Лихо посмотрело на нее, а затем швырнуло в сторону колодца. Не успела Русалка ничего понять, как приземлилась спиной на каменный борт. Что-то хрустнуло. Из ее рта вырвалась кровь. Русалка попробовала встать, но ничего не вышло — ноги ее больше не слушались.
Слава успел лишь сглотнуть до того, как двери хлева открылись и в них показалось это двуглавое чудовище.
— Вот ты где! — вскричала Юда, хлопая в ладоши. — Наконец-то мы тебя нашли!
— Отстаньте от меня! — Слава закрыл лицо руками, надеясь, что кошмарный сон развеется и он проснется.
— Не наседайте на него, девицы, — сказал мертвец. — Эй, ты, — Слава почувствовал, как его тряхнули за плечо. — Вставай и верни моего волка. Он так и остался в лесу.
— Я…я н-ничего не знаю! Просто оставьте меня в покое! — Слава сжал лицо так, словно его руки были лицехватами из фильма «Чужой».
— Постойте, — голос Вилы был тише, — дайте мне с ним поговорить. Вы ведете себя слишком злобно…
— У меня нет времени, — сказал мертвец. — Поторопись, иначе Лихо здесь все уничтожит. Вы же знаете, ведьмы, что Густая роща не должна пасть?
— Ой, — фыркнула Юда, — пришел тут мораль читать. Заткнись, царевич.
«Царевич? Тут еще и царевичи? Что за место такое?!» — подумал Слава.
— Послушай, — шепот Вилы раздался так близко, что он вздрогнул и дернулся, — я хочу просто поговорить с тобой. Почему ты убежал? Я ведь сделала все, чтобы тебе было удобно…
Слава почувствовал укол совести, но не подал виду.
— Нам просто нужна твоя помощь. Только ты сможешь сделать это.
— Почему я? Что во мне такого особенного? — спросил он.
— Ты парень! — вклинилась Юда. — Тебе не обязательно быть особенным. Просто будь тем, кем тебя мама родила.
Слава нахмурился и взглянул в щель между пальцами. Он видел их близко к себе: похожие, с одинаковыми волосами, но с совершенно разными выражениями лиц. Юда — насмехающаяся, надменная, а Вила — сочувствующая, просящая.
«Ладно. Просто подыграй им, как делал это в самом начале, — подумал Слава, закрыл глаза и сосчитал до десяти. — А там посмотришь. Может, им нужно мужское внимание? Сделаешь пару комплиментов и сбежишь. Попробуй…»
Он осторожно убрал руки. Две головы на одном теле были слишком близко. Слава не смог скрыть отвращение и поморщился, недоверчиво глядя в глаза то одной сестре, то другой. Он не мог перестать пялиться на них, как на уродцев из цирка.
— Что? Никогда двуглавых ведьм не видел? — спросила Юда.
— Не видел.
— Ты, видимо, совсем в глуши живешь, — сказала она.
— Я живу в обычном мире.
— Не обращай на нее внимания, — Вила шикнула на сестру, и та недовольно замолчала. — Пожалуйста, помоги нам, — Вила протянула руку, чтобы взять его ладонь, но Слава отдернул ее. На лице Вилы проскочило огорчение. Она отстранилась.
— Сначала помоги мне, — сказал мертвец.
— Почему вы решили, что я хочу кому-то помогать? — спросил Слава, почувствовав прилив сил. — С чего вы взяли, что мне это под силу? Что это за место? Кто этот парень без глаз и как он ходит?!
Незнакомец почесал глазницу изнутри.
— Придется рассказать ему. Слишком много видел, — он скрипнул зубами. — Ты находишься в Залесье. Это — ведьмин хутор, а с его хозяйками ты уже знаком.
— Драсть, — Юда помахала рукой и ухмыльнулась.
— Что у них к тебе за интерес — мне неважно. Скажи лучше, как заставил моего волка замереть, и верни его к жизни.
— В последний раз он чуть не отгрыз мне руку, — Слава указал на рукав куртки. Ему повезло, что волчьи зубы смогли разодрать только ткань и лишь слегка повредили рубашку, а до самой руки не добрались. — Даже если бы я знал, как его… разморозить, или что там с ним сделать, я бы этого не допустил. Он опасен.
— В твоих словах есть здравая мысль, — сказал мертвец. — Ах да, я не представился. Меня зовут Иван-царевич, а серый волк — мой проводник. Как видишь, у меня нет глаз, — царевич помолчал. — Я мог бы забрать твои и не мучиться.
— Э-эй, — заикнулся Слава, — разве в сказках царевичи не добрые? Они никому не причиняли зла.
— Ну, в сказках, может, и не причиняли, — Иван улыбнулся, — а я — потомок разбойника. И, если мне придется выбирать меньшее зло для большего блага, я выберу его.
Мчится Баюн в Густую рощу, чтобы у мудрого Лешего расспросить, как Таю спасти, да ноги ей вернуть. Он чувствует усталость и ненадолго останавливается, чтобы перевести дух.
— Мр-мяу, давно я так не уставал, — говорит кот и зевает во всю глотку. — С появлением Таи все Залесье на ушах стоит…
«Великое зло надвигается», — слышит Баюн голос Кикиморы. Он осматривается, надеясь увидеть ее, но понимает, что голос исходит от самого леса.
«Кикимора, мр?» — зовет он.
«Баюн! — ее голос кажется ему радостным, но через мгновение интонация Кикиморы меняется. — Иди и передай сестре, что Залесье в опасности!»
«Боюсь, что не смогу, мр-р», — отвечает кот.
«Что значит не сможешь?»
«Она сама призвала Лихо».
Молчание Кикиморы кажется ему чем-то неестественным — Баюн не ожидал, что настанет день, когда женское молчание испугает его.
«Значит, она все же выбрала свой путь, — голос Кикиморы звучит разочарованно, — тогда я не буду щадить ее чувства, если их понадобится уничтожить ради спасения леса».
«О чем ты говоришь, мр-мяу?» — спрашивает Баюн, но ответа не получает.
Нехотя он летит к Лешему.
— Кот, — голос царя застает его врасплох. — Не думал, что ты вновь здесь покажешься. Ты ведь ушел с Таей, почему вернулся?
Баюн, спикировав к Лешему, садится перед ним.
— Я здесь по важному поручению, — отвечает он. — Оно касается Таи.
— Что произошло?
— Ну… лучше это увидеть, чем услышать, — Баюн указывает лапкой на фонтан внутри замка.
Леший насылает заклинание и вскоре они с котом видят центральную площадь. На ней, как на ладони: колодец, Кощей и Берендей.
— Ты не сказал мне, что Кощей вернулся, — говорит Леший.
— Ты не спрашивал, мр-р, — отвечает Баюн и нажимает лапкой на то место, где показывается колодец. Картинка увеличивается, и они видят обезумевшую Таю. — Что скажешь, царь? Что нам сделать, чтобы излечить ее?
Леший приглядывается к глазам Таи, к ее хвосту, и некоторое время молчит, раздумывая. Когда кот собирается задать очередной вопрос, Леший останавливает его раскрытой ладонью.
— С ногами все довольно просто: Русалка должна вернуться в Тихий Омут, тогда чары развеются, и Тая вернет себе ноги. А вот с другой болезнью, боюсь, я не смогу помочь.
— Ты знаешь, что это, мр-р?
— У нее вурдаланка, — отвечает Леший. — И спасти ее от этой участи может только чудо.
— Подожди, — Баюн удивленно кашляет, и этот звук напоминает сплевывание шерсти, — вурдаланка? Но такого, мяу, отродясь не было в Залесье!
— Ты многого не знаешь, кот, — говорит Леший. — Вурдаланки не было потому, что невесты Кощея умирали. Никто не доживал до рассвета и не обращался. А Тая… я не знаю, сколько прошло времени с момента укуса. Если ничего не сделать, она станет русалкой-вурдалаком, и в ней не останется ничего человеческого.
— Как же нам быть? — хныкает Баюн. — Что мне сделать, чтобы спасти ее, мр-мяу?!
— Мы можем обратиться к тому, кто укусил ее, — Леший смотрит на кота. — Но я уверен, что Вурдалак нам не поможет. Он давно преследует только свои цели.
— Мы должны хотя бы попытаться!
— Тогда лети к нему, — Леший вдруг ловит Баюна за хвост, когда тот собирается взлететь, — но помни о Лихо. Возможно, нам придется пожертвовать Таей, чтобы спасти Залесье.
Глава 18
— Майя! — позвал Водяной.
В Тихом Омуте он встречал рыб разного размера: некоторые из них пытались его съесть, кому-то это даже удалось. Водяной почувствовал, как сильно бьется сердце, и приложил к нему руку. Грудь оказалась такой теплой, что его ладони стало жарко. Сам Водяной обычно был холодным и скользким.
— Эй… вставай, нам пора убираться отсюда, — Водяной потряс Домового за плечо. Тот перевернулся на спину и Водяной увидел, что вся его рука повреждена, словно в нее вонзилось множество осколков. Сам Домовой был бледнее тумана.
Водяного затрясло от ярости: такой беспомощности он еще не чувствовал. Он поднялся, взял Домового под руку и закинул ее себе на шею.
— Давай же, двигайся, — Водяной в отчаянии попытался найти выход, но его глаза перестали видеть сквозь туманную завесу.
В глотке пересохло, в голове пульсировала мысль: «оно сожрет и нас!» Еще никогда прежде ему не было так страшно за кого-то другого. В детстве он боялся гигантских рыб, иногда они глотали его, но Водяному удавалось спастись при помощи орудия, который кто-то оставил ему в наследство. Маленький серебряный кинжал со странной гравировкой, которую он не мог прочесть, не раз выручал его в трудных ситуациях.
— Ну же…
Что-то склизкое обвилось вокруг его ноги. Водяной опустил голову: длинный зеленый язык дернул его, как хлыст. Водяной упал вместе с Домовым. Он держал друга до последнего, пока его не потянуло над землей.
— Ты должен выжить! — крикнул Водяной и отпустил руку Домового.
Водяной висел вниз головой и его обдавало несвежим дыханием твари. Ее красные глаза блестели голодным огнем.
— Ну, давай! — крикнул он, сжимая кулаки и размахивая ими. — Сожри меня и покончим с этим!
Тварь рассмеялась, раскрыла пасть и его засосало внутрь.
В желудке оказалось склизко, но сухо. Водяному сразу же стало жарко: пот облепил его маленькими каплями, отчего он стал чаще дышать.
— Погань… — ругнулся он, достал нож из-за повязки и ткнул в ближайшую часть тела твари — никакой реакции. — Нужно было послушаться Домового и никуда не идти…
— Эй, — голос Майи заставил Водяного вздрогнуть. Он присмотрелся к темноте и увидел ее силуэт. — Давай выберемся отсюда. Иди ко мне.
— Ты… ты в порядке? — спросил Водяной, наощупь проходя путь к ней. Он боялся провалиться в желудочный сок и свариться в нем, поэтому передвижение заняло много времени.