– Не спеши, ешь аккуратно, – тихо попросила её я.
Девочка кивнула и набросилась на еду.
– Мы долго гуляли и сильно проголодались, – попыталась я сгладить неловкость.
Мадам Розетта кивнула головой и спросила:
– Что привело вас в Греной?
Всё же страсть к сплетням неистребима.
– Мсье Милфорд приболел, – начала, тщательно подбирая каждое слово, – и пришлось отвезти его к доктору.
Я понимала, что, если скажу что-то лишнее, по городу тут же поползут новые слухи о чёрном колдуне. А моей целью было как раз обратное – представить Милфордов почтенным семейством, которое не зазорно приглашать в гости.
Ведь Лючине необходимо общаться со сверстниками, учиться этикету и танцам. Она не может и дальше расти дикаркой. И я собиралась достигнуть своей цели, даже если мсье Милорд будет сопротивляться.
Его я тоже приведу в божеский вид. Заставлю снять этот жуткий вязаный свитер с высоким горлом, больше подходящий дровосеку. А будет плохо себя вести, ещё и женю. Последняя мысль едва не заставила рассмеяться. Уже представила растерянный вид моего работодателя, когда его, умытого, причёсанного и нарядно одетого, ведут к алтарю, а он оборачивается и спрашивает меня: «Может, не надо?». «Надо, Найджел, надо», – ответила я ему также мысленно и переключилась на мадам Розетту.
– Что же случилось с мсье Милфордом? – поинтересовалась хозяйка гостиницы. Её глаза загорелись, в предвкушении новой сплетни.
– Поранился в лесу, – как можно более равнодушным тоном произнесла я, – с лесничими такое случается.
– Да, опасная профессия, – согласилась мадам.
– Ну, не опаснее, чем пожарные, вот те часто рискуют жизнью из-за нашей невнимательности, – быстро перевела я тему в безопасное русло.
– Ой, и не говорите, вот недавно у нас в Греное загорелась… – подхватила Розетта и больше уже не вспоминала о Милфорде.
С хозяйкой гостиницы мы распрощались через час. Сытые и полностью довольные друг другом.
Я считала, что первое преставление Лючины гренойскому обществу прошло успешно. Конечно, я познакомила девочку только с мадам Розеттой. Но уже одной встречи с этой женщиной мне хватило, чтобы понять – она одна из первых сплетниц Греноя. Уже очень скоро большей части города станет известно, что дочь страшного колдуна – очень милая девочка.
А там, глядишь, и из самого колдуна нормального человека сделаем.
Прогулочным шагом мы с Лючиной двинулись к лечебнице. На полпути нас встретил растрёпанный паренёк с выражением паники на лице.
– Это вы Анна Крунс?! – спросил он, переминаясь с ноги на ногу, как будто хотел сорваться с места и побежать.
– Да, это я, – не стала его обманывать.
– Скорее, идёмте к доктору Иветту. Там такое, такое… – у парнишки не хватило слов, чтобы описать, что же там «такое». Но я и так поняла – мсье Милфорд проснулся.
Мы с Лючиной подхватили юбки и припустили за пареньком.
Глава 13
Лечебница стояла на ушах.
Крики мы услышали, ещё не открыв дверь, только взявшись за ручку. Лючина с тревогой посмотрела на меня и сжала ладонь своими пальчиками.
– Ты готова? – спросила я, постаравшись улыбнуться. Девочка кивнула, но её ответная улыбка выглядела вымученной. – Всё будет хорошо.
Я открыла дверь и сразу окунулась в какофонию звуков. Громкие мужские голоса выкрикивали что-то невразумительное, вроде «лови!», «хватай!» и прочую бессмыслицу.
Мсье Иветт и долговязый мужчина с растрёпанной шевелюрой, нагнувшись, стояли в приёмной спиной к двери. Даже не совсем спиной. Их руки были расставлены в стороны, как будто они пытались кого-то поймать.
Сообразить я ничего не успела. Между ног мсье Иветта проскочил крупный полосатый котяра с бандитской мордой и запрыгнул мне на руки.
– Проклятое животное, – выдохнул доктор, вытирая пот с лысины.
Второй мужчина с расцарапанными руками молча прошёл мимо меня и распахнул входную дверь, кивком показав, куда нужно отправить кота. Я не стала спорить, решив, что на улице животное окажется в большей безопасности, чтобы тут ни случилось.
Как оказалось, я была совершенно права. Стоило только пройти несколько шагов внутрь приёмной и осмотреться. Повсюду были разбросаны бумаги, измятые и порванные. Чернильница валялась на полу, и вокруг неё расплывалась тёмно-фиолетовая лужа. Светло-голубой халат касался лужи рукавом, отчего казалось, что на небо наползла грозовая туча. Всю эту композицию, которую я мысленно уже назвала «Разгром среди бела дня», венчала перевёрнутая ваза с букетом рассыпавшихся сухоцветов.
Да уж, забежал котик погреться.
– Я подумала, это папа тут буйствует, – шепнула мне Лючина.
– Я тоже так подумала, – с трудом сдерживая улыбку, так же шёпотом ответила ей.
Мы тихонько захихикали. А расстроенный доктор и его помощник с укором посмотрели на нас. Действительно, неуместно. Бедным людям сейчас не до смеха.
Помощник доктора Иветта, который, кстати, так и не представился, начал убирать кошачий погром. А сам доктор, бросив на этот хаос печальный взгляд, пожаловался:
– Второй раз за неделю… – тяжело вздохнул и позвал нас: – Идёмте со мной.
Мсье Милфорд сидел на кровати. На нём была только светло-голубая больничная рубашка, из-под которой торчали длинные волосатые ноги, обутые в тапочки без задников. Я бросила туда только один взгляд и тут же отвернулась. Впрочем, мсье Милфорд, кажется, успел заметить, потому что выражение его лица стало ещё более хмурым.
– Вы привезли одежду? – спросил он.
Ой, про одежду-то я и не подумала. А зачем она ему прямо сейчас? Пусть ещё полежит, поболеет… Точнее выздоровеет.
Ответить я ничего не успела, потому что следом за мной в палату вошла отчего-то замешкавшаяся в коридоре Лючина. Если прежде выражение лица мсье Милфорда было просто хмурым, то теперь по нему прокатилась целая карусель эмоций. Удивление, неверие, гнев…
– Кто вам позволил привезти Лючину?!
– Э-э…
Нужно было срочно что-то придумать, но в голову, как назло, ничего не приходило.
Девочка ухватилась за подол моего платья. Я почувствовала, как натянулась ткань. Это не дело, что отец выговаривает дочери при посторонних и даже не обращается к ней напрямую.
Я знаю, что подвела её. Лючина переживала из-за папы и очень хотела увидеть его. А я пообещала, что он будет рад ей. Значит, он должен быть рад. Даже если придётся его заставить.
– Лючина, милая, – произнесла я ласково, глядя в лицо мсье Милорду и отмечая каждую перемену его мимики, – выйди пока в коридор. Пожалуйста. Мне нужно кое-что сказать твоему папе наедине.
Я нащупала сзади ледяную ладошку девочки и сжала её. Без слов пообещала, что не дам её в обиду. Даже собственному отцу.
Доктор Иветт растворился вместе с Лючиной. Я услышала, как закрылась за моей спиной дверь, и сделала три шага вперёд.
Палата, в которой находился мсье Милфорд, была совсем небольшой. Поэтому я оказалась почти вплотную к нему. Мне было необходимо подобраться как можно ближе, потому что в гневе я не умела кричать. Напротив говорила слишком тихо. А мне было нужно, чтобы он меня услышал.
– Вы плохой отец, – начала я с самого главного, наблюдая, как гневно суживаются его глаза. Ничего, мсье Милфорд, вам полезно услышать правду. Слишком долго от вас её скрывали. – Лючина – всего лишь ребёнок. Ей необходимо общение. С такими же детьми, как она. И со взрослыми тоже. Ей нужно выбираться из дома. А вы закрываете ребёнка на замок, огораживаете забором.
– Это для безопасности… – попытался вставить своё мнение мой работодатель, когда сделала паузу, чтобы набрать воздуха.
Но я ему не позволила что-то объяснить. Слишком много во мне накопилось за эти дни. И досада на непутёвого отца выходила из меня злым шипением.
– Она девочка. А вы знаете, что у девочек должен быть подходящий гардероб? Где её платья? Пальто? Перчатки? Почему у неё только изношенные ботинки и безразмерный кожух, который налезет и на меня? Вы в курсе, что Лючина обожает розовый цвет? И хотела бы иметь розовую комнату? Я ещё не была у неё в спальне, но примерно представляю, что там увижу… Если вы самостоятельно не справляетесь с воспитанием дочери, почему не наняли специалистов? Ведь просить совета совсем незазорно…
Я выдохлась и села прямо на край кровати, скрипнувшей под моим весом. Мсье Милфорд быстро взглянул на меня и подвинулся в сторону, освобождая больше места.
Понимаю, после этой выволочки он должен меня уволить. Но Найджел тихо сидел, глядя перед собой. Потом вздохнул, взлохматил ладонью волосы. Вздохнул ещё раз и повернулся ко мне, словно приняв какое-то решение.
– Позовите Лючину, пожалуйста, – попросил он.
И в его голосе было что-то такое… смирившееся, что я не стала больше спорить. Встала и подошла к двери.
Девочка обнаружилась чуть дальше по коридору. Малявка стояла у стены и колупала ногтем краску.
– Лючина, – я подошла ближе, взяла её за плечи и присела, чтобы быть на одном уровне. – Папа всё понял и больше не сердится.
– А что он понял? – тихо спросила она, не поднимая взгляда.
– Что очень тебя любит, и ты его тоже. Что вы соскучились друг по другу, поэтому мы с тобой и приехали.
– Правда? – не сразу поверила она, но посмотрела на меня взглядом, полным надежды.
– Правда-правда, – улыбнулась я. – Пойдём.
В палату девочка заглянула нерешительно. Но, увидев, что отец спокоен и явно не собирается на неё больше ругаться, шагнула внутрь.
Я же оглянулась на доктора Иветта, который заметил, что ситуация, похоже, нормализовалась, и поспешил к нам. Я дождалась, пока мсье Иветт подойдёт ближе, и шагнула ему навстречу, давая отцу и дочери несколько минут наедине.
Думаю, мсье Милфорду будет некомфортно извиняться при посторонних. А мне показалось, что он осознал свою неправоту.
– Как наш больной? – спросила я у доктора, перехватывая у входа в палату.
Но мсье Иветт и сам хотел поговорить со мной.
– Вы должны повлиять на него, – заявил доктор.