Лиля умерла за месяц до освобождения Натальи, причину так и не установили, потому что могилу ребенка не нашли. Хоронил Сергей и установить, где, так и не удалось. Все это время, пока их считали погибшими, Наталья и Лиля жили в одном из мест, похожим на город в городе, который организовал Сергей в Борисове на территории бывшей овощебазы. Она жила, по сути, в тюрьме, но в извращенном представлении своего мужа, она была женой как бы сосланной в дальнее имение за провинность. Заплатив огромные деньги, Сергею удалось выдать труп Олега за труп своей жены и таким образом он получил возможность распоряжаться всем имуществом.
Незаметно прошла ночь. Я дремала на стуле, когда за мной приехал Андрей. Мы поехали к нему, включив телефон для зарядки, я первым делом позвонила Екатерине Филипповне.
– Сегодня здесь останусь, – сказала она. – А завтра меня тут только видели, не хватало мыкаться из-за чужих грехов.
Я сказала, что вечером приеду, мне надо было заехать в больницу к Наталье. Андрей не смог меня сопровождать, ему нужно было на работу, но он собирался приехать в Новые Колокольчики вечером.
Я так и не решила, как поступить, собрать вещи детей и уехать с ними к Андрею или остаться в Новых Колокольчиках. Решила, что мы решим это вместе, в том числе после разговора с Натальей, ведь это был ее дом.
– Полицейские уехали, – сказала Катя.
Я позвонила Александру, он ответил не сразу.
– Сергей сейчас летит в самолете, зарегистрировался на рейс под другим именем… Мы проверили, связались с самолетом, он там. Не переживай. Осталось пять часов. После посадки его арестуют.
***
– Мне надо поговорить о доме в Новых Колокольчиках, – сказала я. – Я думаю, как лучше поступить…
Наталья не дала мне договорить и прошептала:
– Не хочу туда возвращаться. Не скоро смогу… Можете там жить, если хотите, пока я его не продам.
– Я заберу Люду и Гришу, – сказала я. – Сегодня заеду. А ключи, – я дала номер своего телефона, – думаю мы еще увидимся, я вас навещу.
– Привезите их, как-нибудь, – прошептала Наташа. – Я считала это мне наказание. Я их так…, – Наташа долго молчала, – ненавидела. И, когда это со мной случилось, я решила, что это мне наказание. Но я не могла по-другому.
***
Когда я приехала в Новые Колокольчики, наступили сумерки. Дом был пустынен и тих. Ключей у меня не было, телефон разрядился. Я, не подумав, сразу попрощалась с водителем, который меня довез и только потом попробовала открыть ворота, которые, конечно, были закрыты.
Тут я вспомнила о калитке. Я слышала, как в вольере волнуются собаки, Катя их почему-то не выпустила на ночь и, доносившееся до меня поскуливание, добавляло ощущение тревоги, которое у меня появилось, пока я стояла за воротами.
Я подошла к дому Ольги Остроумовой. Ворота были закрыты, но я смогла перелезть через забор. Я знала, что с внутренней стороны мешки толи со строительными материалами, толи с землей, видела их из окна. А снаружи я смогла подтянуться благодаря контейнеру для мусора. Я представила себя со стороны и усмехнулась, на столько это было нелепо. И снова вспомнилось, как накануне, уверенная что вокруг меня полицейские, спасала Наталью.
С калиткой пришлось повозиться. Я никак не могла ее найти. Щель в темноте я искала наощупь, медленно пройдя вдоль забора. В темноте ее не было видно. К счастью, ее не заделали новые владельцы дома.
В начале я выпустила собак, они выбежали и первым делом бросились ко мне, чуть не сбив с ног.
Я пошла к дому, собаки побежали дальше по двору. Дом был погружен во тьму и у меня мелькнула мысль, что внутри никого нет. Екатерина Филипповна могла передумать и уехать, но дети… Отвела к Максиму Максимовичу или Валентине? Мысли неслись беспрерывной чередой: уехала, осталась, оставила детей кому-то в деревне, взяла с собой? Дверь главного входа была открыта. Я вошла и громко сказала: «Екатерина Филипповна, это я», никто не отозвался. В доме было слишком тихо. Детской одежды не было на вешалках, как и Катиного пальто, в котором она ходила последнее время.
Я включила свет, прошла в кухню. В раковине была грязная посуда, а возле холодильника стояли пакеты и коробки в каких привозили продукты по субботам. Похоже Катя не стала их разбирать. Я решила позвонить Максиму Максимовичу, может быть детей взял он или знал, где они. Телефон в кухне не работал. Я вернулась в холл, сняла трубку там – та же тишина без гудков.
За спиной что-то двигалось, в следующий момент я услышала шаги, кинулась к выходу, но было уже поздно. Сергей схватил меня за волосы и со всей силы ударил об стену. Я ничего не чувствовала, кроме ужаса. Он не бил, а убивал меня с каждым ударом. Неожиданно всё прекратилось. Я поняла, что я уже не в доме, а на крыльце, я все-таки успела открыть входную дверь. «Вот сейчас он меня убьет, – подумала я. – Надо что-то сделать». Я постаралась подняться, повернула голову и увидела страшную сцену. Мертвой хваткой в шею Сергея вцепился один из доберманов. Другой весел на его плече. Сергей осел на землю и жизнь постепенно его покидала. Я смотрела в его глаза, пока они не потухли. Я встала и не узнала свой голос, когда крикнула «брось». Собаки завиляли хвостом и ткнулись в меня окровавленными мордами.
В этот момент взошла луна, стало светло, было ощущение, что, нечто мрачное и темное покинуло этот свет навсегда.
Никто так и не узнал, зачем Сергей вернулся в этот дом. Валентина предположила, что он где-то хранил деньги или фальшивые документы. А, почему он решил убить меня, рассказал Михаил, они вместе решили, что это я что-то узнала и донесла, что в общем-то было правдой.
Екатерина Филипповна увидела, как к дому подошел Сергей и решила сбежать через черный ход, она пряталась вместе с детьми на нулевом этаже. Ей не хотелось попадаться ему на глаза, еще она боялась, что он может увезти детей. Я приехала на несколько минут позже. Каким-то чудом я не сильно пострадала, даже не возникло угрозы моей беременности.
В дальнейшем с Наташей мы виделись лишь мельком, когда решался вопрос по поводу опекунства над Людой и Гришей. От Валентины я знала, что она даже не пыталась продать дом в Новых Колокольчиках. На следующий день, после того как прошел суд над Илоной, привезла бригаду рабочих, которые сравняли дом с землей. Савелий, которого не видели несколько месяцев, появился во дворе сразу как дом начали сносить. Наталья забрала его с собой.
Мусор вывезли и за забором осталась ровная площадка, зарастающая травой. На заборе появилось объявление о продаже, но у всех этот дом ассоциируется с торговлей людьми, и с прежним владельцем, которого загрызли собаки. Местные жители умело пересказывают эту историю. Даже низкая стоимость не кажется привлекательной.
После того, как труп Сергея увезли, а мы с Катей собрали наши вещи и вещи детей. Я усадила их в машину, а сама вернулась, чтобы проверить, все ли выключено и не забыли ли мы что-нибудь. Последний раз я обходила этот дом, я заглянула во все помещения, даже те, где не могло быть ничего моего. Я вспомнила, свой первый день в этом доме и поднялась в мансарду, которую занимала. Здесь было также тихо, только было светлое утро, а не темная ночь. В моем шкафу лежала книга «Джен Эйр» Шарлоты Бронте, я взяла ее, спустилась в кухню и поставила ее на ту полку, где нашла. Моя карьера гувернантки закончилась.
Катя предложила заехать в церковь. Ей хотелось поставить свечку.
– И за твое здоровье поставлю, – сказала она мне.
А я зашла к Алевтине. Она с ужасом рассматривала мой рассеченный лоб и синяки на лице. Еще мы навестили Валентину и, конечно, Максима Максимовича, которому я на время оставила собак.
Я отвела их сюда сразу, еще до того, как позвонила в полицию. А приехавшим на вызов, сказала, что они убежали.
– Убежали, – повторил сотрудник полиции и понимающе посмотрел. – Найдутся, надо будет со специалистом проконсультироваться. Они могут представлять опасность.
Михаил попался в руки полиции совсем недавно, кажется, заболел чем-то смертельным и возможно уже умер в заключении.