И это была не я. Мое тело словно жило отдельно от меня. Эти приказы игнорировать не получалось.
Еще через миг на балкон вышел встревоженный герцог Трудо. Увидев меня, он в два шага пересек разделяющее нас расстояние. Его пальцы впились в мой подбородок, запрокидывая его. Всматриваясь в мои глаза, генерал словно что-то искал в них.
И без того напряженная рука против моей воли медленно начала движение.
– Поцелуй меня, – попросила я, осознав, что не могу противиться приказу.
Рука готовилась для замаха миллиметр за миллиметром.
– Алария, сейчас не время. Я чуть с ума…
– Поцелуй меня! – потребовала я и сама притянула мужчину за ворот рубашки, накрыв его губы своими.
Зажмурившись, пыталась не плакать. Изо всех сил держала слезы при себе! Этот кинжал не зря имел рукоять в форме змеи. По желобку его лезвия при нажиме начинал стекать яд, и я имела все подозрения, что этот яд был именно тем самым, что насмерть поражал даже драконов.
Для того чтобы убить Дэйривза, мне хватило бы его просто оцарапать острием.
Я не могла ему ничего сказать. Когда он непонимающе оторвался от моих губ, я совершила попытку произнести хоть что-то, но приказ истинного хозяина метки действовал безотказно. В них с леди Нахль текла общая кровь, но при этом на сто процентов одинаковой она не была.
– Убей меня. Прямо сейчас, – попросила я, а дрожь от напряженной руки уже начала расходиться по телу, замыкаясь в области груди.
– Что? – не понял герцог, оглядывая меня, словно сумасшедшую.
– Убей! Немедленно! – выкрикнула я, приказывая. – Я больше не могу сопротивляться!
– Алария! Да объясни же… – начал было он.
Но у меня времени на разговоры не оставалось.
– Чтобы ты что-нибудь заметил, мне снова нужно перед тобой раздеться?! – зарычала я, намекая на свое эпическое обнажение.
И по взгляду поняла, что смысл сказанных мною слов он уловил правильно. Но уже совсем ничего не могла сделать. Вскинув руку, попыталась открыто напасть, но Дэйривз выставил свое запястье, перехватывая удар.
Еще одна попытка ударить. Вывернувшись, я начала неравную борьбу. Этот мужчина превосходил меня и габаритами, и силой, и магией, но в моих жилах вместе с кровью тек неоспоримый приказ, которого я никак не могла ослушаться.
Совсем никак. Борьба продолжилась даже после того, как Дэй отнял у меня кинжал и отбросил его в сторону. Но теперь он не давал мне добраться до оружия, а я откровенно применяла магию, чтобы сбить его с толку, лишить равновесия и в принципе причинить хоть какой-то урон.
Мои огненные сферы он гасил на раз-два, ловя их голыми ладонями.
– А ты хороша, – сделали мне сомнительный для текущей ситуации комплимент.
– Я боевой маг, – напомнила я, снова нападая. – Или ты свернешь мне шею, или рано или поздно ошибешься, и тогда я тебя точно прикончу. Подумай о дочери, Дэй!
– Мне нравится, как ты произносишь мое имя, – вдруг поделился он, улыбнувшись, и этим меня отвлек. – У меня есть вариант интереснее.
Сгруппироваться я не успела. Поймав меня в прыжке, словно котенка, дракон задрал юбку моего платья, перехватывая тканью мои же руки, а пальцами свободной руки резко нажал на точку у основания шеи.
Я отключилась в то же мгновение.
Глава 12. Ставки сделаны
Сознание возвращалось слишком медленно. Ему будто приходилось пробиваться сквозь толщу мутной воды, наполненной осколками воспоминаний.
Осознав себя как человека, как личность, я поначалу ощутила лишь тяжесть. Свинцовая, она давила на веки, словно невидимые пальцы. Туман упорно не желал отпускать меня из объятий беспамятства, но я упрямо сопротивлялась.
И это принесло свои плоды. Почувствовав острую пульсирующую боль в висках, что отдавала в затылок тупыми ударами при каждом намеке на движение, я тихо застонала. Пыталась хоть немного приоткрыть глаза, но свет, просачивающийся сквозь полуприкрытые ресницы, резал как лезвие, заставляя слезы выступить в уголках глаз.
Ладонь скользнула по мягкой бархатной обивке. Кажется, я лежала на диване – ноги свешивались на пол вместе с юбкой платья, но туфли отсутствовали. Стопы сквозь чулки ощущали прохладу пола. Сквозняк тянулся от открытого окна.
Напрягшись, я приоткрыла веки чуть сильнее. Темно-синее пятно на стене впереди и правда превратилось в окно. Комната, в которой я находилась, была гостиной, но раньше мне здесь бывать не приходилось. Я даже не понимала, являлась ли она частью чьих-то покоев или отдельным помещением.
Однако это было неважно.
Опершись на правую руку, я попыталась приподняться, но тело меня не слушалось. Меня словно тянуло к этому бархатному ложу магией. Мышцы дрожали, будто после долгих тренировок, а во рту образовалась сухость.
Увидев собственное отражение в зеркальной глади чайного столика, я вдруг вспомнила нашу с Дэем борьбу. Его пальцы, крепко сжимающие мое запястье. Кинжал, с глухим стуком отлетевший к краю балкона. Кажется, он смог вырубить меня, но как я оказалась здесь?
Хаотичный поток моих мыслей нарушил едва уловимый шорох. Медленно повернув голову на звук, я легла обратно на диван и замерла. Шевеля тяжелые портьеры, сквозь окно пробивался ночной ветер, но звук принадлежал кому-то живому. Тени. Человеческой фигуре, что двигалась почти бесшумно.
Я лежала здесь одна, без магии и без оружия. В таком плачевном состоянии я не могла за себя постоять.
Когда мужская фигура шагнула в комнату, в моих висках застучало с новой силой. Последнее, что я увидела перед тем, как тьма снова накрыла меня с головой, – блеск серебряного кольца на чужой руке.
Это кольцо мне уже приходилось видеть.
Во второй раз сознание также вернулось ко мне вместе с болью. Ощутив, как меня бросает из стороны в сторону, я подумала, что оказалась в объятиях кошмара. Но через пару секунд смогла открыть глаза.
Взгляд уперся в деревяшку и колкую солому. Тело ныло, будто меня переехала карета, запряженная шестеркой лошадей, а в голове стоял густой давящий звон.
Но хуже всего был запах. Солома однозначно сгнила, и ее не меняли очень давно.
Обнаружив себя на боку, скрытую под грязной мешковиной, я ощутила и еще кое-что. К моей спине что-то прижималось, но перевернуться я сейчас не смогла бы. На это моих сил не хватило бы.
От тихих покачиваний и тошнотворного аромата меня слишком быстро замутило. Меня однозначно везли в повозке, и прямо сейчас она остановилась.
– Эй, новичок, – хриплый голос прозвучал совсем рядом. – Что везешь?
– Хлам с дворцовой кухни, – безразлично ответил второй, и он явно принадлежал возничему. – Свинья сдохла. Разрешили выкинуть.
Я недоуменно приподняла брови. За мою жизнь меня называли по-всякому, но свиньей не обзывали еще ни разу.
Впрочем, то, что лежало позади меня, по габаритам как раз и могло быть хряком. О Всевышний, меня и правда везли вместе с дохлой свиньей!
– И что, даже не разделали? – никак не отлипал первый.
Судя по всему, он был стражником на воротах.
– Говорят, она болела в последние дни. Боялись, что мясо отравлено.
– Но оно не отравлено, так, паршивец? – громко хохотнул гвардеец. – Ладно, с тебя стейк. Третий день работаешь – и уже такой улов.
Дернувшись, телега тронулась с места, а на меня новой волной накатили боль и слабость. Окунувшись в полузабытье, я еще успела подумать о том, что второй голос был мне знаком.
Я знала его обладателя. Но снова увидеться с ним никогда не захотела бы.
Сознание возвращалось ко мне неохотно. Тупая монотонная боль обнимала голову. Создавалось ощущение, будто кто-то долго и упорно вытаскивал меня из болота за волосы. Каждый миллиметр кожи под волосами ныл, вызывая стойкое желание размять ее пальцами.
Коснувшись висков, я тихо застонала. Веки открывались с трудом, но лишь потому, что я не сразу смогла сфокусироваться.
Помещение, в котором я находилась, было темным и мрачным. Небольшую комнатку освещали только несколько свечей, да и те были вставлены не в золоченые канделябры, а в обыкновенные металлически подставки. Их тусклый свет отбрасывал на потолок дрожащие тени, напоминающие когтистые лапы.
Я точно находилась не во дворце. И рядом со мной точно сидела не служанка.
От рыжей девчонки лет шестнадцати пахло просто отвратительно. Горьковатый дым тлеющих свечей смешался с ароматом мокрой шерсти и чего-то кислого. Этот запах щекотал ноздри и то и дело заставлял морщиться.
Правда, через несколько мгновений стало понятно, что это разные ароматы. Свечи из полыни и можжевельника отдельно, зеленая кислая жижа в тарелке отдельно и запах оборотницы тоже отдельно.
Осознав, что девчонка изучает меня взглядом и не пытается напасть, я тоже решила осмотреться. Темная комната, каменные стены, низкий потолок. Я лежала на жесткой кровати, укрытая грубым одеялом, а над головой вместо привычного балдахина зияла низкая каменная арка.
Тело все еще ныло, но уже не так невыносимо, как раньше. Первым делом я попыталась пошевелить пальцами. Они плохо слушались. Руки будто налились свинцом, а в груди пульсировала странная пустота.
Я вопросительно уставилась на свою то ли лекарку, то ли сиделку. Ее кожаный фартук был заляпан травяными пятнами. Она возилась с глиняной чашей, в которой булькала та самая зеленая жижа. Глаза от нее щипало даже на расстоянии.
– Пить я это не стану, – предупредила я, когда молчание слишком затянулось.
Она демонстративно выгнула правую бровь. В ее возрасте я тоже пыталась выглядеть старше, чем была.
Достав из кармана замусоленную тряпицу, рыжая завернула в нее часть жижи. Сверток получился небольшим, но увесистым.
– Только не дергайся, – буркнула она, прикладывая примочку к моему лбу. Холодок побежал по вискам, заглушая тупую боль. – Буйных не лечу.
– А не буйных? – прохрипела я.
Голос слушаться отказывался. При глотании вязкой слюны в горле появилось неприятное скребущее чувство.
– Смотря кто попросит, – неопределенно махнула она рукой. – Лучше помолчи, побереги силы. Ты и так еле живая. Метка тебя почти выпила.