Ивин АлександрГУСИ К ЧУЖОМУ ОБЕДУ
Требуются для интересной работы за рубежом бывшие «коммандос», десантники, военные специалисты. Тел.: Кэмберли, 3356.
Большинство этих людей оказались просто бандитами в униформе.
Бирмингем, декабрь 1974-го
Убийца неторопливо протер бритву полотенцем, полюбовался на отблеск лампы в стальном лезвии и снова посмотрел на мертвую женщину. Сегодня получилось красиво — обнаженная блондинка на розовой простыне и ярко-алое пятно на всю подушку. Он заглянул в её сумочку, сгреб несколько скомканных купюр (монеты не брал принципиально); поднял упавшее на пол одеяло, прикрыл им бедра убитой; перед уходом, не торопясь, выкурил сигарету и выключил свет. Рано утром ночной портье ушел на выходные, его сменщик закрытой дверью номера не интересовался, так что тело обнаружили только через трое суток.
Глава первая. Последствия первого шага
— Сэр, у вас на правом боку свежий шрам, массаж его не потревожит?
Массажистом в этой турецкой бане, спрятавшейся в переулках лондонского Сохо, работал невысокий мускулистый турок Абдулла; своим искусством владел вдохновенно — ещё его прадед начинал брадобреем в легендарных банях оттоманского Стамбула; мастерство передавалось от поколения поколению; переехав в Англию, семья продолжила традицию.
— Если не будете мять на этом месте ребра, я выдержу, — ответил уложенный на кушетку Боксон.
— Я буду осторожен! — заверил Абдулла.
Несколько минут он молча разминал распаренное тело Боксона, потом снова заговорил:
— Этот шрам очень похож на след от пули, а вот на левом боку у вас старый шрам от осколка…
— Вы разбираетесь в огнестрельных ранах, уважаемый? — спросил Боксон.
— Я воевал в Корее, сэр, и кое-что видел…
— Говорят, что на той войне в штыковом бою туркам не было равных…
— Истинная правда, сэр, поэтому мне так смешны кинофильмы про карате и кунг-фу — я видел китайцев в рукопашной — ничего особенного!..
Боксон понимающе усмехнулся, а Абдулла продолжал:
— У вас очень загорелое лицо и руки, вы, наверное, недавно вернулись из Родезии…
— Я вернулся сегодня утром, уважаемый, из Гватемалы…
— Было тяжело?
— На войне как на войне, — в пехоте легко не бывает…
— Да, сэр, вы совершенно правы!.. — Абдулла приступил к ногам Боксона, и тот почувствовал, как гнутся кости, потом турок сильно и осторожно промял в ступнях суставы, потом с нажимом провел ладонями от пяток до затылка. Пожалуйста, не пугайтесь, сэр, сейчас вы узнаете настоящий турецкий массаж… Мой отец, мир его праху, вставал на спину клиента ногами, а вы мужчина крупный, уверен, без усилий выдержите мой вес…
— Согласен!
Абдулла легко запрыгнул на спину Боксона, мелко перебирая ногами, пробежался вдоль позвоночника, потоптался на пояснице, также легко соскочил на пол. Боксон с шумом выдохнул:
— Отлично!
— Сейчас немного разгоним кровь, — сказал Абдулла, растирая Боксона легкими движениями, — а потом рекомендую откушать виноград и фрукты — в нашем заведении придерживаются заповедей пророка, и не подают вина…
Завернувшись в благоухающую чистотой простыню, Боксон блаженно разлегся в деревянном кресле на краю бассейна; турецкий мальчик принес поднос с фруктами; сладкий холодный виноград в сочетании с ненавязчивой восточной музыкой казался началом мусульманского рая. «Интересно, Абдулла действительно сделал мне турецкий массаж, или просто изобразил очередную псевдо-восточную легенду?» подумал Боксон.
В соседнем кресле отдыхал пожилой джентльмен, похожий на Невилла Чемберлена — такая же прическа, такие же седые усы. Джентльмен мог показаться спящим — глаза были закрыты, но время от времени, не открывая глаз, он точным движением брал со своего подноса очередную виноградину и отправлял в рот. Боксон последовал его примеру и тоже закрыл глаза. Настоящая турецкая баня своеобразный клуб, можно находиться в общем зале и быть уверенным — никто не нарушит душевного уединения.
Хорошее редко бывает долгим — через некоторое время от роскошной виноградной грозди осталась общипанная веточка. Съев ещё персик, Боксон заказал кофе и рахат-лукум. Кофе готовили тут же, в зале, на глазах клиента в одной из стенных ниш стояла жаровня с раскаленным песком; серебряные кофейнички, изрисованные арабскими письменами, источали такой восхитительный аромат, что бодрость возвращалась в расслабленное массажем тело ещё до первого глотка. Прозрачные ломтики рахат-лукума, обсыпанные сахарной пудрой, в сочетании с кофе убеждали, что жизнь прекрасна, что впереди ещё много радостных дней, и что за счастьем надо непременно заходить только в турецкие бани.
Следующим этапом этого дня Боксон запланировал приобретение респектабельного вида.
Продавец в магазине готовой одежды «Челленджерс», худой длинноносый парень с бледным лицом, сопровождал нового покупателя от отдела к отделу.
Сначала выбирали костюм. Боксон сразу отказался от предложенных парижских моделей:
— В Париже делают моду для слаборазвитых государств, истинный центр мировой мужской моды — это Нью-Йорк…
Американские костюмы в «Челленджерс» были представлены в достаточном ассортименте — только через десять минут Боксон смог определиться: светло-серый костюм-тройка от Гарри Мак-Макса, в стиле «высший бизнес-класс». В соответствии с традицией магазина, к костюму прилагалась белоснежная сорочка торговой марки «Челленджерс».
— Судя по вашему телосложению, вы не чужды спорта, — предположил продавец, — у нас имеются великолепные блейзеры, мы можем подобрать к ним пуговицы любого лондонского клуба…
— В следующий раз — непременно! — пообещал Боксон.
В отделе галстуков Боксон взглянул на стойку с клубными образцами — пара семестров, проведенных когда-то в Кембридже, являлась достаточным основанием для приобретения галстука расцветки этого университета, но Боксон предпочел что-нибудь менее официальное; ограничился сувенирным шотландским экземпляром цветов клана Мак-Ферсон. К выбранному галстуку прилагалось полдюжины соответствующих носовых платков.
В отделе обуви оказались по ноге и к настроению темно-коричневые классические туфли датской компании «ЭККО».
В галантерейном отделе не менее тщательно были выбраны серебряные запонки неброской геометрической конфигурации — аксессуары должны гармонировать между собой, рядом со стальным корпусом швейцарских часов «Брайтлинг» золото выглядит вызывающе вульгарно.
Все остальное — белье, носки, кожаные изделия, — также соответствовали общему комплекту и высокое качество сочеталось с не менее высокой ценой.
В примерочной кабинке Боксон переоделся во все новоприобретенное, старую одежду продавец упаковал в пакет и отправил с рассыльным по указанному адресу.
Электронный аппарат принял кредитную карточку и доказал платежеспособность покупателя.
На улице Боксон остановил такси:
— Отель «Парк оук», пожалуйста!
Отель «Парк оук» представлял собой восьмиэтажное безликое здание, одно из многих, торопливо воздвигнутых в послевоенные годы на месте оставленных нацистскими ракетами «Фау-2» развалин.
— Как пройти в номер 430? — спросил Боксон у портье.
— Лифт на четвертый этаж, сэр, сразу по коридору направо!
На четвертом этаже, пройдя по очень вытертой ковровой дорожке в указанном направлении, Боксон постучал в дверь с медной табличкой «430». Замок щелкнул, дверь открылась, и высокий смуглый мужчина в синей куртке молча вопросительно посмотрел на посетителя.
— Я — Чарльз Боксон, мы договаривались о встрече в шесть часов…
— Прошу вас! — произнес владелец синей куртки и широко распахнул дверь. Присаживайтесь! — он указал на стоящие у журнального столика кресла и представился: — Мое имя — Джо Стокман.
«Американец» — по говору определил Боксон и сел лицом к входной двери. Стокман устроился напротив.
Обыкновенный двухкомнатный номер. Потемневшие обои. Стандартно-безликая мебель давно вышедшего из моды шведского стиля. Картина на стене — английский пейзаж, подражание Констеблю. Ковер на полу так же потрепан, как в коридоре. Дверь во вторую комнату закрыта. Возможно, там ещё кто-то есть.
— Меня интересует работа за рубежом, — начал разговор Боксон.
— Мы предлагаем специфическую работу… — сказал Стокман. — Нас интересуют военные специалисты…
— Я пять лет прослужил во французском Иностранном Легионе, в парашютных частях, воинское звание — лейтенант, должность — командир взвода разведки. Последние полтора года я воевал в Гватемале и Никарагуа на стороне повстанцев.
— Имеются ли какие-нибудь подтверждающие документы?
— Только французское удостоверение, пожалуйста, а гватемальские партизаны обходятся без письменных рекомендаций…
Стокман просмотрел документ.
— Очень неплохо, и ничуть не устарело! — сказал он. — А почему вы не обратились в официальные организации, трудоустраивающие бывших офицеров?
— Мне малоинтересна официальная работа — во-первых, и меня не устраивают предлагаемые условия продвижения по службе, во-вторых.
— Вы полагаете, мы можем предложить более интересные условия?
— Я полагаю, что у вас острая потребность в военных специалистах и реальные условия работы в любом случае будут отличаться от предлагаемых…
— Вы в этом уверены? — попытался улыбнуться Стокман.
— Я — профессионал, — ответил Боксон, — и не имею привычки лгать самому себе. Давайте говорить, как профессионалы…
— Хорошо! — Стокман уселся в кресле поудобнее. — Я представляю в Лондоне одну африканскую политическую группировку, действительно остро нуждающуюся в военных специалистах. Вы готовы вылететь в Южную Африку в ближайшие дни?
— Я-то готов, но меня интересуют финансовые условия работы…