Карточки/талоны в XX веке: 1916–1921 гг., 1929–1935 гг., 1941–1947 гг., конец 1970-х – начало 1980-х годов (отдельные регионы), 1989–1991 гг. Свидетельств карточек в начале 1980-х гг. множество. «В 1981–1982 гг. в Челябинской области были введены талоны – заказы на продукцию животноводства (приказ по Управлению торговли Челябинского облисполкома от 18.03.1982 № 31), в Пермской области мясо по талонам начали продавать еще в 1977 г.)»[866].
«Соцсектор» так и не смог накормить население. В 1985 г. в личных подсобных хозяйствах производились 27 % мяса, 23 % молока, 28 % яиц, 26 % шерсти, 57 % плодов и ягод, 19 % винограда. На них приходились 45 % посевных площадей под картофель и овощи (доля урожая – не ниже)[867].
Внеэкономическое, «партийное» руководство экономикой, подчиненное политическим целям. Жесткая пропагандистская машина, обеспечивающая однородность мышления, уход в схоластику. Централизм, монополия на политическую и экономическую власть (личность, партия). Номенклатурная сменяемость кадров. Рыжков: «Большинство из нас не очень понимало, почему партийные комитеты вообще должны руководить конкретной хозяйственной деятельностью»[868]. Горбачев: «Навалили на партию все… как доить, как кормить коров, какой окислитель класть в яму с силосом – вот до чего дошли». «По-прежнему смотрят в рот начальству. Продолжают кивать на Центр, даже когда речь идет о сугубо местных вопросах» (1987)[869].
Максимум закрытой информации. Гостайна, «для служебного пользования» в самых простых вещах. Как может развиваться общество, так мало знающее о самом себе?
Директивная модель: «за» и «против».
Есть ли «за»? Да, есть. Эффектно работает в моменты крайнего напряжения сил, рывков, «догнать и перегнать». Во время войн. Во время отчаянных попыток технологических модернизаций, пропитанных насилием, превращаясь в мобилизационную экономику.
Но потом становится путами для общества. Почему?
Клетка. В этой модели гораздо меньше свободы, чем нужно для развития. Она противоречит природе человека – думающего, двигающегося, охотника. Запирает в клетки. Подчиняться, служить, нравиться, уметь отчитаться, быть как все, быть в требуемых форматах. Не посягать на тех, кто наверху, не конкурировать с ними.
Все живое, поколение за поколением, начинает «вымирать». Самых сильных выбивает, что не исключает ярких примеров служения обществу. Возникает отрицательный управленческий отбор. Система отбирает все более слабых. Горбачев: «Какие у нас кадры. Позорище!»[870]
Система – нечеловеческая, она пренебрегает личным. «Мне сшили костюм и ботинки «на европейский манер». Товарищам, которые ехали со мной, в Москве тоже сшили костюмы в ателье. Когда мы вышли на берлинском вокзале, то заметили, что все немцы с удивлением смотрят на нас… Оборачиваюсь и вижу, что все мы в одинаковых шляпах, ботинках и костюмах, одного цвета и фасона»[871]. Каждому по потребностям – не получится ни за что.
Обречены на отставание. Резкие ускорения на 5—10 лет возможны. Взрыв энергии народа в 1917-м – 1920-х гг. очевиден («все теперь наше, строим новую жизнь»). Но если директивная экономика существует поколениями, она неизбежно отстает в технологиях. Общее мнение середины 1980-х гг. (в массе докладных записок) – отставание от Запада на 10–15 лет.
Динозавры неповоротливы, они рано или поздно уходят со сцены. Естественный отбор в том, как устроены общества, есть, ничего не поделаешь. Был, есть и будет. Одни слабеют, другие опережают. Так ушла со сцены директивная экономика 1917-го – 1980-х гг. А что вместо нее? Социальная рыночная экономика? Выбор по-прежнему за нами. Нужно разбираться. Решение все равно придется искать.
Мобилизационная экономика
П. Клее
Так же, как у человека, у экономик бывают состояния, когда они работают на пределе. Сверхзадача, выходящая за рамки обычного, мирного, повседневного существования. Это – военные конфликты, войны, торговые блокады, гонка вооружений, жесточайшее внешнее давление. Общества, экономики поставлены в положение человека, чьи силы настолько напряжены, что, кажется, он вот-вот оборвется.
Все ресурсы общества собираются «в один кулак». Собрать – раздать – так оно живет.
У таких экономик есть имя, они – мобилизационные, или подвигаются к мобилизационным.
У них есть цель – рост военного производства, выживание, ликвидация вдруг образовавшихся дефицитов в ресурсах, которые в обычных условиях получались по импорту. Вся экономическая жизнь подчинена этому. Взрыв военных расходов и производства вооружений. Резко сокращается гражданская экономика в сравнении с тем, какой она могла быть. Минимум человеческого/гражданского потребления. Падают или тормозятся реальные доходы населения.
Когда вы находитесь в марш-броске, это не то же самое, что, улыбаясь, гулять по улице или дремать на пляже.
Мобилизационная экономика может быть устроена в двух вариантах:
а) по административной модели «советского образца».
Как устроена административная модель – см. выше.
Когда она превращается в мобилизационную, то становится гораздо жестче. Все лазейки в частное, свое – закрываются. Резкий рост нормированного распределения, рост налогов, натуральных изъятий, ускорение инфляции, ужесточение права (и без того репрессивного). Острый дефицит рабочей силы (в связи с мобилизацией в армию). В жизнь входят военно-мобилизационные / военно-хозяйственные планы[872];
б) по «рыночной модели» (в России – 1914–1917 гг., Первая мировая война, другие страны – Первая и Вторая мировые войны).
В ней сохранены частная собственность и рынки.
Вместе с тем:
1. Гораздо больше ресурсов – материальных, человеческих, денежных – напрямую распределяется государством (своего рода Госплан, Госснаб или их кусочки).
2. Рост доли государственной собственности в сравнении с частной.
3. Крайние дефициты ресурсов (стремительный рост военного спроса, потери территорий с ресурсами, транспортной сети, перегрузки, пустые продуктовые ниши).
4. Рационирование ресурсов, доведенное до крайней точки. Все больше нормированного распределения продовольствия и других минимально необходимых средств жизни для населения.
5. Максимум цен назначается сверху. Движение (или переход) к централизованно устанавливаемым нормам, проценту, курсу валюты и т. п.
6. Лимиты, фонды, планы производства и распределения, контроль, надзор, шаг влево или вправо – наказания наотмашь, хлесткие.
7. Гораздо больше ограничений (человеческая мобильность, деньги, валюта, собственность).
8. Растет централизация финансов, бюджет – роль все выше, государственные инвестиции – полный вперед, централизованный «кредитный план» или подобие его.
9. Финансовый рынок стремится к нулю.
10. Деньги почти ничего не стоят, прямое управление сверху их оборотом, резкий рост государственного долга, в т. ч. принудительные госзаймы, денежная эмиссия (печатный станок) для покрытия расходов государства.
11. Гораздо больше принудительных изъятий. Массовые реквизиции семейного имущества и средств производства.
12. Как правило, выше налоги, натуральные изъятия, розничным ценам – рост.
13. Меньше разномыслия, свободы слова, больше подчинения только одной идеологической конструкции. 100 %-ная монополия государства на идеологию.
14. Репрессивное право. Гораздо жестче наказания (не болтай, не изменяй).
15. Больше подневольности. Судьбы гораздо чаще определяются «сверху». Максимум возможного в прямом распределении «человеческих ресурсов», ограничения свобод. Рынок труда, свободное перемещение людей резко сокращаются.
16. Резкое увеличение рабочего времени (7 дней, 24 часа). Неимоверное напряжение человеческих сил.
17. Гораздо ниже цена каждой человеческой жизни.
18. Массовые пиковые перемещения людей и материальных ресурсов (беженцы, эвакуация людей и оборудования, военная и трудовая мобилизация, выселения, перемещения военных грузов и т. п.).
Все щели в экономике закрыты (не выехать, не вывезти).
Все это – не теория. Будет проявляться в тысячах подробностей бытия.
И еще – это азбука экономики и общества. На эту тему написаны десятки книг – наблюдений.
У нас огромный опыт приспособления семей и их имущества к мобилизационной экономике, от ее легких форм до самых тяжелых.
Собственно говоря, мы все – дети выживших в XX веке.
По административной модели «советского образца».
Россия и другие постсоветские государства – в 1918–1920 гг. («военный коммунизм»), в 1930-х («догнать и перегнать», подготовка к войне), в 1940-х (Великая Отечественная война), элементы в 1970-е гг. (гонка вооружений, в части оборонно-промышленного комплекса).
По «рыночной модели». Россия – в 1915–1917 гг. В США, Великобритании, Франции, Германии, Австро-Венгрии, Японии и др. – мобилизационные экономики в Первую и Вторую мировые войны, при подготовке к ним.
В СССР государство пронизывало почти всю жизнь общества, за исключением кусочков розницы (в 1941–1945 гг. «колхозные рынки», толкучки, коммерческая государственная торговля – это десятки процентов личного потребления).
В рыночных хозяйствах старой России и западных стран огосударствления гораздо было меньше, чем в директивной, хотя большая доля частного сектора ставится под прямой контроль государства или даже национализируется.