Майя прошептала заклинание и украшение на ее светлой косе слабо засветилось, отбрасывая лунные блики на ее лицо. Водяной споткнулся и чуть не упал, но она подхватила его под руку.
— Я думал, тебе конец, — сказал он, выпрямляясь.
— Я и не в таких приключениях бывала, — хмыкнула Майя. — Сам-то в порядке?
— Не знаю. Я об этом еще не думал.
— Как твоя нога?
— Ты хорошо вылечила ее тогда. Спасибо, — Водяной едва заметно улыбнулся.
— Если ты закончил с благодарностями, может, отпустишь мою руку?
Он присмотрелся: его пальцы цепко впились в запястье Майи. Ее рука была такой же холодной, как у него, поэтому он ничего не заметил.
— Как мы выберемся отсюда? — спросил Водяной, отпустив Майю.
— Есть много неприятных способов, — сказала она, — но я бы выбрала «бум».
— Бум?
— Ненавижу туманных червей. Они всегда ползают под землей, а потом обманывают путников, порабощают духов и заставляют тех искать им добычу. Как это было с вами двумя на поляне.
— Откуда ты это знаешь?
— Не первый век живу, вот и знаю.
— Ты уже сталкивалась с ними раньше? — в его голосе прозвучал неприкрытый восторг, но Водяной был слишком увлечен разговором. Он даже забыл, что они стоят внутри червя.
— У меня был такой. Мама подарила мне его, чтобы я не скучала, — Майя вздохнула и посмотрела в сторону. Щурясь, она хотела разглядеть в темноте хоть что-то, но ее магии не хватало на более сильное заклятие света.
— И что с ним случилось?
— Он умер от голода. Я же не могла скармливать ему людей, — Майя пожала плечами.
Вурдалак почувствовал, как сработала магия призыва Яги: его ущипнуло за нос. Раньше ее заклятия вызывали в его теле боль, в голове смуту, а в сердце пустоту, но теперь это было лишь жалкое пощипывание.
Вурдалак встал, поставил блюдце и бросил в него гнилое яблоко. В его садах все давно превратилось в пищу для червей, как и его собственная душа стала пристанищем для гнилых мыслей.
— Зачем ты хочешь меня видеть? Неужто соскучилась? — спросил он.
— Ты!.. — он увидел разъяренное лицо Ягини. — Ты поплатишься за то, что сделал. Как ты посмел взять мою кровь без разрешения?
— Когда-то ты забрала у меня свободу без спроса. Почему я не могу сделать то же самое? — спросил Вурдалак. — Думаешь, ты одна в Залесье, у кого есть сила и власть? Ты ошибаешься. Пойми, Яга, отныне все будет не так, как прежде. И я обещаю тебе, что ты испытаешь на своей шкуре, как это унизительно — подчиняться кому-то против своей воли.
— Что-то ты стал слишком болтлив, старикан! — взвизгнула Ягиня. — Негодяй! Не сносить тебе головы, только дай до тебя добраться!
Вурдалак вздохнул. Ее экспрессивность начинала его утомлять.
— Твои угрозы на меня не действуют. Отныне я не твой слуга и все мои клятвы остались в прошлом.
— Но ты же меня любишь! — возразила Яга. — Ты должен быть рядом с той, кого любишь, и делать все, что она захочет!
— Моя любовь не должна делать из меня раба, женщина, — отмахнулся Вурдалак. — Ты управляла мной годами и даже не понимала, как я страдал. Тебе больше нравилось убиваться из-за Кощея, чем взглянуть на того, кто действительно тобой дорожил.
— Я тебе не верю. Если бы ты дорожил мной, то никогда бы не позволил себе использовать черную магию по отношению ко мне! — Ягиня указала на пятно на своем платье. — Видишь? Из-за тебя мне плохо. Если ты еще раз сунешь свой длинный нос в мои дела или попытаешься мне помешать заполучить Кощея, я прокляну тебя на веки вечные.
— Проклинай, — отозвался Вурдалак, — все равно я уже давно не живу. И запомни, — он склонился к блюдцу, чтобы ближе видеть лицо Яги, — я делал для тебя все. Иногда даже больше, чем нужно. Более пяти веков я ходил за тобой по пятам, пресмыкался, как змей, чтобы быть рядом. Но с этого момента ты сама захочешь быть рядом со мной. И как знать, позволю ли я тебе сделать это?
— Хватит мне угрожать, — сказала Яга. — Я знаю тебя, как облупленного. Ты не посмеешь в мою сторону даже пальцем шевельнуть.
— Давай поспорим, — предложил Вурдалак. — Бьюсь об заклад, что ты сама ко мне придешь. На что поставишь ты?
— Я уже сказала, что ты не сможешь меня тронуть. Когда я выиграю, ты покинешь Залесье.
— Это невозможно.
— Я знаю. Поэтому ты его покинешь и сдохнешь, как подобает такой скотине, как ты! — Яга уронила бочонок и их связь прервалась.
Вурдалак смотрел, как плавно останавливается яблоко в блюдце. В очередной раз Ягиня разбила ему сердце.
— У меня есть предложение: я буду твоим проводником! — сообразил Слава. — Тебе не обязательно забирать мои глаза, ц-царевич.
Иван усмехнулся. Слава встал, отшатнулся от ведьм, и на негнущихся ногах пошел к нему.
— Я не знаю, что я сделал с твоим волком, и как я это сделал, но вместе мы можем разобраться.
«Отличный план. Только бы он забрал меня отсюда от этих поганых девок!» — подумал Слава.
— Почему бы и нет. Мне нужен оруженосец, — Иван снял с пояса меч и швырнул его Славе. Тот, поймав оружие в чехле, прогнулся наполовину — настолько тяжелым оказался меч.
— Эй! — вмешалась Юда. — Какого черта? Он останется с нами, пока не выполнит уговор!
— Я не могу столько ждать, ведьма. В Залесье бушует Лихо. Какое мне дело до того, расколдует он тебя или нет? — Иван повернул голову так резко, что послышался противный хруст позвонков.
По спине Славы пробежали мурашки отвращения.
— Ты. Как тебя звать?
— Слава…
— Оруженосец, — Иван-царевич положил ему руку на плечо и сжал, — ты пойдешь со мной, и мы сразимся с Лихо. По пути ты должен разобраться, как работает твоя магия.
— Магия?..
— У тебя точно есть магия, иначе ты не смог бы ничего сделать с моим волком. На него не действуют обычные заклинания или снадобья.
— Слышишь, труп ходячий, — Юда оттолкнула Ивана и схватила Славу за запястье, — ты в моих владениях. В моем хлеву! И не тебе решать, когда он уйдет отсюда. Плевать мне, что где-то там Лихо — вам, богатеям, всегда не было до нас дела до проклятия. Так почему я должна помогать тебе решать проблемы? А?
Иван-царевич покачал головой.
— Неблагодарная девка. Я-то думал, кого ты мне напоминаешь. Теперь понял: если бы не моя жена, тебя бы в живых не было, как и твоей сестры, — он осклабился, как это обычно делал волк, когда был рядом. — Слышала о битве за Листьеву гору?
Вила ахнула. Слава посмотрел на нее: на фоне сестры она выглядела доверчивой и невинной. Ее голос всегда звучал мягче, да и характер у нее был покладистым. Именно она накормила его супом, тогда как Юда умела лишь кричать и бить.
— Ну? Что за Листьева гора? — с вызовом спросила Юда. — Удиви меня, убогий царевич.
— Не говори с ним так! — шикнула на сестру Вила. — Это же тот самый Иван-царевич! Он спас нашу деревню от разбойников! Неужели ты забыла? Если бы не они с супругой, мы бы погибли еще в утробе!
Юда недоверчиво взглянула на Ивана-царевича. Она скрестила руки на груди, что при двух головах смотрелось довольно нелепо.
— Я ничего не помню. Расскажи! — потребовала Юда. — Я хочу знать, как все произошло. Тогда, может, и поверю.
Русалка упала рядом с колодцем. Кощей развернулся к Лихо. Он чувствовал, что его магические силы ослаблены, и пытался просчитать, как защитить обитателей Тихой рощи и сам замок.
Кощей вышел вперед, вытянул руку и крикнул:
— Остановись!
Лихо потянулось огромной ладонью, чтобы смахнуть назойливую букашку с пути. Но его рука наткнулась на магический щит, выстроенный кощеевой магией.
— Уходи прочь! — крикнул царевич, прилагая усилия, чтобы сделать шаг и сдвинуть великана.
С громким ревом Лихо ударило по щиту — на нем появилась небольшая трещина. Тогда великан замолотил кулаками, пробивая преграду. С каждым ударом твари по щиту Кощей уходил под землю, сдерживая натиск. Он посмотрел на брата.
— Берендей! Спаси их! Русалку и Таю! — крикнул Кощей.
Медведь с трудом переступал с лапы на лапу — его подушечки окаменели сильнее и теперь с каждым шагом ему приходилось чувствовать боль на коже, чтобы разрушить каменные наросты.
Оказавшись рядом с колодцем, Берендей посмотрел на Русалку. Он заметил в ее глазах слезы. Она пошевелила рукой и дотянулась до его морды, легонько погладила ее.
— Увези меня, — прерывистым шепотом попросила Русалка, — увези меня прочь отсюда…
И Берендей лег рядом с ней, чтобы она смогла уцепиться за его загривок. Затем поднялся, чувствуя, как Русалка лежит у него на спине и обнимает за шею.
Медведь посмотрел на брата, отчаянно нуждающегося в помощи, затем на выход, зияющий огромной дырой в стене.
— Ты и сам сможешь справиться, — сказал Берендей, — не вини меня.
И унес он Русалку за пределы замка до того, как Кощей успел что-то ему сказать.
«Нет… нет-нет!» — думал Кощей, испытывая ужас. Он чувствовал в Лихо магию, которая обычно исходила от Яги, и понимал, к чему приведет его проигрыш.
Лихо шло к колодцу. Оно пришло за Таей. И оно не оставит ее в живых. Собрав силы в кулак, Кощей закричал. Крик придал ему уверенности и зарядил выносливостью. Лихо молотило по щиту, тогда как царевич вышагивал из ямы, в которую его вогнало чудовище.
— Я же сказал прочь! — глаза Кощея вспыхнули синим огнем. Пламя охватило и его самого, и куполообразный щит.
Лихо ударило по преграде и опалило руки. Оно взревело от боли и, пошатнувшись, отступило на несколько шагов.
— Никогда не появляйся в моем замке! Прочь! — Кощей повторял это до тех пор, пока великан не отошел в лес.
Из последних сил царевич использовал магию и щит накрыл весь замок. Кощей вернулся к колодцу, едва волоча ноги, и опустился на его край.
— Тая… ты в порядке? — спросил он.
В ответ услышал лишь злобное шипение и увидел красные глаза возлюбленной. Кощей почувствовал поражение. Лихо вернулось к щиту и пыталось пробить его, с разбега ударяясь плечом и головой. Замок и землю встряхивало.