Айви зашла в комнату и опустилась на кровать. Девушки обменялись смущенными взглядами. Мэрион торопливо размышляла, о чем же спросить гостью, но на ум пришел только один вопрос:
— А какой он, Балморал?
— Балморал?
— Судя по всему, я еду туда на следующей неделе. А ты?
— Нет, хвала небесам! — воскликнула та с таким жаром, что Мэрион удивилась.
— А чем он так плох?
Айви задумчиво склонила голову набок.
— Каким бы словом его описать…
Мэрион видела замок на снимках и хорошо помнила его причудливые очертания на фоне темных елей.
— Чересчур мрачный? Аляповатый?
— Странный.
— Странный?
— О, это еще слабо сказано.
— Расскажи поподробней!
Айви подобрала колени к груди и обняла их. Ее башмаки застыли над простынями, но она тщательно следила за тем, чтобы ничего не испачкать.
— С чего бы начать? С любимого кресла королевы Виктории, на котором никому не разрешается сидеть? Хотя она уже тридцать лет как мертва.
— Шутишь?
— Или, может, с волынщиков, которые каждый вечер маршируют вокруг стола за ужином и трубят так, что из ушей того и гляди кровь хлынет, причем один из них всегда вусмерть пьян!
— Как-то даже не верится…
— А еще там есть главный дворецкий, который подает ужин в пастушьем плаще. Это потому, что давным-давно, при королеве Виктории, тогдашний главный дворецкий позировал вместо принца Альберта, когда того рисовали в образе пастуха!
— Смеешься, что ли?
— А пикники у озера со столовым серебром, скатертями и лакеями?!
Мэрион прижала ладони к щекам и покачала головой, не веря своим ушам.
— Не может быть! — воскликнула она. — Ты шутишь!
— Вовсе нет! — с озорной усмешкой заверила ее Айви. — Еще у них там своя особая ткань-шотландка. Носить ее можно только членам королевской семьи. Вот только как-то они не жаждут, если честно. Там всё в шотландскую клетку, даже линолеум. Навевает тоску, как по мне.
Мэрион решила пропустить мимо ушей эту колкость в адрес народного костюма, который так любили у нее на родине. Поводов для переживаний и без того было предостаточно. Судя по рассказам Айви, Балморал — это сущий кошмар, подобных которому она еще в жизни не видывала. Если служанка ей не солгала, попытки спасти Лилибет заранее обречены на провал.
— А еще король всюду ходит с попугаем!
— Ну теперь-то ты точно шутишь! — воскликнула Мэрион, метнув в Айви насмешливый взгляд.
Глава восемнадцатая
Королевский поезд несся по стране, неприметной блестящей змейкой скользя меж мрачных предместий промышленных городов с их грязными каналами, неприглядными многоквартирными домами и заводами с черными трубами. Мэрион провожала взглядом веревки с потемневшим от сажи бельем, натянутые в узких проулках между домами, и истощенных девушек с колясками, надевших мужские шляпы, чтобы хоть как-то защититься от дождя.
Что бы сказали все эти люди, узнав об отдельной платформе на Кингс-Кросс и о роскошных вагонах — по одному на каждого члена королевской семьи, — обставленных не только кроватями, окованными серебром, но и снабженных ванными комнатами, обитыми красным деревом. О вагонах, в которых есть даже гостиные комнаты с портьерами, коврами, абажурами, креслами и картинами в золотых рамах. О том, что в распоряжении пассажиров имеется даже повар в белом колпаке, да не один, а с целой командой поварят.
Для Мэрион это было первое по-настоящему масштабное путешествие с королевской семьей, и в действительности все оказалось куда хуже, чем пророчила Айви. Напротив, служанка сильно недооценила реальное положение дел. Даже герцоги Йоркские и их тяга к роскоши меркли по сравнению со всем этим. Когда поезд подъехал к Баллатеру — ближайшей к Балморалу станции, — Мэрион уже успела окончательно свыкнуться с чувством, что она попала на другую планету, а то и вовсе в другую вселенную.
В неподвижном, рябящем от мошкары воздухе разлились первые звуки «Шотландии смелой»[24]. А по платформе шагал раскрасневшийся волынщик в килте. Он выпучил глаза от натуги, а его алые щеки раздулись до пугающих размеров.
Члены августейшего семейства из поезда пока не вышли, зато на улицу высыпали толпы слуг, приехавших из самого Лондона, и начали торопливо разгружать багаж. Вскоре маленькую платформу заполонили чемоданы, шляпные картонки и высокие горы обувных пар, связанных шнурками и начищенных до блеска. А еще дорожные сундуки с посудой и столовым серебром. Однако никаких попугаев не было и в помине.
Значит, Айви и впрямь пошутила.
Наконец на платформу спустились два лакея в красных форменных плащах. Их волосы были щедро усыпаны пудрой, которая стремительно таяла под мелкими каплями дождя. Один из них нес огромную золотую клеть, в которой сидело какое-то крупное и серое существо. Заслышав звуки волынки, оно возмущенно завопило.
Мэрион зажала рот рукой.
— Шарлотта, дорогуша! — пронеслось по платформе. Король, вынырнув из своего шикарного вагона с инициалами, прогремел: — Хорошо тебе спалось, а?
Потрясало уже одно то, что он обращался с этим вопросом к попугаю. Но и внешность короля поражала воображение: на нем были килт, короткий твидовый плащ и тэм-о-шентер[25], украшенный помпоном и пером. Обут он был в броги со шнурками, элегантно перевязанными вокруг икр, а еще на ноги были натянуты плотные носки, которые доходили чуть ли не до бугристых коленок, и на поясе висел серебряный кинжал. Дополнял наряд огромный спорран[26], украшенный длинными — до самой земли — ремешками.
Следом за отцом на платформу вышел герцог Йоркский — с такими же бугристыми коленками, тоже в килте, брогах и при кинжале. За ним последовали принц Уэльский, а потом и принц Генри с принцем Георгом — младшие сыновья короля. Все явно нервничали, когда король окинул их придирчивым взглядом, точно войско на смотре.
— Ничего нет на свете прекрасней наряда древних галлов! — прогремел король на всю станцию.
Принц Уэльский согнал с колен докучливых мошек.
— Ну здравствуй, рай блошиный, — вполголоса произнес он, и у Мэрион тут же не осталось никаких сомнений, что для наследника престола поездка в Балморал ничем не лучше бесконечных банкетов.
Следующей из поезда вышла королева Мария. На ней тоже был наряд в духе «древних галлов», вот только юбка была длинной — по моде эдвардианской эпохи. Ее привычная шляпка-ток сидела на голове безупречно ровно, а в руке она сжимала клетчатый зонтик.
— До чего же шотландцы ферный народ! — восхитилась она, окинув взглядом служащих станции, которые выносили вещи с платформы, согнувшись в три погибели.
— О, рай! — воскликнула герцогиня Йоркская, когда волынщик снова прошел мимо с пунцовыми щеками, огромными, точно футбольные мячи. — Волынок вой да плеск ручьев! Да царственные скалы!
— Кроуфи! Кроуфи! — Лилибет выскочила на платформу и схватила Мэрион за руку. — Мы в Шотландии!
«Что верно, то верно», — подумала Мэрион. Вот только совсем не в той, какую она знает и любит всю жизнь.
Кортеж из королевских автомобилей начал свой путь по изумрудной долине, поросшей папоротником. Принц Уэльский сидел напротив Мэрион, рядом с водителем. А на заднем сиденье, глядя вперед, восседала миссис Найт. На ее коленях, как всегда, затянутых черной тканью, беспокойно ерзала Маргарет.
Мэрион посмотрела в окно. Любоваться красотами было трудно — мелкая изморось, начавшаяся, когда поезд прибыл в Баллатер, превратилась в настоящий ливень. По крыше звонко барабанили дождевые капли.
— Ох уж эта река Ди[27] да ее окрестности! — иронично заметил принц Эдуард. — Самое засушливое местечко во всей Шотландии, право слово.
Серая стена за окном, наконец, кончилась. Перед Мэрион предстали высокие кованые ворота, украшенные золотом и буквами «V. R.». Они были распахнуты, а за ними, чуть поодаль, стояла толпа людей: тут были и горничные, и садовники, и повара с кухарками, и лакеи. Мэрион с изумлением разглядела, что все они вымокли насквозь. Дождь растрепал и испортил прически и промочил тщательно выглаженные фартуки, да так, что те стали прозрачными от влаги. Начищенные до блеска туфли бесстрашно тонули в топкой земле, размоченной ливнем.
Когда королевский кортеж ехал мимо, вся толпа принялась кланяться и делать реверансы. Мэрион украдкой бросила взгляд на Лилибет, которая махала прислуге в окошко, как это делали добрую сотню лет назад.
Мэрион вспомнила, что на самом дне ее небольшой дорожной сумки лежит одежда для игр. Хорошо, что в ее распоряжении есть хотя бы это! Впрочем, короткая юбочка и маленький красный жакет — сомнительное оружие в борьбе с привилегиями, накопленными веками.
Наконец впереди показался сам замок — Мэрион и представить себе не могла, что он такой огромный! Ей невольно вспомнилась маленькая крепость неподалеку от Роял-Лодж. Балморал тоже походил на видение, вот только совсем другое. Если та крепость пробуждала в памяти легенды о короле Артуре, то тут вспоминались сказки братьев Гримм. Здесь была одна высокая четырехугольная башня, возвышавшаяся над всем зданием, и множество остроугольных башенок поменьше. Позади высились горы, укутанные облаками, а перед самим замком расстилалась изумрудная лужайка. На ней, судя по виду, и впрямь жило бесчисленное полчище насекомых.
Внутренне убранство действительно потрясало воображение: здесь, как и рассказывала Айви, ткань-шотландка была повсюду. Ею было украшено все до последнего дюйма, причем с завидной щедростью. Мэрион изумленно оглядывала комнаты, путешествуя по замку вместе с королевской семьей. От зала к залу стиль убранства резко менялся: были тут и мрачные залы с веерным сводом, напоминавшие готические соборы, и комнаты в стиле барокко, украшенные золотом и лепниной.
Герцогиня обернулась к Мэрион, одарив ее ослепительной улыбкой.