— Поверьте, мне в Балморал совершенно не хотелось. А откуда мне было знать про ту больницу, будь она неладна? Дэвид мне не рассказывал, что должен поучаствовать в открытии нового отделения! Да и потом, я не просила меня встречать! Мне совсем ничего не стоило поймать кэб и уехать с вокзала самой! Но он настоял, что непременно меня встретит — и теперь оказывается, что это я во всем виновата: очередная выходка злобной ведьмы.
На ее лице вдруг проступила усталость, а сама она точно в один миг состарилась. Мэрион гадала, сколько же ей лет? Как и король, миссис Симпсон была, по всей видимости, лет на двадцать старше ее самой. Они с Дэвидом были уже далеко не юнцы.
Уоллис посмотрела на часы, вскочила и разгладила складки одежды.
— Мне пора. Сегодня в замке торжественный ужин — одному богу известно, что подадут на стол. А еще эти ваши Йорки приезжают. И я должна буду их встречать. Так что самое время вернуться и овладеть хорошими манерами, пока еще не поздно.
Мэрион тоже поднялась на ноги. Уоллис, не дожидаясь ее, зашагала прочь. Руки она спрятала в карманы, а голову опустила, сосредоточенно глядя себе под ноги, чтобы не упасть в темноте.
— Мне страшно жаль, что все так вышло, — поторопилась заверить ее Мэрион, поспешив за ней следом.
И эти слова точнее всего выражали то, что она чувствовала в тот миг. Она ведь и не подозревала, что правда столь страшна и ужасна. А хуже всего было то, что из сложившейся ситуации не было ровным счетом никакого выхода. Все стремительно двигалось к неизвестному, но неизбежно трагическому финалу, который больно ударит по всем, и по монархии в том числе. Ибо что скажет народ, когда правда откроется?
— Мистер Болдуин считает, что я должна покинуть Британию, — точно угадав ее мысли, сказала Уоллис. — У одного моего приятеля есть вилла в Каннах. Но даже если я туда переберусь, это ничего не даст. Ведь Дэвид уедет следом за мной!
— Понятно… — отозвалась Мэрион, стараясь не запнуться о древесные корни. — Ситуация сложная… И, наверное, безумно страшная… — Ей самой и вообразить было жутко, каково это — когда против тебя ополчился весь мир.
— Временами на меня без конца кричат, — призналась миссис Симпсон. — Стены моего дома расписывают всякой похабщиной, бьют кирпичами окна.
Мэрион нахмурилась:
— Я думала, только владельцы газет знают об истинном положении дел.
— Вот-вот, — спокойно согласилась Уоллис. — Они-то всё это и затевают. Подкупают людей. Бедняжка мистер Лу уже давно сам не свой от страха.
— Это ваш дворецкий? — уточнила Мэрион, вообразив выходца из какой-нибудь азиатской страны.
Уоллис, нырнув под очередную ветку, громко рассмеялась:
— Вообще-то это мой пес. Мне его Дэвид подарил.
«Какая же она храбрая, — подумала Мэрион. — Какая смелая, тактичная, образованная и вместе с тем остроумная! Какая элегантная и щедрая! Какова ирония… а ведь из нее бы получилась безупречная королева».
Уоллис вдруг остановилась, обернулась к своей спутнице и, одарив ее своей ослепительной улыбкой, пожала ей руку.
— Милая моя, да не переживайте вы так! Я справлюсь, — заверила она Мэрион. — Я же сильная. Сила на то и нужна, чтобы переживать непростые времена.
Замок был совсем рядом. Они дошли до того места, где дорога разветвлялась на две тропы — одна вела в Балморал, а вторая — в Биркхолл. Солнце уже опустилось за горизонт, и все потонуло во тьме. Но Мэрион все равно поймала на себе внимательный взгляд миссис Симпсон.
— И вам тоже не помешает сила, милая моя.
— Да…
— Ведь и у вас есть любимые люди в этой семье.
— Вы про Лилибет?.. — спросила Мэрион.
Последние лучи закатного солнца упали на блестящие черные локоны. Миссис Симпсон кивнула.
— Если не спасетесь отсюда вовремя, то и для вас это все плохо закончится, — сказала она и вдруг схватила Мэрион за руку. — Послушайте! У меня вот детей нет. Мой поезд ушел. Но вы еще можете успеть! — Она крепко стиснула ладонь Мэрион. — Главное — сбежать, пока не поздно. Обещаете?
Глава тридцать четвертая
Близилось Рождество, а разговоров об Уоллис Симпсон становилось больше и больше. Теперь невозможно было сходить в «Вулвортс», не услышав по пути старинных рождественских гимнов, перепетых на новый лад, чтобы только поддеть возлюбленную короля. Излюбленная перепевка лондонцев звучала так: «Ангел звонко нам поет — Уоллис короля крадет!» А над шутками вроде «Эдуард Восьмой и миссис Симпсон Невыносимая» от души хохотали жители всей страны.
Положению Уоллис было сложно позавидовать. От нескольких рассказчиков Мэрион слышала разные истории о том, как же прошел тот «кошмарный ужин» в Балморале.
Герцогиня описывала случившееся с нескрываемым отвращением. «Она вышла ко мне с этой своей победоносной улыбочкой, — поведала она. — А я прошла мимо и сказала: „Я пришла на ужин не к вам, а к королю“».
Тот разговор с Уоллис теперь казался Мэрион нереальным, точно сон. Но возымели ли действие ее просьбы? Газетные заголовки сообщали, что Уоллис наконец отвергла своего венценосного возлюбленного и перебралась к друзьям во Францию.
Однако народ только посмеивался над этой новостью, сомневаясь в ее правдивости. Едва ли это было всерьез. Миссис Симпсон наверняка нарочно так дурно обходится с королем, чтобы только сильнее раззадорить его чувства. С какой стати ей с ним расставаться? Король ведь пляшет под ее дудку! Она сцапала его, и вовсе не собирается разжимать свои хищные когти! Она ведет себя с ним как с пажом, а сама нежится на Лазурном берегу да считает бриллианты, деньги и дни до восшествия на престол!
А из Форт-Бельведера доходили слухи об исступленных звонках короля в Канны. На линии были страшные помехи, и потому крики, вопли и слезные мольбы Эдуарда слышались по всему замку. «Да я за тобой на край света поеду!» — божился он в трубку. Уоллис оказалась довольно точна в своих предсказаниях: ее положение было отчаянным, а вовсе не триумфальным.
И Мэрион была счастлива, что знает всю правду. Роль единственной истинной свидетельницы этих исторических событий чрезвычайно ей нравилась. Но и переживаний вызывала немало — и грозила одиночеством. Даже матушка, единственная, кому она честно обо всем рассказала, выразила сомнения в правдивости миссис Симпсон. «Почем ты знаешь, что она была с тобой честна?» — поинтересовалась миссис Кроуфорд в письме.
Неужели Уоллис и впрямь ее одурачила? Мэрион и сама уже начала задаваться этим вопросом, а ответ не заставил себя долго ждать. Как-то раз, возвращаясь на Пикадилли с целой охапкой рождественских подарков, она торопливо взбежала по серым каменным ступенькам и постучала в высокие двойные двери. Притоптывая, чтобы хоть немного согреться, она предвкушала, как зайдет в уютный дом, согретый теплом мраморных каминов и больших обогревателей с железными сетками.
— Глядите! Вон она! — вдруг послышалось за спиной.
— Это Симпсон!
Мэрион охватило изумление. Впрочем, отель «Ритц» находился как раз через дорогу, чуть в стороне. Должно быть, прохожие заметили, что Уоллис туда направляется.
За оградой, которой был обнесен герцогский дом на Пикадилли, уже собралась толпа зевак.
— Это и впрямь она! Надо же!
Кто-то из толпы угрожающе потряс кулаком.
— Прошмандовка американская! Будь ты проклята!
Мэрион ошарашенно распахнула рот. Ее костюм, тщательно и со вкусом переделанный Норманом, совсем не был похож на наряды от Шанель, которые обычно носила Уоллис. Ее шляпка была сшита из искусственного меха. И, самое главное, она была на добрых двадцать лет младше миссис Симпсон!
— Вы обознались! — крикнула Мэрион толпе.
Одна из женщин выступила вперед. Ее глаза гневно сияли на перепачканном лице.
— Ты это, ручонки свои загребущие к королю не тяни! — злобно воскликнула она.
— Домой убирайся! Потаскуха! Оставь нашего короля в покое! — выкрикнул еще один голос.
Что-то просвистело мимо уха Мэрион и шлепнулось на лестницу. Она потрясенно уставилась на желток, усеянный осколками яичной скорлупы, и на прозрачную жидкость, потекшую вниз по ступенькам. Несколько капель попали ей на юбку.
Зубы у Мэрион застучали от страха. Она заколотила в дверь кулаками, но тщетно. Никто не спешил ее впускать. Девушка судорожно жала на кнопку звонка, снова и снова.
— Эйнсли, пустите! — взмолилась она. — Откройте дверь, прошу вас!
И наконец через несколько минут, показавшихся ей вечностью, Эйнсли ей открыл, и Мэрион кинулась в дом, да так стремительно, что запнулась о порог и едва не упала на ковер. Теперь у нее не осталось никаких сомнений, что Уоллис Симпсон ей не солгала. И народ обо всем прознал — никакой тайны уже не существовало. Злоба и ненависть прямо-таки витали в воздухе. Что же будет дальше?
«Нельзя тебе там оставаться! — написала ей матушка, страшно встревоженная рассказом дочери. — Скорее возвращайся домой!»
Мэрион всерьез задумалась над ее словами. Как-никак, нападение было вполне веским поводом пересмотреть свои планы. Быть свидетельницей исторических событий — это, конечно, почетно, как и верно служить своим господам. Но если тебя готовы разорвать на кусочки, оно вряд ли того стоит. Ей вспомнилась судьба русского царя и предсказания Валентина о революции. Вспомнилась и Эллен Уилкинсон с бесстрашной пятидесятитысячной толпой бастующих из Джарроу.
Но она торопливо заверила себя, что никаких вооруженных восстаний в этой стране точно не будет. Об этом говорил и сам Алан Ласеллс. Вот только в жизни королевской семьи и всего народа явно наступил переломный момент. Решительных перемен никак не избежать.
«Мы ведь обе с тобой не молодеем, — написала матушка в конце письма. Всю свою жизнь она не знала хворей, но последнее время ее здоровье заметно пошатнулось. — Хотелось бы мне еще успеть понянчить внучат на своем веку».
Матушка права, решила Мэрион. В первую очередь надо быть верной не королевской семье, а своей собственной. Как только тот самый переломный момент произойдет, она уедет домой. А если все случится в рождественские дни, то еще лучше: она сможет начать новый год с чистого листа!