Пробираясь по лесной чаще к Ягине, Кощей осознал, что совсем позабыл о Буяне. Он добрался до болота за куполом и позвал коня. Без раздумий царевич заглянул в болото, но не обнаружил останков жеребца.
— Дырявая голова, — пробормотал Кощей, вернулся в Залесье и пошел к Яге.
«Если Буяна нет в болоте, значит он смог сбежать», — решил он.
Идя по лесу, царевич щелкал пальцами то одной руки, то другой. Он пытался высечь магическую искру, но она выбивалась лишь с десятой попытки. Больше рисковать было нельзя.
Оказавшись неподалеку от избушки на курьих ножках, Кощей остановился. В прошлый раз он угрожал Яге расправой, а теперь пришел по своей воле. И для чего? Молить о помощи.
Пересилив себя, Кощей пересек речку. Избушка приветственно заскрипела. Царевич поднялся к ковру и остановился.
— Открывай, Яга, — сказал он, — и ковер свой убери.
Дверь избы открылась, ковер плавно сдвинулся вбок. Кощей зашел внутрь. Дверь за ним затворилась. Обратного пути — нет.
Вопреки ожиданиям, я не потеряла сознание и рассудок. Временный припадок прошел, стоило мне шлепнуться о нутро великана. В желудке Лихо было пусто, ничего не булькало и не переваривалось. В темноте я не видела ни своих рук, ни ног.
«Вот бы сейчас кто-то сверху скинул мне фонарик!» — подумала я.
«Может, ты еще себе шалаш тут устроишь? Совсем сбрендила?» — спросила Наташка.
«А чем плохо быть внутри Лихо? Я все равно сойду с ума от вурдаланки и потеряю себя. Так я хотя бы никому не причиню вреда».
«Замечание верное, но глупое. Почему ты не сделала ничего, чтобы избавить себя от болезни? Ты могла бы договориться с кем-нибудь, здесь ведь так много существ!»
«Яга не позволит мне жить спокойной жизнью в Залесье. И есть много других, кто не рад моему существованию. Давай просто останемся здесь и героически погибнем», — предложила я, не чувствуя ничего, кроме смирения.
Я умру. Я уже давно готовилась к этому и вот — момент наступил.
«Ты хотела сказать дуроически…» — съязвила Наташка, но после этого замечания ее голос исчез.
Я повернулась на бок. Руку что-то кольнуло. Я ощупала предмет и поняла, что это смятые незабудки. Они зацепились за кафтан. Свернувшись калачиком, я прижала к себе последний подарок Кощея.
Теперь умирать стало не так страшно.
— Я никогда тебя не забуду, — шепнула я, — никогда.
Яга встретила его приветливо. Улыбнулась, отодвинула стул и жестом пригласила присесть.
— Я испекла пирожков с капустой. Можешь не скрывать, что любишь их, — сказала она.
— Я ничего не ем уже много лет, и ты это знаешь, — Кощей сел на стул и пристально взглянул на ведьму. — Я пришел сюда только потому, что ты можешь сделать для меня кое-что.
— Что же?
— Спасти Таю.
Ягиня закатила глаза, но улыбка не пропала с ее лица.
— Твоя непосредственность не знает границ. Представь, если бы я пришла к тебе с такой просьбой. Что бы ты сделал?
— То же, что сделаешь ты.
— Не будь в этом так уверен, мой милый царевич. Думаю, ты путаешь наши положения. Сейчас я главная и только мне решать, помогать тебе или нет.
— Спаси ее, и я сделаю все, что ты пожелаешь, — сказал Кощей.
— Прямо-таки все? — Яга прищурилась и уперла руку в бок. — Не разбрасывайся словами, Кощей, коих не сможешь сдержать.
— Я смогу. Тебе нужно только спасти Таю. Излечи ее вурдаланку, отзови свое Лихо, позволь ей покинуть Залесье, и проси, чего хочешь.
— Предложи мне свои руку и сердце.
— Это все, что тебе надо? — Кощей взглянул в окно и вслушался в звуки леса. Ему не хотелось становиться рабом Ягини, но чувство к Тае, зародившееся совсем недавно, остудило его пыл. — Выходи за меня.
— Что-то я не вижу в тебе искренности. Разве так просят любимую женщину?
«Не любимая ты и никогда ей не станешь», — подумал Кощей, но пересилил себя, встал на одно колено и протянул Яге руку.
Той, кого ненавидел всей душой. И той, кто единственная могла спасти его возлюбленную.
— Милая Ягиня, — сказал он голосом столь нежным, что у ведьмы захватило дух, — станешь ли ты моей супругой? Разделишь ли со мной кров, еду и ложе?
Яга умиротворенно смотрела на него. В ее животе запорхали бабочки, о которых она так давно мечтала.
— У меня есть условие.
— Какое?
Она наклонилась к уху царевича и прошептала:
— Отдай мне свое сердце.
— Я ведь уже предложил тебе стать моей женой.
— Глупенький, — Яга рассмеялась, — мне нужно твое настоящее сердце.
И, прежде чем Кощей успел отреагировать, она пробила ему грудь рукой и сжала сердце. Царевич изумленно ахнул. Яга вытащила сердце и показала его ему.
— Теперь оно будет моим. Чего бы ты ни захотел, кого бы ни возжелал, оно всегда будет принадлежать мне. Больше нас ничто не посмеет разлучить.
Кощей приложил руку к груди и нащупал там пустую дыру. Все чувства, что наполняли его, когда он видел Таю, начали блекнуть. Теперь его глаза видели только Ягу.
Клубок докатился до ворот и замер. Рядом с ними в стене была дыра.
«Может, ну их, ворота?» — подумал Слава и ринулся к дыре.
«Нет! — оклик Кикиморы остановил его. — Это заколдованный замок. Если ты не попросишь разрешения войти, то на тебя падет проклятие. Не допускай этой ошибки».
С быстро бьющимся сердцем Слава вернулся к воротам. На него смотрели неподвижные статуи коршунов.
— Пропустите, пожалуйста? — попросил он.
Птицы заскрежетали мощными когтями. Ворота медленно распахнулись перед ним. Слава вбежал в замок и замер: Лихо возвышался над стенами, как огромный колосс. Высотой он был метра четыре, весь покрыт наростами из мха и вьюнка. Великан повернулся к Славе и неприветливо зарычал.
«Сейчас, Слава! — скомандовала Кикимора. — Твои часы!»
От волнения у него задрожали колени. Он не мог повернуть голову — так его впечатлил Лихо. А великан, грузно переступая с ноги на ногу, приближался к нему. Стоит ему опустить стопу на Славу, как от того останется кровавая лепешка.
Вслепую Слава нащупал заводную головку часов. В панике он стал крутить ее.
«Черт! Черт! Ничего не выходит!»
«Успокойся… сосредоточься на часах, — шепнула Кикимора. — У тебя еще много времени».
Слава опустил голову и посмотрел на циферблат — стрелки замерли. Он взглянул на приближающееся Лихо и вскрикнул, когда его огромная рука потянулась к нему. Зажмурившись, Слава открутил заводную головку. Она упала на землю.
— Черт… черт возьми, — Слава бухнулся на четвереньки и попытался нащупать потерянную деталь.
Рука Лихо нависла над ним, как тень смерти.
«Боже…» — подумал Слава.
Яркий светло-зеленый свет озарил округу. Слава зажмурился, чтобы не ослепнуть. Он слышал рев Лихо, но не чувствовал, чтобы тот пытался его схватить. Стало тихо. Набравшись смелости, Слава открыл глаза. Великан исчез. Оглядевшись, Слава опустил взгляд на часы. Заводная головка вернулась на свое место, но ходу стрелок что-то мешало.
Слава пригляделся: под стеклом циферблата кто-то был. Две маленькие фигурки. И одна из них показалась ему слишком знакомой.
— Тая..? — удивленно спросил Слава.
Эпилог
Из-за шагов Лихо стены колодца дрожат. Икринка скатывается с выступа и падает в воду. Она плывет по поверхности, пока внутри не появляется движение.
Маленький головастик вырывается наружу.
«Плыви в омут, дитя, и помоги своему царевичу», — говорит леди-колодец.
Она собирает магические силы и тратит их на то, чтобы подбросить головастика в дыру в стене.
Головастик скатывается по тоннелю и попадает в воды Тихого омута. Пока он плывет, форма его тела меняется: туловище вытягивается, появляются рот и лапки.
К сердцу озера Василиса выплывает уже взрослой лягушкой. Она выпрыгивает на берег и взбирается на теплый камень.
На окаменевшую голову Берендея.
От автора
Впереди Вас ждут книги из серии о Залесье:
№3 — Болотная роща
№4 — Зимняя роща
В оформлении обложки использован арт автора Lotta Cаffeine, выполненный на заказ для персонального коммерческого использования специально для книги. https://vk.com/public.lemna