— Если это и значит умереть, — сказал Кощей, протянув руку в колодец, — то я не готов к этому. Слишком рано. Рано для тебя, Тая, и рано для завершения нашей истории.
Он взглянул на свое отражение: черных волос становилось все меньше. Близился час расплаты, и теперь Кощей не хотел покидать свое бренное тело.
«Только не в так глупо…»
Берендей бежит в лес. В голове только одна мысль — нужно спасти Русалку любой ценой.
— Медведь… глупый… — шепчет она. Он ощущает, что ей больно: его поясница болит, а ноги едва слушаются. — Отвези меня к Тихому Омуту.
— И чем это тебе поможет? — говорит Берендей, огибая овраг. — Ты ведь теперь человек.
— Знаешь… я ненавижу воду, — признается Русалка. — Она приносит только страдания. Озеро — это клетка, где я вынуждена была жить, пока не встретила тебя. Ты… был единственным, кто отнесся ко мне не как к монстру.
— Кем были другие?
— Рыбаки, мельники, охотники… все пытались выловить меня и съесть, ведь я рыба.
— Ты не рыба.
— Но и не женщина… — Русалка обнимает Берендея крепче, и он чувствует, что она дрожит, словно от холода. — На самом деле я вышла из омута, чтобы найти тебя. Чтобы посмотреть тебе в глаза и послушать твои глупые оправдания. Я думала, что ты все еще тот мальчишка, что дрожит при виде русалки. Хотела тебя напугать и посмеяться, а потом потребовать, чтобы ты показал мне ваш мир…
Берендей останавливается и стискивает зубы: его тело пронзает боль, скручивающая каждую мышцу до судорог. Так действует призыв Ягини. Но теперь он не может повиноваться ей, ведь у него появилась новая хозяйка. Пока он не двигается, сопротивляясь проклятью, его лапы покрывает каменная корка.
— И почему из всех, кто пытался со мной разговаривать, я запомнила только тебя? — спрашивает Русалка. — Почему ты стал тем, без кого я не могу добраться до омута?
— Потому что, — с трудом раскрывая пасть отвечает Берендей, — ты и я — связаны. Наши судьбы — единое целое. Мы оба звери.
Он слышит тихий смех Русалки и ее прерывистое дыхание над ухом.
— Кажется, в вашем мире это называется «комплимент»? Я никогда не слышала ничего приятнее.
Берендей движением пальцев разрывает корку на лапах и стремглав бежит к омуту. У его берега он останавливается.
— Опусти меня в воду, — просит Русалка.
— Ты утонешь. Я не могу.
— Я не утону. Я получу свой хвост, а ноги вернутся к хозяйке.
Берендей заходит в озеро по грудь. Русалка осторожно плюхается с его спины в воду. Она чувствует, как приходит спокойствие и уходят беды. Русалка закрывает глаза и расставляет руки в стороны.
Вместо ног у нее появляется хвост. Русалка погружается под воду и, всплывая, прыгает, словно дельфин.
— Берендей! — радостная она подплывает к медведю. — Я снова могу двигаться и не чувствую боли!
Царевич не отвечает: он сидит в воде, повернув лапы ладонями к морде. Его тело застыло, обратившись в камень, а из глаз ушла жизнь.
Глава 19
Я долго блуждала во тьме. Казалось, что прошла вечность, а за ней еще одна. Мысли выскакивали из головы так же быстро, как появлялись.
«Что со мной будет?»
«Я умру?»
«Как долго…»
Слова Кощея вспомнились мне с трудом. Он просил трижды позвать его по имени, чтобы он услышал и пришел на помощь. Неужели вот оно — чувство умирания? Я растворялась в сознании, сознание растворялось в темноте и меркло, словно выключался старый телевизор. Белая вспышка в виде звезды в середине экрана — и все. За занавесом ничего нет.
«Кощей… — позвала я. Голова заболела от напряжения, словно намекая «перестань, не думай, не пытайся избежать своей участи. — Кощей. Кощей!»
Я не могла открыть рот, но я все еще управляла мыслями. И где, если не там, нам суждено встретиться, чтобы попрощаться?
Я уже видела его на белоснежном поле, где не было ничего, кроме света; где Кощей говорил мне бросить все и бежать, оставить его на погибель. Я выбрала его, чтобы не потерять любовь, внезапно ворвавшуюся в жизнь. Или по какой-то другой причине?..
«Тая, я слышу тебя, — отозвался царевич, — как ты себя чувствуешь?»
«Я не знаю. Хочу увидеть тебя, но не вижу, хочу услышать, но ты только в моей голове. Хочу обнять, но между нами невидимые стены…»
Кощей не ответил на мои слова. Я почувствовала, что задыхаюсь. В горло попала вода. Отплевываясь, я пыталась заставить себя правильно двигаться, но тело тонуло из-за приступа паники.
«Великая Тая, спасительница Залесья, утонула в грязном колодце», — мрачно пошутил наташкин голос.
Я закрыла глаза и сдалась. Что бы ни говорил Кощей, что бы я ни думала о себе, во мне не было никакой силы. Я даже не смогла удержаться на плаву в колодце. Какая ирония.
— Тая! — голос Кощея эхом ворвался мне в голову. — Тая, очнись!
Я сплюнула воду и закашлялась, опираясь на локти. Кощей постучал меня по спине, чтобы облегчить страдания, а я все не могла остановиться. Носоглотку щипало и раздирало от боли, легкие горели и воздуха не хватало.
Когда я с шумом втянула кислород и перевела взгляд на Кощея, он смотрел на меня во все глаза. Таким испуганным я видела его впервые.
— Ты жива! — он обнял меня, притянув к себе так резко, что я ударилась подбородком об его плечо. — Ты жива, Тая… я уже думал, что потерял тебя.
— Что произошло? — сипло спросила я.
— К тебе вернулись ноги, — Кощей отстранился и положил руки мне на щеки. — Хочешь есть? Пить?
Я хотела ответить ему, как мой взгляд выцепил огромное чудовище, что билось о магический щит.
— Ч-что это? — спросила я, указав в сторону великана трясущейся рукой.
— Это Лихо. Оно тебя не тронет, — Кощей помог мне подняться, снял с себя кафтан и надел его на меня. — Пойдем.
Он взял меня за руку и повел к замку. Я шла за ним, не оглядываясь и не спрашивая про Лихо. Если царевич так уверен, что с нами все будет в порядке, почему я должна сомневаться? Он только что вытащил меня из колодца и вернул к жизни.
— Кощей, — позвала я, пока мы шли по рыночной площади, — почему ты позволил братьям так с тобой поступить? Тебя разорвали на части.
Он остановился, повернулся и поднял меня на руки. На мой немой вопрос он ответил:
— В замке холодный камень, а ты без обуви.
Слабо улыбнувшись, я прижалась щекой к его плечу. Кощей уносил меня от всех бед. Я была благодарна ему за это, но чувствовала, что мое спокойствие — следствие шока. Сознание вернулось в тело, но надолго ли?
— Что со мной? — шепотом спросила я.
— Что ты имеешь в виду?
— Почему я не могла управлять собой? Почему помутился рассудок? Разве я… — ответ постучался в голову молоточками. — Это из-за Вурдалака? Он дважды кусал меня.
— Ты… пробовала кровь? — осторожно спросил Кощей.
— Да.
Он промолчал, и я увидела в любимых глазах тревогу.
— О чем ты волнуешься? — спросила я.
— О том, что ты забудешь меня.
— Разве такое возможно? Ты — моя первая любовь. Ее не забывают.
— Вурдаланка лишает людей человечности. Они теряют воспоминания, не могут оставаться собой и в итоге превращаются в диких существ с единственным желанием — пить кровь.
— Откуда ты знаешь?
— Одну из невест укусил Вурдалак. Он дал ей выпить крови. Она едва не оторвала мне голову, лишившись рассудка во время ритуала.
Кощей хотел повернуть к кухне, но я остановила его.
— Давай посидим в саду. Мы никогда этого не делали, — предложила я.
Кивнув, он отнес меня в сад, где из цветов сохранилась только мальва. Кощей посадил меня на скамейку и сел рядом. Земля подпрыгивала от топота Лихо и его рева. Я смотрела на фонтан с застоявшейся водой и понимала, что здесь мне хотелось бы провести остаток дней. Даже если вурдаланка одолеет меня и в конце концов кто-то из жителей Залесья убьет меня, это — то самое место.
— Кощей, пообещай мне, — я взяла его за руку, чтобы царевич посмотрел мне в глаза.
— Что?
— Что ты убьешь меня, если я потеряю рассудок.
— Нет!
— Ты должен. Я не хочу, чтобы это были Вурдалак или Яга. Лучше погибнуть от твоей руки, чем от чужой.
Кощей долго смотрел на меня, не отвечая, затем сжал мою руку.
— Только в самом крайнем случае, — сказал он.
— Не перебивай, пока буду рассказывать, — предупредил Иван.
Юда сузила глаза, но промолчала. Усмирить ее характер могло только жгучее любопытство, и ради него она готова была немного потерпеть.
— Случилось это, когда твоего с сестрой хутора еще не было. Мы с шайкой остановились на ночлег, чтобы на следующий день обогнуть гору и прийти в Листьеву деревню. Но никто в ту ночь не продремал дольше двух часов: часовой увидел дым. Как можно скорее мы отправились к деревне, а когда пришли — обомлели. Огонь пожирал дома, люди сбегали в лес, на улицах резвились разбойники: хватали женщин, убивали мужчин, воровали скот.
Тогда мы обнажили мечи и пошли в бой, не страшась смерти. Вышел атаман и сказал, что мы никогда не потушим огонь. Он вызвал меня на поединок, и мы дрались, пока он не сбежал. Я думал, что на этом бой за деревню закончился, но ошибался.
Атаман, прикрываясь женщинами, взятыми в плен, вел меня к оврагу. Их лица скрывали грязные мешки. Я велел своей шайке остаться и тушить пожар. Когда деревня скрылась за деревьями, атаман сказал, что у Листьевой горы должен остаться только один вожак.
— Ты, жалкое ничтожество, никогда не оправдаешь своего легендарного предка, — сказал он мне. — Ты не владеешь той мощью, что была у него.
— Хочешь ощутить ее на себе? — спросил я, поднеся руку ко рту.
— Не так быстро, соловьишка, — атаман скинул мешок с головы женщины.
Я увидел Василису: он связал ей руки, заткнул рот кляпом и приставил к горлу искривленный кинжал.
— Слышал, у тебя жена красавица, но нашел в деревне только это чудовище, — разбойник повеселел. — А еще я слышал, что ты из этих, как их… честных разбойников. Грабишь только себе подобных, даже моих людей обворовывал. А что ты сделаешь, если я заставлю тебя выбирать?