Его ладонь скользнула по моей спине, обжигая даже сквозь плотную ткань платья. Пальцы впились в талию с такой уверенностью, будто я и правда уже принадлежала ему. Никакой грубости с намерением причинить боль. Никакой нежности, чтобы не показать слабость.
Он держал твердо, неоспоримо, как если бы уже вынес нам приговор. Музыка растекалась по залу томными волнами, но я словно слышала ее впервые. Чувствовала, как первые ноты мелодии проникали прямо под кожу, заставляя сердце биться в такт.
Подчинялась. Двигалась не синхронно, за Дэйривзом, позволяя вести себя в танце, как истинная леди. Это он, как мужчина, задавал направление. В этом дуэте мне предстояло быть ведомой. Мне предстояло быть просто женщиной.
– Ты же знаешь, что делаешь? – вырвалось у меня шепотом, когда его губы почти коснулись моего виска.
Но герцог ответил не сразу. Сделал еще один поворот – настолько резкий, что я едва не потеряла равновесие, но его рука тут же подхватила меня, прижав еще крепче.
Я не успела опомниться или испугаться.
– Да, – ответил он коротко с легкой улыбкой.
Всего одно слово. Короткое, как выдох, и твердое, как сталь. В нем было все: и обещание, и предупреждение. Он знал, что на нас уже смотрят, но тем не менее продемонстрировал мне свое главное убеждение: если я начну падать, он поймает.
В этот миг к нам уже были обращены взгляды всего двора. Завершая очередной круг, я отметила и пристальный ледяной взор короля, и притворно равнодушные улыбки придворных. Все они видели, как его пальцы сжимали меня в танце чуть сильнее, чем положено. Как его взгляд не отрывался от моих губ. Как мы двигались в унисон, будто в этом зале, полном людей, остались только мы вдвоем.
Их для нас не существовало. Наши взгляды принадлежали друг другу.
Музыка нарастала, ускоряя ритм, но мы продолжали медленный, почти небрежный танец, будто бросая вызов всему этому блеску, всей этой фальши.
Танцевали, танцевали, танцевали, не останавливаясь даже в короткие передышки. Мимо прошла вторая мелодия. Она была наполнена быстрой страстью. Перешептывания придворных отголосками касались слуха, но я не пыталась прислушиваться. Мы оба знали, на что идем.
Третий танец с одной и той же дамой являлся прямым вызовом этикету. То, как изменилось настроение монарха, не укрылось ни от меня, ни от Дэйривза. Он хмурился, сверлил нас злым взглядом, но пока не пытался что-либо предпринять. И мы пользовались этим. Не останавливались ни перед четвертым танцем, ни перед пятым.
К началу пятой мелодии в бальном зале, наполненном гостями, стало слишком тихо. Все королевство уже осознало, что происходит. Мы не скрывали своих намерений. Мы выбрали друг друга публично и окончательно. Мы не оставили вариантов ни себе, ни другим.
Когда музыканты смолкли, Дэйривз не отпустил мою руку. Вместо этого он повел меня прямо к постаменту, на котором стоял королевский трон. Поймав на себе взгляд монарха, он громко, на весь зал, произнес:
– Ваше Величество, я прошу у вас руки леди Аларии Харфурд. Я сражен ее красотой и умом и не могу представить без нее свою жизнь.
Тишина стала в сто раз гуще. Она опустилась на плечи туманом и сдавила уши. Во рту мгновенно пересохло. Я слышала только свое дыхание и ничего больше, пока ждала вердикта, который мог изменить сценарий этого вечера.
Лицо Световолда утратило краски. Еще до того, как он ответил, я по его напряженной позе догадалась об отказе.
– Вам отказано в вашем прошении, герцог, – отчеканил король, а после с усмешкой добавил: – Я не привык делиться с кем-то своими возлюбленными.
Это был конец. Но, услышав ответ, Дэйривз даже не дрогнул. Взгляды мужчин скрестились, как острия клинков. Я чувствовала, как пальцы Дэя сжимались вокруг моей ладони. Он не отступит – это понимала точно, но как выйти из этой ситуации – не знала.
И именно в этот момент в зале что-то едва уловимо изменилось. Берана, стоявшая рядом с Авраимом, резко дернула Вейолу за руку. Я осознанно искала подруг взглядом и, едва увидела, что они покидают бал, дала себе возможность на миг с облегчением выдохнуть.
Однако на этом метаморфозы не закончились. Прямо сейчас, во время бала, менялись постовые на своих местах. Один гвардейский полк сменял другой. Их форма отличалась едва уловимо. Красные рубины сверкали на манжете у каждого.
Словно пытаясь заглушить нарастающее напряжение, музыка заиграла снова. На этот раз быстрее и громче. Кажется, именно в этот момент Световолд окончательно подписал себе смертный приговор.
Да только я смотрела не на него.
Заметив в толпе удивленных и испуганных гостей стремительно направляющуюся к кому-то леди Нахль, я проследила за ней взглядом. Но еще до того, как леди дошла до своего собеседника, я приметила графа Ворули. Того самого графа, что устроил наше с Сабирой похищение.
Тогда – косматого, нечесаного, притворяющегося стариком – я его не узнала. Зато прекрасно распознала сейчас – в темном фраке и с элегантным жабо на шее. До той встречи на дороге мы с ним однажды уже виделись. В тот самый день, когда на мне зафиксировали подчиняющую метку.
Магом, который сотворил ее, был именно он. Он создал все подчиняющие метки для нашего курса. Они с леди Нахль были на одной стороне.
– Дэйривз, – прошептала я, не зная, как подать эту информацию.
Тот, кто наносил метку, мог так же безболезненно ее снять. И тогда нам не понадобятся другие маги.
Но ведь что-то же этот человек здесь делал!
– Тебе не стоит присутствовать в зале, это небезопасно. Тебя сейчас проводят, не сопротивляйся, – размеренно произнес генерал, продолжая сверлить монарха прямым уничтожающим взглядом.
В этот момент я поняла, что переворот уже начался.
– Господа, пропустите! На каком основании вы не даете мне выйти!? – вдруг раздалось от одного из выходов из зала.
Ропот начал нарастать. Кто-то из женщин вскрикнул, а я так и не поняла, в какой момент в этой незапланированной суете герцог Трудо отпустил мою руку. Кто-то из его гвардейцев пытался перехватить меня. На самом деле таких смельчаков было несколько, но первого уронили на пол и утащили, второму не дали даже подойти ко мне, а третьему по-простому раскрасили морду, когда он аккуратно попытался поменяться местами с пышной дамой, ухватив ее за бедра поверх платья.
Испуганная толпа, не желающая слышать призывы успокоиться, металась от одного запертого выхода к другому и вскоре принесла меня к дверям, ведущим на балкон.
Вырвавшись на свежий воздух, я жадно вдыхала его полной грудью, пытаясь совладать с собственным телом. Несколько раз мне оттоптали ноги, но то были ничтожные жертвы по сравнению с тем, какими они действительно могли бы быть, устрой Дэйривз в зале кровавое побоище.
Он хотел все сделать тихо и мирно, и я его в этом поддерживала, ведь в этом королевстве нам с ним еще предстояло жить и растить Сабиру.
Опершись ладонями о широкие перила балюстрады, я всматривалась в ночной парк. Ни один из уличных фонарей в этот час не горел. Их словно специально потушили, не дав магическому пламени разгореться ко времени заката.
Дверь у меня за спиной открылась, на миг выпуская крики испуганной аристократии.
– Доброго вечера, леди Харфурд, – услышала я проклятый голос, что скрипел, будто старая телега.
Я медленно обернулась, выпрямляя спину. Граф Ворули замер от меня в пяти шагах.
– Не проявите вежливость? – удивленно вскинул он седые брови, но эту театральную паузу я уже слышала.
Мой ответ ему не требовался.
– Приятно видеть леди с таким сильным характером на нашей стороне. Знаете, на этом балу я должен был вас страховать, – поделились со мной как бы между прочим. – Но случившееся несколько не вписалось в наши планы. Леди Нахль все еще надеется на смерть короля, пусть и не вашей рукой, но мы-то с вами знаем, что Световолд не ключевая фигура этой шахматной доски.
– Если умрет Световолд, королевство не покачнется, – ответила я чистую правду.
– Именно так, моя милая леди. Уже в эту минуту герцог Трудо без раздумий берет этого гнусного мерзавца под стражу. Я уверен, он не доживет до утра, но нашим с вами планам это нисколько не поможет. – Сделав еще один крохотный шаг навстречу мне, старик тем не менее держался на дистанции, превышающей расстояние удара.
Он знал, на что я способна. Он однозначно знал обо мне если не все, то многое.
– А что действительно поможет нашим планам, так это смерть вездесущего герцога Трудо. Как я и говорил сестрице ранее, без него королевство рухнет в тот же миг, и афилийцы смогут захватить его уже к рассвету. Кстати, Турика еще не знает, но прямо сейчас в ее кабинете в академии проходит обыск с изъятием ее личной документации. Я сам накладывал чары на хранилище архива, а потому почувствовал, когда их уничтожили.
– Так бегите же скорее и сообщите ей об этом, – осторожно предложила я, пытаясь при каждом вдохе приподнимать грудь, а вместе с ней и кинжал, зажатый в ложбинке.
Чтобы выхватить его, у меня будет всего секунда.
– Бросьте, девочка моя, мне всегда было плевать на детище сестры. Никогда не одобрял ее тайное женское общество. Ведь женщины так изворотливы и непостоянны.
– Тогда зачем вы сообщили об этом мне? – спросила я, пытаясь не косить взгляд на кинжал.
– Чтобы ты понимала, что я знаю гораздо больше, чем моя сестрица, – тон его голоса резко изменился. – А теперь, леди Харфурд, возьмите кинжал, который прячете в своем декольте, и приготовьтесь. Когда герцог Трудо зайдет сюда, – а он уже ищет вас по бальному залу, используя для этого поисковые чары дракона, как вашей второй половинки, – вы убьете его одним точным ударом в сердце. Впрочем, не мне вас учить убивать. Вас этому уже научили. Итак, моя дорогая, ваше время пришло.
Едва ритуальная фраза прозвучала, я против воли достала из корсета кинжал, чья рукоять изображала кусающую себя за хвост змею. Лихо перемахнув через балюстраду, граф Ворули повис на декоративном плюще и, обрывая его, начал стремительно спускаться вниз. Я же спрятала оружие себе за спину.