Я очень расстроилась, я надеялась, что мы решим все денежные дела здесь в участке и не придется вести ее в дом. «Зачем ей видеть детей? – думала я, пока мы шли. – Вернее, зачем им ее видеть? Хватит с них Илоны.»
Потом я вспоминала, как мы встретились накануне и как она зачем-то назначала мне встречу на десять, как она волновалась. Но только во мне появилась жалость, как я вспомнила, что она, решив, что я веду ее детей, не заговорила с ними, да она даже не узнала их! Значит не видела их очень давно, но разве мать могла бы перепутать детей, даже если прошло три – пять лет, ведь не новорожденными она их оставила. Все это было абсолютно не объяснимо и не понятно. Да и зачем утром она куда-то тащила Юлю и Кирилла, а теперь спрашивает о деньгах? Пока мы дошли до ворот я передумала множество вариантов того, что все это может значить, на меня стала наваливаться усталость, мне казалось, что нет сил просто шагать.
– А чо это мы детей не взяли? – спохватилась Анжела, когда мы уже подошли к дому.
– Сегодня утром вы видели моих племянников. Они живут с моей тетей.
Анжела рассмеялась очень громко и опять, как бы не по-настоящему. Как будто она решила, что это очень весело и надо смеяться, хотя даже ей было совсем не смешно.
Вероятно, неразумная Катя предупредила и Максима Максимовича, и ребят, кто сейчас явится, потому что, когда мы вошли, они все вчетвером стояли в прихожей.
– Здравствуйте, Анжела, – начал добродушным тоном Максим Максимович, – извините не помню, как вас по батюшке…
– Да, сам на хуй пошел, – ответила обиженно Анжела.
– Да, собственно, вы не поняли…
– Да, все я поняла, старый хрен! Ну, вижу моего Гришу, а почему мамочку свою он не встречает? Забыл?
Максим Максимович слегка подтолкнул в плечо Гришу, но тот и не думал двигаться с места. Он с удивлением смотрел в мою сторону. Я тоже не спускала с них глаз и заметила, что глаза Гриши становились все больше и больше.
«Он сейчас зарыдает, – поняла я.»
– Вот, знала бы, что вырастут такие ублюдки, не рожала бы, – заметила Анжела. – А Серега где?
Я попросила Катю рассказать Анжеле, что ей передал Сергей Александрович, схватила на руки Милу, Гриша уже вцепился в мою руку и мы пошли наверх переваривать все что произошло.
Я зашла в игровую комнату и повернула замок.
– Это, чтобы нас никто не нашел, – обрадовался Гриша.
– Это, чтобы нам никто не мешал, – ответила я.
– А что это была за тетя? – спросила Мила.
– Очень невоспитанная женщина, от которой надо держаться подальше.
Я как обычно расспросила детей о том, что они делали с Максимом Максимовичем. А тут он пришел сам. Максим Максимович, поняв, что дверь заперта позвал меня и добавил:
– Я один.
Но Максим Максимович пришел не один, с ним был горячий большой заварочный чайник, холодные котлеты, хлеб и несколько огурцов.
– Пока Катя там с ней разбирается, – подмигнул он, когда я приняла у него чайник. – Только вот про чашки я забыл.
Мы решили пить из кукольной посуды.
Когда дети сели делать уроки. Максим Максимович тихо сказал.
– Как же я маху дал. Но мне и в голову не пришло, что такое может быть. А вы ее на вокзале встречали?
Я рассказала про историю с моими племянниками.
– Да… Но кто же знал! Как я себя виню. Но знаете, они не поняли, что эта женщина их мать. Вернее, не поверили. Когда им Катя сказала, они решили, что это вы возвращаетесь, она давай говорить, что вы, Таня, им не мама, а мама у них совсем другая. Они знаете, вроде не спорят, но себе на уме, дескать мы лучше знаем, кто наша мама. Вы теперь понимаете, что без вас они не смогут? Предложат вам другую работу, а как же вы их оставите? Они ведь к вам так привязались. Не представляю, что делать в таком случае, а вы думали?
– Я думаю, что нигде больше не смогла бы работать, гувернанткой, – призналась я Максиму Максимовичу.
Я раньше думала, что могу работать с детьми, но это не так. Здесь я действительно им как…, если не мама, то старшая сестра. Я решаю много вопросов, провожу с ними 24 часа, как настоящий родитель, поэтому мне здесь нравится, и я ни при каких обстоятельствах никуда не уйду.
Я задала Максиму Максимовичу давно возникший у меня вопрос, почему дети не ходят в обычную школу?
– О, – Максим Максимович усмехнулся, – мне, как вы понимаете, Танечка, это только на руку. Меня наняла Наташа, жена Сергея Александровича, которая умерла. Григорий и Людмила жили в неблагополучных условиях, не были готовы к школе, надо было с ними позаниматься. Всего я вам рассказывать не буду, ни к чему, но вы не сплетница, по секрету… Сергей Александрович, такой человек очень впечатлительный, его умершая супруга как-то взяла его на тематическую свадьбу, одеться надо было по моде начала девятнадцатого века. Видимо и развлечения на свадьбе, как-то с этим были связаны. Все это ему чрезвычайно понравилось, и он этим увлекся, но на свой манер. Наташа воодушевилась, они вместе ходили на лекции по девятнадцатому веку, ездили на экскурсии в загородные усадьбы. Сергей Александрович иногда склонен к фантазиям, не знаю замечали вы это или нет, он, когда воображение подключает, может нафантазировать и, надо заметить, очень правдоподобно. После экскурсий и лекций, он решил, что дети должны получить домашнее воспитание. Вообразил себя помещиком из прошлого. Мы каждый год обсуждаем что со следующего учебного года дети пойдут в школу, но наступает сентябрь, и я снова берусь за учебники вместе с ними.
Я увидела через окно, что открываются ворота и к нам во двор заезжает машина. Ворота остались открытыми, со стороны водителя вместо Михаила, вышла Илона. Максим Максимович не смотрел в окно и ничего этого не видел, а я решила узнать, зачем приехала Илона и как она встретит Анжелу. Я сказала, что пойду посмотрю, что делается внизу и вышла из детской. Спускалась я тихо и решила, что спущусь ровно на столько, чтобы слышать, что происходит внизу. Из кухни не доносилось не звука. Через долгих пять минут кто-то вышел в прихожую, я опустилась на корточки и стала смотреть в противоположную сторону, там были зеркала, в которых отражалась часть первого этажа. Это были Илона и Анжела.
Если бы Анжела могла позволить одежду подороже, хорошего парикмахера, их вполне можно было принять за сестер-близнецов. Рост, сложение и одинаковая кукольная внешность. Илона что-то сказала Анжеле, я поняла это по губам, потому что говорила она шепотом. Анжела попятилась, Илона сделала шаг вперед, схватила Анжелу за волосы и дернула так будто хотела оторвать голову, Анжела вскрикнула, а Илона, не дав ей опомниться, крепко ударила ее головой о перила. Я вжалась в стену, потому что решила, что Анжелу убивают на моих глазах. Но череп Анжелы на вид не пострадал, хотя мне показалось ей разбили голову словно орех. Илона протащила ее по полу, пнула дважды в живот.
– Пошла вон.
Анжела поднялась и не оглядываясь, не возмущаясь, не пытаясь дать сдачи ушла. Будто это в порядке вещей. Хотя я первая должна была радоваться, что скорее всего она уже никогда не вернется, такой способ избавления был ужасен.
Я спустилась вниз, якобы мне нужно было в кухню, возвращаться в детскую сразу я не стала, Илона, могла услышать мои шаги и понять, что я все видела. Жена Сергея была абсолютно спокойной, со мной она как обычно не поздоровалась, не уверена даже, что она вообще поняла, кто я.
После того, как я уложила детей, я заметила, что мелкой дрожью трясутся руки, на меня вдруг накатила слабость, видимо все это время я держалась из последних сил. Я села в свое кресло наверху, взяла травяной чай, который я заварила в термосе, чтобы лишний раз не спускаться вниз.
«Не надо ли рассказать обо всем Сергею или он сам узнает. Обо всем, вряд ли. Не будет же Илона описывать, как дралась.
А вдруг так же поступят и со мной, если Илона решит, что я представляю опасность. Что будет с детьми…»
Уснуть я смогла только под утро. Я вдруг подумала, что все-таки стоит поискать детектива, возможно он бы помог мне собрать информацию об Илоне, затем мысли перенеслись на деньги, которые я потратила на приезд тети Риты в Новые Колокольчики: оплата санатория, аренда комнаты у Валентины, покупки и подумала, что денег на детектива у меня пока нет.
***
Анатолий привез мои летние вещи. Я попросила открыть ворота, чтобы он смог заехать. Анатолий вытащил коробку из багажника и ойкнул. Я увидела, что по его правой руке текла кровь. Оказалось, у него в багажнике лежали лезвия для какого-то садового инструмента. Я обработала его руку на кухне. Порез был неглубоким.
Проводила Анатолия, вернулась в кухню, чтобы убрать со стола пузырек с перекисью, остатки ваты и лейкопластырь. В кухне был Михаил, мне показалось, что он что-то выбрасывает, потому что он закрывал дверцу под мойкой, где стояло мусорное ведро. Михаил засунул руку в карман и вышел.
Я убрала все средства экстренной помощи, осталось выбросить упаковку от лейкопластыря. Открыв мусорное ведро, я обратила внимание, что не вижу куска ваты, испачканный кровью. Но тут же забыла об этом.
Весна была теплая, хотя для летних вещей еще рано. Дни стали длиннее. Только это и было признаком наступившей весны. Весь март мело, снега выпало больше, чем зимой. Нередко утренние прогулки заканчивались тем, что Гриша терял безвозвратно варежку или набирал столько снега, что за сутки не удавалось просушить его одежду до конца.
А затем Анатолий внезапно пропал. Утром в субботу, спустя приблизительно неделю – дней десять после того, как я видела Толю последний раз, я поднялась в свою комнату, забрать телефон, который оставила на зарядке и обнаружила несколько пропущенных вызовов. Звонят мне не часто. Олеся может пригласить в гости, тетя Маргарита звонит только если ждет моего приезда. Один звонок был от тети, остальные с неизвестного номера. Я перезвонила тете.
– Где Анатолий знаешь? – спросила она. – Кира его не может найти. Я дала твой телефон.
Я позвонила Кире Анатольевне.