Я немного успокоилась, мне казалось, пока он продает имущество, он никуда не уедет.
Фотографию, которую мне вручила Мария Петровна, я поставила в рамку и каждое утро с удовольствием разглядывала ее. А то фото, где я сидела одна с куклой, я спрятала.
***
Утром Гриша проснулся с температурой. Люда была отправлена в игровую комнату. Катю я попросила приглядеть за девочкой и она, присев на диван с доброй усмешкой принимала от Милы игрушечные чашечки для выделенной ей куклы, слушала как Мила читает и как я могла слышать, спела ей что-то из репертуара Толкуновой. Я же не отходила от Гриши, который как-то очень страдал от своего состояния, я в начале с недоверием выслушала простые рекомендации, пришедшего фельдшера вроде: много пить, молоко с медом и прочее. Мне казалось, что у Гриши что-то серьезное и его непременно надо в больницу. Я даже собрала свои вещи и дала наставление Кате на случай, если меня не будет несколько дней. Сергею я решила позвонить после визита фельдшера и правильно сделала. Напугала бы только зря. Когда фельдшер ушел, я звонить передумала.
Максим Максимович зашел с нами поговорить, но скоро ушел, он бы остался, но я подумала вдруг он заразится и постаралась уговорить его посидеть дома.
Уже после обеда Гриша стал таким как бывал прежде, ему хотелось пойти в игровую, но я подумала, вдруг Мила заболеет, и мы так и сидели с ним в комнате, выполняли, задания, составленные Максимом Максимовичем, ели кисель из брусники. Гриша задремал, и через какое-то время уснула и я.
Когда проснулась, поняла, что Катя заходила к нам и укрыла меня пледом. В комнате царил полумрак, Гриша во сне громко сопел. Я осторожно приложила руку к его лбу, жара не было.
Голова неприятно гудела, сказывался этот внеурочный сон. Я решила заварить крепкий чай. Катя и Мила видимо вышли прогуляться, не было их верхней одежды. В доме было тихо и я подумала, что кроме Гриши и меня никого нет. Вскипел чайник, свет мне включать не хотелось, глаза неприятно резало, упало давление. Я насыпала заварки и собралась влить кипяток, когда заметила силуэт в окне кухни. Михаил шел к двери подвала.
В начале я словно приросла к полу, а потом, повинуясь какому-то звериному чутью крадучись поднялась на второй этаж.
Во дворе стояла машина, багажник был открыт. Рядом не было никого, видимо Михаил приехал один. Вероятно, он заходил в дом, я позднее видела грязные следы в прихожей, решил, что никого нет. Накануне вечером я убрала лишние вещи, поэтому вешалка, обычно завешенная, казалась пустой. Тишина, отсутствие Кати на кухни, добавило иллюзию пустого дома.
Когда я поднялась на второй этаж, Михаил уже вышел из подвала с лопатой, он подошел к багажнику приподнял ткань, которой было что-то прикрыто внутри, затем снова накрыл и вдруг сильно ударил по одеялу кулаком. Положил лопату, захлопнул багажник и сел на водительское место.
Мне кажется, что в тот момент, когда был этот удар кулаком, я инстинктивно отпрянула. Прошла головная боль, у меня будто кровь закипела: там в машине был живой человек! Я представила, что это Сергей.
Нельзя было терять время, я бросилась в свою комнату за телефоном, думая только о том, что пока машину Михаила будут искать, он успеет убить, спрятанного в багажнике человека.
Гриша все еще спал, как только Михаил закрыл ворота я бросилась к ним, дождалась пока не услышала звук отъезжающей машины, приоткрыла калитку, дождалась, пока машина Михаила выехала с нашей улицы и побежала следом. Машина ехала в сторону леса и, мне казалось, я знаю куда, к старому санаторию. Я помнила об оцарапанном правой стороне машины. Михаил не спешил, я долго видела фары, мелькавшие впереди. Затем я свернула в лес, если машина едет к старому санаторию, то от нашего дома, поехав таким путем он делает крюк, а я пройду через лес почти напрямую.
Когда на фоне неба я увидела очертания водонапорной башни я остановилась, было темно, а мне надо было убедиться, что машина Михаила там. Мне показалось, что я чувствую запах машинных выхлопов. На влажной земле были отчетливо видны следы, которые медленно заливала вода из большой лужи, значит машина проехала совсем недавно. И, возможно, это действительно Михаил.
Мне вдруг представилось, как из тьмы вылезает огромная рука Михаила и сожмет мне горло, я резко повернулась, осмотрелась и медленно пошла по старой дороге за ворота.
Я боялась опоздать и не знала, что делать, если я догоню их не слишком поздно. Когда услышала, звук буксующих колес, решила, что Михаил едет назад. Это было не так. Он действительно только приехал, возможно в темноте свернул к детскому дому, а не к санаторию. Но тут у меня мелькнула мысль, что он уже выкинул человека из багажника по дороге.
Я шла вперед, слегка пригнувшись, но особенно не прячась, думая, что меня нельзя заметить в кромешной тьме. Дорога спускалась вниз, был виден забор и белые здания заброшенного склада, выделялись на черном фоне. Михаил только что проехал постройки и двинулся к спортивной площадке. Было очень тихо, добежав до строения на крае площадки, я отчетливо слышала в этой тишине звуки работающего автомобильного двигателя.
Машина стояла с открытым багажником, двигатель работал, но Михаила видно не было. Я осторожно подкралась к машине, багажник был пуст, лежало только серое покрывало и пакет с известкой. Мне стало страшно от своего бессилия что-либо изменить и в это время услышала сдавленный хрип и шум за грудой кирпича.
Повинуясь порыву, я открыла дверцу машины и села за руль. Раздались звуки, которые я приняла за звук полицейских серен. Теперь мне было абсолютно не страшно. Воображение рисовало мчащиеся сюда машины, Александр торопит коллег, полицейские достают свои пистолеты… Крики, шум… Машина повиновалась с трудом, я стала сигналить, долго удерживая гудок, чтобы привлечь внимание уже ехавших полицейских. Я видела, как Михаил бросился в сторону машины, фары высвечивали его фигуру. Я продолжала сигналить. По его движению я поняла, что он хотел вытащить пистолет, но кобура лежала на переднем сиденье рядом со мной и пистолет был в ней. Он скрылся от света фар. На медленной скорости, словно ехать приходилось сквозь масло, я объехала кирпичи. Михаила не было видно. В моем воображении он увидел полицейские машины и решил бежать.
Я остановилась и в этот момент наступила тишина, только звук работающего двигателя. Я спокойно вышла из машины, ведь вот-вот должны были появиться полицейские, я подошла к неподвижной фигуре, лежащей на земле, это была женщина. Она открыла глаза, я испугалась, что она убежит, начнет кричать, но она только смотрела на меня и не двигалась с места. Я спросила может ли она встать, но она молчала.
– Давайте уйдем отсюда, – тихо сказала я.
Женщина не могла подняться самостоятельно, я помогла, и она тут же зашлась кашлем. Мы вместе дошли до машины. Полицейских все еще не было и сирен не было слышно.
«Сколько же можно сюда ехать? – думала я. – Ведь сирена звучала так близко. Может быть они преследуют Михаила?»
Я снова села за руль и только в этот момент поняла, что за звук сирен я приняла сигналы автомобиля, который я забыла снять с ручного тормоза. Но я так волновалась, что выдала желаемое за действительное. В этот момент краем глаза я заметила движение. Михаил, держа в руке лом, через секунду пробил бы стекло с моей стороны, но я уже вывернула руль вправо, и он попал в заднюю дверь, ухватился руками за нее и оторвался только через несколько метров. Конечно, если бы он знал, что это только я, но в темноте и от неожиданности, он не сразу понял, что ему ничего не угрожает. Мне повезло. Мы выезжали на дорогу, а я все с большим ужасом осознавала, что никакая полиция до нас не добралась, здесь были только мы.
Я остановилась возле ворот действующего санатория, полицейские должны были здесь проехать, здесь ярко светили фонари и была охрана, к которой я и не думала обращаться, но все-таки ощущение, что рядом люди внушало уверенность. Я снова набрала Александра, время тянулось бесконечно долго.
– Подождем их здесь, – сказала я, внимательно посмотрев на женщину.
– Кто вы? – спросила она.
Я назвала свое имя, сказала, что работаю в Новых Колокольчиках, что видела, как кого-то везут в машине и больше ничего. Это была Наталья. Она была очень худой и постаревшей, но я отлично запомнила ее по множеству снимков и не могла теперь ошибиться.
***
Узнав от меня о Михаиле, приехавшие полицейские передали информацию дальше.
В доме Сергея Александровича все было спокойно, будто мое приключение мне приснилось. Оказалось, что меня не было не более двух часов, а мне то казалось, что уже глубокая ночь.
Дети смотрели с Катей телевизор. Я только сказала, что нашлась Наталья и, что мне надо в полицию и больше никаких подробностей. Катя удивленно посмотрела, сказала, что это какая-то ошибка и зачем мне идти, пусть идет Сергей только надо ему сообщить.
– Ему уже сообщили, – соврала я, оставив все объяснения полицейским, а может быть и сама расскажу, но не сейчас.
Я взяла одежду для Натальи, ее должны были отвезти в больницу. Мне надо было ехать с Александром, передать одежду, дать показания. Самой же мне хотелось понять, что теперь будет. В доме осталось несколько полицейских, на тот случай, если Сергей Александрович появится. Теперь, когда нашлась Наталья, его должны были арестовать.
Наталья была ко всему безучастна. Интерес к происходящему у нее полностью отсутствовал. Александр попросил меня посидеть в палате, в моем присутствии она меньше волновалась, ему нужно было как можно быстрее получить ее показания. Я казалась самой себе вроде героя Лиама Нисона из фильма «Заложница». В голове прокручивалась сцена, как мы садились в машину, и я в ужасе вздрагивала, представляя, что всего в нескольких метрах от меня был Михаил.
На все вопросы Наталья отвечала очень коротко и чаще говорила «не знаю». Она не знала, что в пожаре погибла ее подруга, но она видела, как убили Олега. Что ему удалось узнать, он не успел рассказать. Его привезли в Новые Колокольчики уже избитым, связанным и застрелили у нее на глазах.