— Вы знаете ее?
— Знаю. Скажи, мальчик, ты хочешь жить или выживать?
Слава ответил не сразу. Ее глаза, слишком яркие для старухи, пугали его: Ягиня не моргала и зорко следила за ним, стоило ему переминуться с ноги на ногу или переложить клубок из одной руки в другую.
— Что вы имеете в виду?
— Насколько для тебя важна эта Тая, что ты зашел так далеко?
— Ну, — он кашлянул, — все друзья помогают друг другу. Разве нет?
— Не все, милый мальчик. Твоя наивность скоро сыграет с тобой злую шутку. И если ты еще не понял, кто я, у меня для тебя дурные вести.
— Знаете, я видел нечто страшное в лесу, и по сравнению со всем этим, вы — сущий ангел, — сказал Слава.
Яга рассмеялась. Ему показалось, что вот-вот ее седые кудрявые локоны разлетятся по избе, как куриные перья, а ее тело станет еще более желеобразным.
— Поберегись таких слов, мальчик. Разве взрослые не читали тебе сказки на ночь? О бабе Яге, костяной ноге? О Кощее Бессмертном и других созданиях? — она плавно обошла Славу и положила ему на плечо черную руку. От нее повеяло плесенью, мхом и старостью.
— Я не люблю сказки, — ответил он, сдерживая отвращение. — Может, вы просто дадите мне карту? Вряд ли у вас есть телефон…
— Если я дам тебе свой клубок, — Яга с ловкостью змеи отобрала у него артефакт и подкинула в руке, — что ты отдашь мне взамен?
— Простите, но у меня ничего нет.
— Может, отдашь мне свои часики? Они так приятно тикают, — Яга приложила ухо к циферблату, цепко сжав руку Славы. — Тик-так, тик-так.
— Я не могу. Это семейная реликвия.
— Семейная реликвия! Мой клубок — тоже семейная реликвия. Была одна семья, что пыталась откупиться от меня своими поделками.
— И что с ними произошло?
— Сгорели на Листьевой горе. К счастью, у меня остался клубочек. Он мне так дорог, что я не могу просто взять и отдать его первому встречному, — Яга вцепилась в ладонь Славы и пристально посмотрела на него снизу-вверх. — Ты не представился, юноша?
— Меня зовут Слава.
— Какое славное имя… должно быть, тебя очень любили в семье, раз нарекли им.
Поведение старухи начинало его раздражать. Он попытался освободить руку, но Яга лишь крепче сжала ее.
— Знаю я, где твоя подружка, Слава.
— Где? — он широко распахнул глаза, не ожидая услышать от старухи полезную информацию.
— Я скажу тебе, где она, но ты должен сказать мне кое-что взамен.
— Что же?
— Кто она для тебя?
Слава замялся. До поездки в лес он не задумывался о том, что у него могут быть какие-то чувства к одногруппнице. Скромная и тихая, Тая казалась ему загадкой. Он даже в смартфоне записал ее не под именем и фамилией, а как «Тайна». Ухаживания Наташи лишь укрепили в нем веру в то, что ему нравится Тая.
— Думаю, она мне нравится, — ответил он. — Это имеет какое-то значение?
Глаза Яги заблестели пуще прежнего. Она кинулась на Славу с объятиями и сжала его так, что захрустели кости.
— Милый мальчик, ты принес мне очень хорошую весть! За это я, так и быть, скажу, где твоя подружка. Но ты должен пообещать мне, что уведешь ее домой из Залесья, — она ткнула пальцем в его ладонь. — Дай мне свою руку, юноша.
Слава нехотя протянул старухе ладонь. Она ткнула в ее центр появившейся из ниоткуда еловой иглой.
— Ай! — вскрикнул Слава. — Что вы делаете?
— Заклинаю тебя, чтобы сдержал свое слово. Не сдержишь — случится худшее. И не смей забывать про меня, Слава, иначе жизнь тебе сущим кошмаром покажется.
Слава стиснул зубы, решив продезинфицировать рану после ухода из избушки. Ради Таи он был готов стерпеть что угодно.
Иван схватил волка за пасть и оттащил от двуглавой ведьмы. Он держал серого в воздухе, пока тот разъяренно рычал, щелкал зубами и пытался его укусить. Как взбесившийся щенок, он размахивал лапами, бил себя хвостом по ребрам и издавал страшные звуки.
— Чертова псина! — крикнула Юда, силясь подняться, но нога Вилы были сильно изранена. — Если моя сестра погибнет из-за твоей шавки, я никогда тебе этого не прощу, глупый царевич!
— Замолчи, — ответил Иван. Помедлив, он добавил: — извини, старина.
Царевич ударил волка и тот безвольно обвис в его руках.
— Ты убил его? — спросила Юда.
— Он будет без сознания какое-то время. Одной из вас придется стать моими глазами.
— Ты же такой крутой, царевич, у тебя есть магия, так почему не можешь справиться с тем, что у тебя нет глаз?
— Твоему любопытству нет предела, — Иван медленно положил волка на землю, чтобы не ранить его. Сейчас он был слеп, как крот, и перестал понимать, где находится. — Вила, мне нужна твоя помощь.
— Конечно, — сквозь слезы ответила та. Ее нога жутко болела, и она боялась ей шевелить. Виле казалось, что нога вот-вот оторвется от тела.
Иван снял с себя сапоги, чтобы случайно не шагнуть в них в гущу леса.
— Говорите, я пойду на голос.
— Не смей оставлять свою шавку в нашем хлеву! — вспыхнула Юда. — У нас здесь живет коза, и если твоя зубастая тварь ее сожрет…
— Нашел, — царевич прервал ее, наклонился и поднял ведьм на руки. — Ведите меня к избушке.
— Повернись вокруг себя, через два шага дверь, потом нужно пройти десять шагов до хижины, — сказала Вила.
Юда замолчала. Она вслушивалась в биение сердца: оно с сестрой у них было одно на двоих, но если одну что-то волновало, то другая без труда могла почувствовать это.
И сейчас она не понимала, в чьей голове колышутся эти странные чувства: от прикосновений царевича телу стало теплее, от его голоса — разуму — спокойнее, а от его поступка — сердцу — приятнее. И эта приятность погружала Юду в отчаяние. Она была бессердечной маленькой ведьмой, вся деревня боялась ее, даже собственные мать и сестра. Ни один юноша не мог устоять перед ней, стоило ей только захотеть, и многие из них потом страдали, когда она отвергала их. А сейчас… сейчас в ее душе поселилось странное смятение, какого там никогда не было.
«О чем ты думаешь, Вила? — шикнула она на сестру в мыслях. — Неужели тебе нравятся женатые царевичи?»
«Не я о нем думаю, а ты», — ответила Вила.
Сестры переглянулись. На лице младшей Юда увидела лишь гримасу боли, отчего ей самой стало страшно. Чувства — не про нее. Бежала она от них, как от огня. И вот сейчас ведьма сама себя загнала в ловушку, позволив маленькой глупой мысли посеять на душе сомнения.
«Неужто ты влюбилась?» — шепот Вилы в голове прозвучал для Юды подобно удару кнута.
Водяной шел за Майей, наступая туда, где только что были ее ноги. Он опасался провалиться в яму посреди тумана, поэтому иногда одергивал девочку и просил указать ему путь.
— Как ты хочешь вернуть его душу? — спросила она.
— Просто заберу ее и верну в тело.
— Ты знаешь, что за возврат душ приходится платить?
— Теперь знаю. И чем же?
Майя забралась на парящий островок, повернулась к мальчику и протянула ему руку. Он залез туда без ее помощи, проигнорировав широту жеста.
— Ты должен заплатить божеству смерти, чтобы оно разрешило тебе забрать душу. Обычно в таких случаях платят своей душой.
— Я умру? — Водяной задумался, затем махнул рукой. — Домовой по моей вине умер. Не страшно.
— Если ты не боишься смерти, чего же ты боишься? — Майя перепрыгнула на другой островок, мальчик последовал за ней.
— Ничего я не боюсь.
— Ты врешь. Все чего-то боятся.
— А ты чего боишься?
— Я ничего не боюсь.
— Видишь? Выходит, ты такая же храбрая, как и я.
Майя остановилась. Водяной, нагнав ее, врезался ей в спину.
— Не двигайся, — прошептала она.
— Почему?
Из тумана перед ними появилась широкая морда червя. Его красные глаза рыскали в поисках жертвы.
— В Затуманье они вечно голодны, поэтому всегда ищут еду, — сказала Майя.
— Разве мы не должны молчать?
— У туманных червей нет слуха. Они находят пищу другими способами.
Червь склонил к ним морду, втянул воздух и выдохнул его. Водяной устоял, но Майю сдвинуло к нему вплотную.
— Ты слишком легкая, — сказал Водяной.
— Неправда.
Потеряв к ним интерес, туманный червь исчез в белой мгле.
— Так чего ты боишься? — спросил Водяной.
— Если я скажу, тебе тоже придется открыться, — предупредила Майя. Мальчик кивнул. — Я боюсь, что обо мне забудут. Как сделала моя мама. Однажды я проснулась, а ее не было рядом. Как будто у меня никогда не было мамы. Она оставила меня и ушла. И мой туманный червь после этого умер. Я была совсем одна. Это такое мерзкое чувство.
Водяной взял ее за руку.
— Что ты делаешь? — Майя подняла на него настороженный взгляд.
— Нет. Этого будет мало, — решительно сказал он, притянул подругу к себе и обнял. Водяной погладил Майю и легонько похлопал ладонью по спине, успокаивая. — Меня тоже мама бросила. Я вырос в озере. Повезло, что там была Русалка, она меня многому научила. Но потом и она меня предала. Я понимаю, как ты себя чувствовала.
— Мы боимся одного и того же? — шепотом спросила Майя.
— Похоже на то.
В его холодных объятиях она почувствовала себя, как дома. Словно в руках Водяного было такое место, в котором можно спрятаться, и где тебя никто никогда не найдет.
Их прервало странное шипение. Майя заметила желтые светящиеся глаза внизу и присела на корточки.
— Осторожно, — предупредил Водяной.
Она подобрала маленького обитателя Затуманья и показала руки другу. На ее ладонях гордо сидел василиск. Его ящероподобные лапки вцепились в бледную кожу Майи.
— Этот малыш может нам помочь, — сказала она.
— Чем это? Выглядит подозрительно, — фыркнул Водяной. — Ты уверена, что он не опасен?
— Он ест кости. Его не интересует живая плоть, — ответила Майя.
Василиск перебрался по ее руке на ее плечи и разлегся там, подобно кошке.
— Пойдем. Чем быстрее мы найдем душу Домового, тем лучше, — Майя махнула рукой и перепрыгнула на парящий островок.