Магазинчик беспошлинной торговли находился в соседнем зале той же экстерриториальной зоны, Боксон взял рюкзак, сказал встрепенувшемуся при виде этого движения Форбесу:
— Куплю сигарет…
Лавьер и Боксон зашли в небольшой коридорчик между залами, и бельгиец указал на дверь с надписью «Запасной выход»:
— Нам сюда, Чарли!
— Ты уверен?
— Более чем… Проходи, нас ждут!
За дверями оказалась узенькая лестница, они спустились на пару пролетов, Лавьер указал на такую же узкую дверь без надписи:
— А теперь сюда…
В небольшой комнате стояли несколько дешевых пластмассовых стульев и такой же стол. За столом сидел мужчина в аккуратном темном костюме, галстук строгостью столь же темных тонов наводил на мысли о таинственной и неодолимой мощи безликой бюрократической машины.
— Добро пожаловать в Бельгию, господин Боксон! — сказал мужчина и указал на стул напротив: — Присаживайтесь, нам предстоит долгая беседа!..
— Простите, но я боюсь опоздать на самолет…
— Рейс в Киншасу будет только через полтора часа, мы успеем подписать все необходимые бумаги…
— Никаких бумаг я подписывать не буду! — категорично заявил Боксон. — К тому же, я не расслышал ваше имя и должность…
— Альбер Дюкен, информационная служба министерства иностранных дел Бельгийского королевства. Не вижу смысла в дискуссии, у нас много дел. Господин Лавьер, как я знаю, рассказал вам об интересе нашего ведомства к африканским проблемам, принципиального отказа вы не высказали, пришло время сделать следующий логический шаг — высказать принципиальное согласие и заключить договор о сотрудничестве. — Дюкен открыл лежащую на столе кожаную папку.
— Мой коллега Лавьер говорил мне о работе на Французскую республику, но не на Бельгийское королевство…
— Я уважаю ваши республиканские убеждения, но у вас паспорт подданного британской короны… Впрочем, тема бессодержательна…
— Чарли, перестань кокетничать, ты же понимаешь, что твоя подпись нужна исключительно для формальности — иначе не получить финансирования! — вмешался Лавьер. — Не все ли тебе равно, от кого получать деньги?!
— Как красиво ты сейчас сказал, коллега, — с тихим воодушевлением сказал Боксон. — «Не все ли равно, от кого получать деньги!..». Как ты ошеломляюще прав! Иногда мне действительно все равно, и даже сейчас источник финансирования не имеет особого значения, но — никаких бумаг я подписывать не буду. Однозначно — не буду! Ибо любая подпись делает меня зависимым, а к своей независимости я шел долгие годы… Я понятно излагаю?
— Так, Боксон, — Дюкен встал из-за стола, — или вы подписываете все наши бумаги, или мы сейчас арестовываем вас за проникновение на территорию Бельгии по подложным документам — выбирайте!
— Я уже выбрал, господин Дюкен! Правительство Соединенного Королевства сознательно пошло на отправку из страны группы военных специалистов, а вы неуклюже вмешались в это дело. Огласка неминуема! Газеты, телевидение, брифинг в министерстве… Угадайте с трех раз, сколько вы продержитесь в своем кресле, если организуете международный скандал по такому пустячному поводу? Как насчет пропавшей надбавки к пенсии за выслугу лет?..
…Из Лондона в Брюссель вылетело двадцать наемников. Из Брюсселя в Киншасу — восемнадцать: поднявшиеся на борт самолета служащие бельгийской полиции вывели из салона Роже Лавьера. Вторым отставшим был парень по имени Гарри Уорд, он спрятался в дамском туалете и не выходил, пока самолет на Заир не поднялся в небо. Поздно вечером блуждающего по экстерриториальной зоне Уорда арестовали бельгийские таможенники. Он не успел потратить полученный от Форбеса аванс, и после непродолжительного разбирательства первым же утренним рейсом был за свой счет отправлен в Лондон. Его арестовали прямо в аэропорту Хитроу — Уорд имел условный срок за кражу, и не имел права покидать территорию Великобритании. (Впоследствии министерство внутренних дел Соединенного Королевства так и не смогло дать сколько-нибудь вразумительные объяснения, почему десятки уголовников смогли беспрепятственно пройти паспортный контроль и отправиться в Анголу, но они же, уцелевшие в боях с кубинцами, были безжалостно наказаны по возвращении обратно — чины полиции, по обыкновению, сослались на тайну внутреннего расследования. В своей очередной статье Мелвин Хэккет отметил: «Радует, что хоть сейчас не упоминали эти затасканные государственные интересы!»)
— Как вы думате, доктор Томпсон, почему среди шахматных гроссмейстеров нет ни одного негра? — Боксон передвинул свою королевскую пешку на две клетки вперед. — Помниться, в Сенегале я встречал очень сильных игроков в шашки, там же, кстати, жил шашечный гроссмейстер Баба Си, говорили о его несостоявшемся матче с русским чемпионом…
Чернокожий профессор социологии Чикагского университета Артур Томпсон, по совместительству — сотрудник ЦРУ и координатор специальной программы по привлечению афро-американцев к пропаганде американского образа жизни в странах Черной Африки, сделал на шахматной доске ответный ход, пригубил чашечку с кофе (отдыхающий неподалеку в гамаке чилиец Герера, инструктор по стрелковой подготовке, умел варить этот восхитительный напиток по старинному колониальному рецепту):
— Очень просто, капитан, — в Соединенных Штатах шахматы всего лишь настольная игра, детское развлечение… Бобби Фишер попытался делать на шахматах деньги, но, видимо, после блистательного финиша сломался…
— У Фишера титул отобрали чиновники шахматной федерации, или как она там называется…
— Совершенно верно, она называется Всемирная шахматная федерация — ФИДЕ. До второй мировой войны шахматные чемпионы злоупотребляли своими правами, тот же Ласкер иногда сознательно уклонялся от матчей с сильными соперниками и, возможно, потому сохранял за собой титул чемпиона мира целых 27 лет! Так же недобросовестно вел себя доктор Алехин, в тридцатых годах на эту тему в ФИДЕ был большой скандал. Бобби Фишер — гений, что означает божий дар, помноженный на труд, и, как это часто бывает, гений оказался не понят современниками. Вам шах, капитан!
Несколько минут игроки передвигали фигуры молча, потом Томпсон продолжил:
— Что же до отсутствия среди гроссмейстеров негров, то здесь следует принять во внимание целое множество причин. Очень часто ребята из черных кварталов идут в большой спорт из-за невозможности проявить себя в жизни как-либо иначе. Например, за десяток раундов бокса где-нибудь в баре, на потеху пьяной публике, чернокожий парень может заработать несколько долларов себе на жизнь. Если повезет, то хорошего черного баскетболиста примут в какой-нибудь колледж и снабдят стипендией. Шахматы же, в отличие от баскетбола или бокса — несерьезная забава, никаких денег не приносят…
— А в обеспеченных негритянских семьях, где нет необходимости зарабатывать на жизнь коллекцией спортивных увечий?..
— В черных обеспеченных семьях дети занимаются карьерой, им попросту не до шахмат! Таковы объективные причины. Что же до субъективных, то одна из них плохие жизненные условия многих афро-американцев. Представьте семью, в которой у двадцатилетней матери четверо детей, её муж-ровесник, без работы, да и, откровенно говоря, без профессии, все живут на социальное пособие, причем получаемые талоны на продовольствие глава семьи немедленно обменивает на наличные и тратит на закуп лотерейных билетов (наркотики я не упоминаю, как совсем крайний случай), семья ютится в квартирке вместе с семьей младшего брата и семьей старшей сестры, муж которой сидит в тюрьме, и так далее. Заметьте, я нарисовал вам далеко не самый трагичный вариант! Даже если среди этих людей появится одаренный ребенок, он никогда об этом не узнает — прежде всего ему нигде не найти уголка для шахматной доски! Вам опять шах, капитан!..
Они играли в шахматы на большой террасе загородного бунгало, когда-то принадлежавшего португальскому чиновнику из колониальной администрации, теперь этот дом служил штабом и казармой для офицеров, вокруг был построен базовый лагерь для солдат движения ФНЛА — точнее, для тех, кто называл себя солдатами. (В ноябре 1975 года португальская колониальная администрация официально передала власть в Анголе представителям освободительных движений. Как и предполагалось, партия ФАПЛА, контролирующая столицу страны — город Луанда объявила себя единственным законным правительством. Несколькими месяцами ранее, на территории Заира, наемники из Великобритании и США совместно с китайскими инструкторами попытались организовать для партии ФНЛА несколько боеспособных подразделений из местных новобранцев, и с помощью заирской регулярной армии им удалось приблизиться к Луанде, оставалось всего 17 километров, но залпы русских реактивных установок пополам с лихими контратаками кубинских десантников заставили заирского президента Мобуту Сесе Секо стать сторонником мирного урегулирования и вывести свои войска из Анголы, а батальоны ФНЛА превратились в испуганную толпу, удерживаемую в казармах лишь ежедневным продовольственным снабжением. Как назло, в Пекине антиколониальную борьбу ангольского народа сочли успешно завершенной, и надежные китайские инструкторы быстро и незаметно уехали домой. Всем вербовщикам в Европе и Америке был сделан срочный заказ; в Киншасу начали прибывать самолеты с наемниками. Если летом 1975-го вербовщики ещё старались отбирать самых лучших, то в январе 1976-го в Анголу отправляли уже всех подряд.)
— Должен заметить, капитан Боксон, что в такой безнадежной позиции сдавался даже сам Фишер! — Артур Томпсон оценил положение на шахматной доске. — Вам не хватает теоретических знаний, если хотите хорошо играть в шахматы, следует позаниматься с учебником…
— К сожалению, доктор, вы бесконечно правы — я сдаюсь! — Боксон начал расставлять фигуры для новой партии. — Занятия с учебником — мысль занятная, когда-нибудь начну! А в данную минуту мне очень не нравится вон тот джип на дороге, в этот неурочный час с той стороны мы никого не ждем…
Лендровер остановился около террасы, сидевший за рулем полковой старшина Сэм Доупленд выпрыгнул из автомобиля.