вот, именно Сергей Александрович лет пять, может больше, отсидел. А когда его посадили его тогдашняя жена, хотя официально женаты они не были. Так мне Наташа рассказывала. Жена от детей отказалась, сдала их в детский дом. Наташа говорила, что то, как Сергей про детей рассказывал очень ее тронуло, к тому же сама она думала, что не сможет родить. Ее первый муж избил, когда она беременной была. Выкидыш был. Это ее сильно беспокоило, что возраст уже сорок лет, а детей нет.
Тут Люда спросила меня, знаю ли я что-нибудь о Наташе, когда я сказала, что знаю только то, что она умерла, она обрадовалась.
– Я тебе сейчас всё расскажу, – сказала она. – Приготовься, сейчас я тебе такое расскажу, что ты завтра же уволишься.
– Ну, нет, – прервала я Люду, – я не собираюсь увольняться!
– А я вот ушла.
Я напомнила Люде, что в начале она говорила, что ее уволили.
– Я бы сама ушла!
В этот момент зазвонил телефон. Это был мой двоюродный брат. Накануне я договорилась с ним, он обещал одолжить мне машину. Я посмотрела на часы, по намеченному с утра плану мы должны были уже выходить. Я объяснила Людмиле, что нам пора, и с облегчением услышала ее слова: «Мне тоже пора». Мне почему-то казалось, что он нее не отделаться. В дверях она добавила: «Я здесь буду послезавтра вечером».
Я часто брала машину брата, правда получала ее не бескорыстно. Наверное, можно было обсудить машину с Сергеем, но я вспомнила об этом, оказавшись в городе и не захотела его беспокоить.
В начале мы поехали в спортивный магазин, купить коньки. Я сразу одела детей подходящим образом, и, прямо из магазина, мы поехали на каток. А после катка мы зашли в кафе. Было время обеда в рабочий день, но нам повезло – нашелся свободный столик у окна. Я с наслаждением вытянула ноги и с любовью разглядывала своих подопечных. Я чувствовала себя счастливой матерью двух симпатичных деток, которая зашла перекусить, которая никуда не спешит, у которой впереди счастливый вечер в шикарной квартире в центре Москвы. Конечно, я не прислуга, скорее доверенное лицо, друг.
– Двое детей?! Кто бы мог подумать, – сказал Андрей. – Зашел за кофе, я тут рядом работаю.
Я не сразу его узнала, парня, который донес нам с Алей коробку. А когда узнала, поздоровалась и молча смотрела на него, ожидая, что он попрощается и уйдет. Но Андрей, добавив после паузы, что он работает в антикварном салоне, не уходил. Я жестом показала на свободный стул, Андрей тут же его занял, поставил большой бумажный стакан с напитком на наш стол и стал рассуждать о погоде. Я рассказала, что мы ходили на каток, и снова повисла пауза. Я ждала, что вот теперь он с нами попрощается, но Андрей продолжал сидеть. А когда мне принесли счет, он предложил зайти в его магазинчик.
Тут я решила, что он принимает меня за домохозяйку и с некоторыми деньгами, поэтому решил затащить меня в магазин в надежде продать что-нибудь. Отказываться причин не было. Нам ведь некуда было спешить. К тому же Андрей явно тратил время впустую, тем более жаль было ему отказать.
Внутри была старинная мебель, напольные часы, куча бронзовых статуэток и картин всевозможных размеров. Андрей показал нам часы с движущимися фигурками, которые привели Милу в неописуемый восторг, и подарил детям фарфоровые фигурки Деда Мороза и Снегурочки.
Из антикварного салона мы поехали за продуктами. В начале коньки, а затем торговый центр утомили детей и меня окончательно. Мы вернулись в нашу квартиру, уже стемнело и, хотя был только пятый час, я решила, что мы уже никуда не будем выходить. К тому же надо было разобрать вещи, которые мы привезли с собой, и надо было продумать, как мы проведем Новый год, до которого оставалось два дня.
Мне повезло, что Мила и Гриша не требовали постоянного внимания. Они отлично играли друг с другом, а я в это время устраивала им комнату.
Когда мы приехали, я просто занесла в их комнату чемоданы. Теперь я все их разложила на полу и открыла, выложила на одну из кроватей отдельно вещи Гриши и Милы, а затем решила осмотреть шкаф.
Оказалось, что это не встроенный шкаф, как я решила накануне, когда зашла в комнату, а дверь в гардероб с небольшим зеркалом и детским стулом. Здесь было почти пусто. На двух плечиках висел спортивный костюм, подходящий по размеру Грише и два шерстяных платья. В одной из коробок было детское белье. Здесь были банные халаты небольшого размера, тапочки. В комнате, в пенале рядом с окном я нашла игрушки и другие вещи, которые могли принадлежать Грише или Миле, когда они жили в этой квартире.
Выдвинув одно из небольших отделений, я увидела фотографию, на нем была Наташа с натянутой улыбкой, Гришу и Милу она держала за руки. На обороте была подпись «мы вместе» и дата. «Значит они были здесь, жили в этой квартире, поэтому здесь две кровати, – рассуждала я.» Собственно об этом и говорила Людмила, ведь не в Новых Колокольчиках она сидела с детьми. Так что никакого открытия.
После того как дети поужинали, я позвонила тете Маргарите. Она жаловалась, что дети уезжают на Новый год, кто куда, а ей придется остаться на даче. Я предложила приехать к ней, но только с моими воспитанниками. Тетя на некоторое время замолчала.
– Я всё куплю к столу и, если не возражаешь, подарки от тебя, хочу, чтобы у них было побольше коробочек, мне, кажется, будет очень мило смотреть, когда они начнут их открывать.
Тетя оживилась.
– Ты знаешь, – сказала она. – До того, как ты позвонила, я решила позвать Киру Анатольевну. Она, конечно, придет вместе с Анатолием, подумай, что купить им, я ведь сама понимаешь, не куплю здесь никаких подарков.
– Значит, мы можем приехать? – уточнила я.
– Конечно, Танечка! Но помни, что у меня нервы и мне вреден шум и суета, надеюсь, эти дети будут вести себя хорошо.
***
В этот день я встала рано. Пришло сообщение от Олеси, она хотела приехать в Москву за покупками, если я ей составлю компанию. Я сразу ей перезвонила, мы договорились встретиться.
– Смотрела сегодня новости? – спросила Олеся. – Илону показывали, она там говорит, что в их медицинском центре внимательно подходят к подбору персонала.
Я узнала на каком канале был выпуск, нашла на сайте его запись и смотрела ее, пока готовила завтрак.
В коротком репортаже был рассказ о медицинских центрах, в том числе рассказывалось о том, которым руководила Илона – «Персефона». Я поняла это по адресу. Там говорилось о том, что частные клиники не беспокоятся о собственной репутации и принимают на работу врачей, чья бывшая врачебная практика выглядит сомнительной.
Приводился пример с гинекологом, которая лечила своих пациентов от мнимых болезней, и якобы теперь ее видели в «Персефоне». В качестве доказательства было мутное фото, на котором невозможно было разглядеть лица, некая женщина идет в белом халате и голова ее повернута от камеры. Якобы это и была та врач.
Я разбудила детей очень рано, они радовались тому, что уже три дня у них нет уроков, и ожидали, что мы снова пойдем на каток. Поэтому пришлось расписать поход в торговый центр, как самое лучшее развлечение перед новым годом. Ведь нам предстояло купить немало подарков. А еще я сообщила, что Новый год у нас будет с настоящей елью вместе с моей тетей, про которую они от меня уже слышали. Я слегка беспокоилась о том, как она им понравится.
Хотя мы приехали в торговый центр очень рано, людей и суеты было достаточно для таких затворников как мы. Витрины, украшенные к новому году, елки на каждом этаже, снующие люди с тележками и без, создавали оглушающую атмосферу праздника, поэтому я постаралась максимально использовать время и купила всё необходимое за час. К этому времени приехала Олеся. Она была без детей, ведь именно за подарками для них она в Москву и отправилась. Мы вместе выбрали все что нужно из одежды, не забыли и о Валентине, и о парализованной бабушке Олеси.
Затем Олеся повела детей в парикмахерскую, а я получила возможность купить подарки от себя и тети так, чтобы Мила и Гриша их не увидели. Для моих подопечных это был первый опыт посещения настоящего парикмахера. Гришу пару раз при мне стригла Катя. Она усаживала его на кухне, расстилала вокруг газеты, а состриженные волосы зарывала в саду. Миле я обычно собирала волосы в хвост. Когда у Кати было настроение, то она плела нечто мудреное и не забывала добавить, что всегда хотела иметь девочку, но родился сынок.
После того, как мы вместе с Олесей перекусили, она поехала домой, а мы пошли смотреть детский фильм и вернулись домой, в районе шести. Я отложила упаковку подарков, заварила чай и стала ждать Люду. Для нее уже были припасены маленькие пирожные.
Вскоре она позвонила в дверь.
В этот раз Люда пришла не с пустыми руками. Она принесла в качестве новогоднего подарка детские варежки, а мне шоколадку. Я ожидала, что она приступит к обещанному невероятному рассказу. Но она только показала фотографии внучки, обрадовалась пирожным, и сама сделала себе кофе. Вела она себя точно также, как и в первую нашу встречу, бесцеремонно полезла в шкаф, где, по ее мнению, должен был стоять рафинад, но никакого рафинада на полке не было и тогда она стала искать коричневый сахар, которого тоже не оказалось и только, открыв всё, что возможно и так и не найдя желаемого, добавила cахар из стоящей на столе сахарницы.
– Хочешь, порекомендую тебя своей хорошей знакомой? У нее дочка, в следующем году пойдет в первый класс. А еще я работаю в одной семье, там совсем некудышняя старушка за детьми смотрит…
– Люда, вы обещали прошлый раз мне что-то рассказать, – напомнила я.
Люда удивилась. И тут я убедилась, что никакие сенсации ей неизвестны, она просто любит потрындеть о том, о сем и вдохновляется по ходу общения. Люда попросила напомнить, о чем мы говорили, я, не вдаваясь в подробности, сказала, что о Наташе.
– А, ну, конечно! Я хотела рассказать, как она с ним жила!
Я на всякий случай убедилась, что как бы не громко говорила Люда, дети ее не услышат.
– Наташа долго одна жила и говорила, что ребеночка хочет, а, вот, мужиков с нее достаточно. Каждый вечер сидит в своем кабинете деловые бумаги читает, в компьютере что-то печатает, телефон трезвонит, вроде она не домой пришла, а в офисе сидит. Жалко было на нее смотреть. Я ужин приготовлю и иногда специально задержусь, чтобы поболтать. А она мне: «да, нет,» – видимо за день наговорится, на меня уже сил не остается. Но, когда она с Сергеем познакомилась, стала проще. Раньше ей может быть со мной неудобно было говорить, я же только убираюсь. Но с подругами о нем она не могла поговорить. Так мне и признавалась, начинаю мол про Сережу, а они делают вид, что не слышат и разговор переводят. Познакомилась, говорит, с необыкновенным человеком, я прямо порадовалась за нее. Она мне рассказывала какой он умный, отзывчивый и заботливый. Я все слушаю, слушаю, и тут она мне однажды такое сообщает, что я дар речи потеряла. Этот умный и заботливый в тюрьме сидит и не первый год. Наташе он сказал, что попал туда из-за друга. Взял его вину, потому что у того то ли мама, то ли папа чем-то таким болели. Ну, понятно, что он ей лапшу на уши вешает, а она дурочка слушает. Прямо противно было, как она про этого Сергея говорит. Ему, что там в тюрьме делать, вот, звонит ей и байки там разные сочиняет, а она аж до слез за него переживает. Особенно про деток он ей что-то заливал, как он бедный страдает, что они без него чужими людьми воспитываются. А для Наташи э