– Почему? – приличия ради спросила Мари – ей явно не терпелось уже перейти к практике.
– Потому что там, где американцы его применяют, сразу наступает мир! – сказал Алекс и сам же расхохотался.
– Н-да, американцы вообще любят мир, – заметил Жоржик, стараясь, чтобы и на него обратили внимание. – А если кто-то не хочет их мира, то они придут и заставят его полюбить. Как с индейцами.
– Ну, Мари, видите во-он те бутылки? – указал Алекс на выстроенную в ряд стеклянную тару на постаменте у самого берега. – Это и есть ваша цель.
Мари, щурясь от слепящего мартовского солнца, оценивала «цель». Перчаток она не надела принципиально, презрев даже правила, непременно обязывающие барышень носить их. Я уже молчу о том, что было просто холодно.
– Да здесь всего-то шагов десять, не больше… – отозвалась она.
– Попади сперва хотя бы в них, крошка, – важничая, заметил ее отец.
Полесов стоял подле меня, то и дело комментируя происходящее. А мне, возможно, стоило больше внимания уделить сейчас младшим детям, а не Мари, но они, похоже, вполне весело проводили время с Ильицким и спаниелем – собака носилась по снегу, выполняя какие-то команды, все смеялись и были счастливы. Мое вмешательство, боюсь, эту идиллию тотчас разрушило бы. К тому же была Катюша, а присматривать за детьми вне занятий – это ее прямая обязанность.
В ответ на замечание отца Мари упрямо нахмурилась и не терпящим возражения тоном велела:
– Давайте револьвер!
– Погодите-погодите, сперва нужно научиться его заряжать, – Алекс все еще не решался отдать ей свой кольт, – берем пять патронов и вставляем в каморы барабана…
– Почему пять патронов? – удивилась я, внимательно наблюдая за его действиями, – камор ведь шесть.
– Видите ли, – Алекс обернулся ко мне и деловито начал объяснять, – камору напротив ствола рекомендуют всегда держать пустой – чтобы случайно не выстрелить.
– А что – были прецеденты?
– Как вам сказать… кольт крайне прост в использовании, так что да – непроизвольный выстрел вполне возможен. Для выстрела достаточно всего-то взвести курок – это делается одним легким движением – и нажать на спусковой крючок. А главное, стрелять из него можно очень скорострельно…
В следующее мгновение – не успела я и моргнуть – Алекс развернулся к берегу, вскинул руку с револьвером и, с бешеной скоростью взводя левой рукой курок, произвел пять оглушительных выстрелов подряд. Вслед за каждым разлеталась вдребезги новая бутылка на постаменте у реки.
Уничтожение пяти бутылок заняло у него секунд пять-шесть, не больше.
– Вот как-то так… – с кокетливой скромностью Алекс снова повернулся ко мне и для пущего эффекта крутанул револьвер на пальце за кольцо возле спускового крючка.
– Алекс… – выдохнула я, отнимая ладони от ушей, поскольку выстрелы были очень громкими, и совершенно искренне восхитилась: – Вы просто здорово стреляете! Как настоящий ковбой, как герои Майн Рида![33] Я, право, думала, что так стреляют только в книжках…
Я действительно была под большим впечатлением. Тот поклонился.
– Браво, Алекс, браво… – лениво поаплодировал ему Полесов.
Однако выражение лица Жоржика подсказывало, что он далеко не так восхищен. Но договорить отцу не дала Мари.
– Ну что вы наделали, Алекс! – набросилась она на юного Курбатова с упреками. – Вы разбили все мои бутылки!
– Не беда, Мари, будут вам новые бутылки – этого добра у нас, слава богу, хватает, – снова рассмеялся Алекс и тотчас сделал знак слуге, который, очевидно, и занимался расстановкой «мишеней».
– Да, Алекс, стреляете вы и правда здорово – полностью согласен с Лидочкой, – продолжил все же Жоржик Полесов и добавил наставительно: – Но чего вам не хватает, так это опыта! Это очень чувствуется. Да и с десяти шагов попасть в бутылку – невелика заслуга. Вы позволите? – он протянул руку к револьверу.
– Сделайте одолжение, Жорж, – с невозмутимой улыбкой тот отдал оружие.
– Видите ли, Лидочка, истинный стрелок стреляет – как дышит, – Полесов не спеша и вдумчиво заправлял патроны в барабан, – Алекс слишком старается произвести впечатление, его движения слишком искусственны. – Он поднял руку с револьвером, целясь вовсе не в бутылки, которые еще устанавливал слуга, а в одинокую березу шагах в двадцати от нас. И сделал первый выстрел. – И вовсе не следует спешить: мы, слава богу, не на Диком Западе и индейцы за нами не гонятся, – он нежно улыбнулся мне и сделал второй выстрел.
Жоржик еще долго говорил, переходя с места на место, прицеливаясь в дерево и не спеша расстреливая оставшиеся патроны. Даже я несколько заскучала, а Мари уже откровенно маялась: демонстративно от нас отвернулась и развлекалась тем, что выбивала носком ботинка комья снега из земли.
– Извольте посмотреть, Лидочка, – расстреляв патроны, Полесов выглядел совершенно довольным и подставил мне локоть, явно приглашая прогуляться до березы-мишени.
В коре дерева была выбита пятью пулями русская буква «Л». Как это мило.
– Как это мило! – воскликнула я вслух с преувеличенным восхищением. – Это ведь первая буква в имени Елены Сергеевны – Лена!
Жорж, казалось, был обескуражен моим выводом.
– Да, возможно, это первая буква в имени Лена… – отозвался он.
– Жорж, да вы отлично стреляете!.. – к нам приблизился юный Курбатов, тоже заинтересовавшийся. – Вот уж не думал, что вы умеете обращаться с револьвером. Вы где-то специально учились?
Да, мне тоже было крайне интересно, где он этому учился. Но Полесов наше любопытство не удовлетворил, продолжив эту своеобразную перепалку с Алексом.
– Просто я не афиширую, Алекс, свои таланты так настойчиво, как некоторые… – ответил он и, видимо, счел себя победителем в сегодняшней стрельбе. Он, по-прежнему не отпуская моей руки, повел меня к саням.
– Лиди, а вы не хотите тоже попробовать? – спросил Алекс, вынуждая нас остановиться.
И тут же раздался негодующий голос Мари:
– Алекс! Вы же обещали меня научить стрелять!
– Да-да, Мари, un moment[34], времени у нас достаточно – вы тоже постреляете. Лиди, ну так что? – он навязчиво подставил мне локоть возле второй моей руки.
– Согласен с Алексом! – поддакнул Полесов, тут же меняя траекторию и ведя меня назад к берегу. – Уверен, из вас, Лидочка, выйдет отличный стрелок!
– Ох… право, я даже не знаю…
В мои планы действительно не входило учиться стрелять: вполне достаточно отмычек в качестве подарка-издевки от Ильицкого – не хватало еще револьвера. Но любопытство во мне, как это бывало часто, победило.
– Ну, хорошо, – сдалась я, – я попробую сделать один выстрел, но после вы тотчас займетесь обучением Мари!
Я отлично видела, с каким негодованием моя воспитанница смотрит на нас с Алексом, но отчего-то мне казалось, что нелишним ей будет увидеть своего так называемого друга во всей красе: не держащим слова и бесстыдно волочащимся за ее же гувернанткой. Меня Мари и так ненавидит, так что я ничем не рисковала.
Едва я согласилась, как сразу получила в руки кольт:
– Тяжелый…
Револьвер действительно был увесистым, рукоять казалась неудобной, и долго держать его в вытянутой руке я бы точно не сумела.
– Больше килограмма весом, – важно пояснил Алекс, – так, теперь встаньте поустойчивей, руку держите параллельно земле… так… – он сам придержал мою вытянутую руку и взвел курок, – ну а теперь смотрите, чтобы мушка…
– Мушка – это вон та… petit pièce[35] на стволе?
Кажется, гувернантка Лидочка снова дала о себе знать.
– Да, это та petit pièce, – сдержал улыбку Алекс, – так вот, ждите, когда petit pièce сойдется на одной из бутылок и одновременно окажется точно по центру тех двух… grandes pièces[36]. Оказалась? А теперь жмите на спусковой крючок!
– И все?…
– Да – и все! – рассмеялся Алекс. – Говорю же, кольт крайне прост в обращении. Стреляйте.
Рука уже начала уставать и потому предательски дрожала, мешая целиться. Решив покончить с этим поскорей, я прищурила один глаз, поймав на мушку самую крайнюю бутылку, и нажала на спусковой крючок. Рука моя дрогнула от сильной отдачи, но ни одна бутылка, даже та, в которую я целилась, почему-то не разбилась.
– Он что, не выстрелил? – я удивилась, взглянув на револьвер.
– Выстрелил… только не туда.
– Шагов на пять не туда, – скептически прокомментировал Полесов. – Но не думайте, Лидочка, что это ваша вина. Неважный из вас учитель, Алекс, вот что я вам скажу! – И, кажется, вознамерился учить меня сам. – Вы, Лидочка, просто дуло слишком вверх поднимаете… давайте-ка я вам помогу, зайчонок мой…
И он тотчас встал позади, положив ладонь мне на талию, прижавшись щекой к моей щеке и направляя мою руку. Нет, это даже для Лидочки слишком…
– Георгий Палыч! – дернулась я, высвобождаясь.
И в тот же момент со звоном разлетелась вдребезги бутылка.
– Что это?…
Я обернулась на выстрел и увидела Мари с револьвером в руке и с озаренным улыбкой лицом.
– У меня получилось! Я попала, попала! – словно ребенок, она запрыгала на месте, а потом и вовсе бросилась на шею стоявшему подле Ильицкому.
– Да, вы молодец, Мария Георгиевна, – попали с первого раза, – отозвался он, ставя ее на землю.
На них смотрела не только я, но и Алекс с Полесовым. Смотрели и молчали. И чувствовалось в этом молчании какое-то невысказанное раздражение.
– Это ваш револьвер, Евгений Иванович? – наконец спросила я. – Позвольте спросить, зачем вы взяли с собою на отдых револьвер?
– На всякий случай, Лидия Гавриловна, – отозвался тот, подняв голову и посмотрев мне в глаза. – Никогда не знаешь, пригодится эта petit pièce или нет.
Я уже и забыла, что он умеет смотреть так, будто выносит приговор и одновременно приводит его в исполнение. Боже… я и подумать не могла, что он где-то поблизости и слышал весь этот отвратительный разговор. Не рассказывать же ему, что это все Лидочка, а не я!