значимое событие способно тебя встряхнуть и заставить одуматься… Я считала себя очень крутой и свободной, а на самом деле была страшно зависима: от своих амбиций, денег, от нужных связей и знакомых. Я выкуривала по две пачки в день, любила вино, спала по три часа в сутки, накупила себе дорогого фирменного шмотья. Приобрела дорогой гоночный автомобиль – опять-таки, чтобы везде успевать. Вскоре я поймала себя на мысли, что абсолютно не способна расслабиться, что я все время напряжена и смотрю на людей и окружающую действительность словно через объектив фотоаппарата…
– А родители? Где были ваши родители? – спросила Лада, очень заинтересованная ее рассказом.
Она даже и не представляла, что Богдана начинала свою трудовую жизнь таким образом, сейчас в ней было только умиротворение и внутреннее спокойствие. Глаза излучали счастье. Трудно было вообразить, что Богдана рассказывает все это о себе, а не о другом человеке. Богдана не ответила на ее вопрос, словно не слышала его и продолжала:
– Карьера у меня тоже двинулась вверх. Меня заметили иностранцы, хлынувшие тогда в нашу страну за «живой натурой». Это как только «занавес подняли», – пояснила Богдана. – Что ни говори, но русская земля всегда славилась талантами. Я знала многих из богемной среды, которые погнались не за «большим рублем», а за «длинным долларом». Это было заманчиво… Страна наша, по сути, погибала, а люди выживали кто как мог… Русские умелицы вышивали платья бисером, камнями просто шедеврально, шили одежду и декорировали не хуже известных кутюрье, но были никому не известны. Этим пользовались иностранцы. Они находили мастериц и за копейки увозили их за границу, где они трудились день и ночь в самых известных модных домах, а жили в подвалах на окраине. Хотя это известная история, и она периодически повторяется… с разными л