Второй потери он не переживет. Прошу.
Распахнув для меня массивную деревянную дверь, через которую можно было попасть в одну из башен, генерал Авраим Юхоко склонился. Ниже, чем должен был, но и не настолько, чтобы не учитывать свой статус.
Я ответила соответствующим его титулу реверансом. Впрочем, в антураж военного гарнизона и нашу одежду эти раскланивания в принципе не вписывались.
Сделав шаг в темную башню, я едва не вздрогнула, когда за мной не только захлопнулась дверь, но и с лязгом опустилась решетка. Следом по периметру дверного проема зеленоватым сиянием прокатилось заклинание, активирующее защитное плетение.
В башне стояли темнота и тишина. Последняя была настолько густой, что я не сразу поняла главное: в эти стены впаян полог, позволяющий отрезать звуки с улицы.
Соорудив крупный световой шар, я подвесила его над собой. Больше не мешкала. Осознав, что меня привели к черному входу, рванула по ступеням вверх, но не преодолела и половины пути, когда на той же скорости влетела в объятия Дэйривза. По всему выходило, что он также спешно спускался мне навстречу.
Я только и успела, что запрокинуть голову, как на мои губы обрушился поцелуй. Жадный, страстный, глубокий. Мы будто не виделись целую тысячу лет, но я ни за что не прервала бы это мгновение.
Стыд больше не опалял щеки. И поцелуй, и его крепкие объятия – все было правильно до сантиметра, до последнего стука сердца.
Однако, оторвавшись от моих губ, Дэйривз развязал тесемки моего плаща и торопливо осмотрел белую рубашку. Я не сразу поняла, что именно он искал.
– Я оставила брошь во дворце. Никто не принудит меня ее носить, – произнесла негромко, но твердо.
Меня снова крепко обняли. Просто обняли – и это было лучшее лекарство от хандры. Правда, невесомая улыбка недолго продержалась на моих губах.
– Мне плевать на твою репутацию, Алария, – проговорил Дэйривз глухо, прижимая меня к себе еще крепче. – Но я знаю, что тебе не плевать.
– Плевать, – вторила я ему эхом, на грани слышимости.
Но дракон услышал. Вновь отпрянув, внимательно всмотрелся в мои глаза, будто разыскивая в них опровержение произнесенным словам.
– Плевать, – повторила я с мягкой улыбкой, неожиданно смутившись.
– Я рад, – ответил он откровенно. – Нам есть что обсудить, пойдем?
Я кивнула, вкладывая свободную руку в его ладонь. Такую большую и теплую.
– А что это у тебя? – поинтересовался он, кивнув на мой кулек.
Над нами танцевали две сияющие сферы, а мы поднимались по крутым ступенькам еще выше. Узелок я прижимала к себе.
– Еда, – выдавила я, смущаясь еще сильнее.
– Ты голодна? Ах да, мы же пропустили завтрак. Я распоряжусь… – засуетился герцог.
– Там хлеб и жаркое. Оно для тебя.
Чтобы озвучить эту фразу, мне понадобились все имеющиеся силы. Я и представить не могла, что произнести такие простые слова может быть так сложно. Я словно в первый раз признавалась в любви или читала свой первый роман, спрятавшись ночью под одеялом.
Генерал Дэйривз Волдерт остановился. Я тоже вынужденно замерла на площадке перед единственной дверью. Ощущала на себе его пристальный взгляд и чувствовала, как в полумраке мои щеки заливает краской. Горело буквально все – даже уши и грудь пылали как от огня.
– Можно я больше ничего не буду говорить? – попросила я сипло, сдержанно, так и не поднимая взгляда.
Но посмотреть на дракона мне все же пришлось. Мягко коснувшись моего подбородка большим и указательным пальцами, он приподнял его так, чтобы наши взгляды встретились. Губы коснулись губ. Всего лишь касание, но наше дыхание смешалось, а в глубине его глаз я рассмотрела огонь, пылающий за вытянутыми зрачками.
– В этой крепости оборону на полном самообеспечении можно держать года три, а то и больше, – произнес он, ставя меня в тупик внезапным откровением, а после тихо добавил: – Тебе придется привести хоть один значимый аргумент, чтобы я выпустил тебя отсюда.
Услышав вторую часть фразы, я быстро собрала логическую цепочку. И отчего-то улыбнулась еще шире. Столько счастья я не испытывала с тех самых пор, как наряжалась на свой первый бал.
Лучше бы я в тот день заболела.
– Сабира, леди Волдерт, месье Фолотье и другие обитали вашего особняка. Вейола и Берана, ваш друг, – перечисляла я те самые значимые аргументы. Но, увидев, что герцог и на это собирается ответить, я поспешно разъяснила: – Они не согласятся, чтобы их заперли, а мы не сможем прятаться вечно. Прошлое всегда догоняет.
Признав мою правоту, генерал неявно усмехнулся и на миг опустил глаза. Он и сам прекрасно понимал, что его слова никак не сопоставимы с реальностью. В своих мечтах, несомненно, мы могли бы запереться от всего мира, забрав в эту крепость всех дорогих нам людей.
Но это в мечтах. А сейчас нам следовало обговорить слишком многое.
Забрав у меня узелок, герцог с лукавой улыбкой спросил:
– А с чего ты взяла, что все остальные должны скрываться вместе с тобой? Дракон в своей пещере прячет только свое сокровище.
И вот улыбка этого мужчины говорила о том, что его слова – шутка. Будто он всего лишь хотел разрядить обстановку, но глаза…
Когда мы заходили в его кабинет, в его глазах, вновь вырываясь из глазниц, полыхал самый настоящий огонь. Я успела заметить его языки прежде, чем мужчина снова взял себя в руки. Предложив мне кресло по эту сторону своего рабочего стола, он передвинул и свое так, чтобы между нами не осталось осязаемых препятствий.
Я осматривалась, пока Дэй развязывал узелок, пока открывал крышку и с наслаждением вдыхал сохранившийся аромат еще теплого жаркого. В его кабинете оказалось на удивление сумрачно. Окна скрывались за тяжелыми плотными портьерами неопределенного цвета, и лишь под потолком летали приглушенные световые сферы.
Полки с сувенирами и какими-то мелочами, стеллажи с папками и книгами, оружие прямо на стене по ту сторону стола. Мебель была изготовлена из черненого дерева, а стены верхней половины помещения задрапированы серой тканью.
Этот кабинет разительно отличался от того, какой имелся в его доме. Там я увидела значительно больше жизни и уюта в антураже. Здесь же на все вокруг словно напала серая хмарь, но что-то мне подсказывало, что именно эта комната отображала все то, что действительно творилось в душе у Дэйривза.
Больше всего меня задело пятно на стене над камином. Следы от сажи образовали прямоугольник, в центре которого раньше, должно быть, висела картина.
Я догадывалась, чей портрет это был.
Глядя на все это безобразие, меньше всего на свете я хотела своевольничать. Но в моем сердце распускалась весна, и все во мне горело от желания ею поделиться.
На ноги я поднялась под непонимающим взглядом дракона. Он наблюдал за мной все то время, пока я шла к портьерам, пока сдвигала их в стороны и меняла цвет на насыщенный темно-зеленый. Таким же цветом обратила деревянные фасады, что покрывали нижнюю половину стен. Верхнюю же сделала на три тона ярче, но приглушила оттенок ткани до более мягкого.
Последним штрихом убрала пятно от сажи со стены камина и одновременно изменила цвет обивки кресел на сдержанный болотный.
Сделала это, чтобы скрыть свое внимание к отсутствующему портрету. Казалось бы, не сотворила ничего нового, но кабинет стал значительно светлее и радушнее.
Вторая дверь – не та, через которую мы вошли, открылась после короткого стука. Я не успела вернуться на место. Только опустила пристыженный взгляд, собираясь все же извиниться перед генералом за вольность, за то, что увлеклась. Однако и слова произнести не смогла.
Вплывший в кабинет помощник герцога, на вид возрастом чуть старше самого Дэя, остановился, сделав лишь пару шагов. Поднос, который он нес, выскользнул из его рук и с грохотом упал на пол. Посуда и угощение разлетелись. Первая до мельчайших осколков.
– Прошу прощения, Ваше Превосходительство. Этого больше не повторится, – по-военному сдержанно отчеканил гвардеец. – Мое почтение вашей гостье. Разрешите исправить?
– Разрешаю, – тая в уголках глаз улыбку, не менее чинно ответил герцог.
Мы провели в выжидательном молчании еще несколько минут. Подождали, пока помощник магией устранил следы неурядицы, пока принес новые угощения и посуду.
Последней нам особенно не хватало. На жаркое в кастрюльке Дэйривз смотрел с чуть меньшим интересом, чем на меня, но без ложки опробовать блюдо королевской кухни никак не мог.
– Я… – попыталась я все же объясниться, смущенно вернувшись к креслу.
Теперь, спустя несколько минут, мой порыв показался мне неуместным. Кажется, я все же перешла черту. Но так казалось только мне. Не дав мне сформулировать мысль, дракон улыбнулся и жестом пригласил меня обратно в кресло.
– Мне все нравится, – сказал он просто.
А в моей душе с новой силой начали распускаться цветы. Взять себя в руки и перестать улыбаться было выше моих сил. Но мы оба знали, насколько серьезный разговор предстоял нам обоим.
Я пила чай, отказавшись и от жаркого, и от печенья. Герцог быстро, но аккуратно ел, даже в этих простых движениях проявляя невиданные точность и строгость.
Тайно любовалась им из-под ресниц. И смущалась, когда меня снова благодарили. Почему-то ощущала толику неловкости.
Оттягивать неизбежное было бессмысленно.
Этот разговор и правда вышел тяжелым. Я еще ни перед кем не открывалась столь широко. Даже девочки не знали части того, что я поведала герцогу. Но произнести смогла далеко не все. Магическая метка леди Нахль, блуждающая по ауре, не давала мне поделиться самой главной моей проблемой, причиной, по которой я никак не могла покинуть дворец. И не могла принять предложение генерала, оба предложения. Но обо всем по порядку.
Сначала фраза о том, что Дэй рад, что я больше не радею за собственную честь, вызвала двоякие эмоции и показалась мне странной. Но после разговора с ним все встало на круги своя. Прямо сегодня же на поляне у крепости герцог намеревался заявиться к Его Величеству на поклон и во всеуслышание объявить о том, что он меня обесчестил, но, как честный человек, собирается жениться, о чем и сообщает монарху.