Праздники приближались. У герцога Йоркского с семьей была запланирована поездка в Сандрингем, а у Мэрион — в Шотландию. Но никто не спешил уезжать. Все напряженно ждали. Вот-вот должна была грянуть буря.
Герцога и герцогиню теперь не так-то легко было застать. Герцог пропадал на каких-то встречах, а его супруга все чаще лежала в постели со страшной мигренью. Мэрион, уже приноровившись сохранять привычный уклад в непривычных условиях, усадила девочек мастерить рождественские украшения. В итоге у них получился целый ворох гирлянд, которыми щедро украсили Роял-Лодж. Нарядное убранство разбавило мрачную атмосферу, царившую в доме. Теперь повсюду висели «цепочки» из цветной бумаги, а под раскидистой рождественской елкой лежали чулочки, связанные маленькими пальчиками и набитые подарками. Для Аллах, как обычно, припасли яркую соль из «Вуллис».
Веселым шалостям в ванной пришел конец, но карточные игры по вечерам никто так и не отменил — и они вызывали не меньше восторга, чем раньше. И если прежде Мэрион казалось, что не стоит девочкам так веселиться перед отходом ко сну, то теперь она только радовалась, что принцессы отвлекаются от царящего в доме напряжения. В комнате, пропитанной приятным запахом дыма, то и дело раздавались громкие «Ах ты вредина!» да «Так нечестно!» — это девочки с упоением играли в «Мчащегося демона».
Языки пламени, бушующие в мраморном камине, бросали свои отсветы на готические стены, обитые зеленоватыми досками, и на золотистые рамы картин. Высокие арочные окна были плотно задернуты шторами, и в комнате царил приятный полумрак. «Более мирной и уютной обстановки и пожелать нельзя», — подумала Мэрион, оглядевшись. Учитывая все обстоятельства, она справлялась достойно. Если не сказать — блестяще.
Как-то в гостиную заглянул герцог — нечастый участник вечерних забав. Он сел у камина и начал раскладывать на коврике карты, чтобы сыграть в «Двадцать одно», при этом зажал меж исхудавших пальцев сигарету, а по его изнуренному лицу плясали блики от огня. Герцогиня, по своему обыкновению, заперлась у себя в комнате.
— Ну что, все готовы? — спросил он, окинув собравшихся взглядом и старательно изобразив улыбку.
— Да, папа!
Отец вопросительно посмотрел на Лилибет:
— К-к-карту или хватит?[51]
— Хватит!
Герцог повернулся к Мэрион:
— А вы, К-к-кроуфи, что скажете?
— Карту! — воскликнула Мэрион, но тут же разочаровалась в своем решении. С таким числом очков быстрой победы ей не видать.
Подошла очередь Маргарет. С привычной беспечностью младшая принцесса схватила карту, потом еще одну, а после в отчаянии швырнула весь свой набор в воздух.
— Банкрот! — рассерженно объявила она.
Герцог неодобрительно покачал головой, явно осуждая ее резкость.
— Ак-к-куратнее н-н-надо быть, Мэг.
— Это все кузен Галифакс! — в очередной раз заявила Маргарет.
— Ну что ж, значит, и ему аккуратность не помешает.
Лилибет перевернула все свои карты, а герцог, взявший в этой игре на себя роль банкира, тоже объявил о банкротстве.
— Глядите! — радостно воскликнула принцесса. — Это же королевским понтун[52]!
В холле зазвонил телефон. Лицо герцога, кажущееся в свете огня таким мягким и добрым, посерьезнело и застыло, точно каменное. В комнату вошел Эйнсли. Дворецкий был мрачнее тучи.
— Ваше высочество, Форт-Бельведер на линии. Его величество хочет поговорить с вами.
На пороге появилась герцогиня в длинной черной ночной рубашке. На ее лице не было ни грамма макияжа, а волосы были собраны в длинную черную косу на спине. На вид ей можно было дать лет шестнадцать, не больше. Принцессы устремили на нее удивленный взгляд.
— Мамочка! Ты выздоровела?
Но герцогиня по-прежнему выглядела неважно. Она бросилась к мужу и схватила его за руку. А потом они вместе вышли из комнаты.
Лилибет успела еще раз обыграть сестру, а Маргарет — снова стать банкротом, как вдруг за окном зашумел мотор автомобиля. Вот только шум этот потонул в криках сестер — победном и отчаянном, — и никто его не услышал. А потом по гравию зашуршали колеса, и машина унеслась вдаль. Когда Мэрион ложилась спать, герцогиня все еще не вернулась.
Глава тридцать пятая
Утром Мэрион остановилась перед белой дверью, ведущей в спальню герцогини. Несмотря на то что ее сюда пригласили, дверь была плотно закрыта. Изнутри доносились голоса — приглушенные и взволнованные. Девушка решила пока не стучать, а подождать.
Дверь неожиданно распахнулась, и на пороге возникла королева Мария. Она вся иссохла и казалась теперь куда старше своих и без того почтенных лет. Всегда прямая, как жердь, она заметно поникла и ссутулилась. Даже бюст ее — и тот точно уменьшился в размерах.
Мэрион тут же присела в реверансе, а когда выпрямилась, пожилая королева окинула ее мрачным взглядом.
— М-да, мисс Кроуфорд, положение, гофоря открофенно, ахофое, — процедила она и неспешно удалилась, тяжело опираясь на свой зонтик.
На кровати, застеленной желто-синим бельем, возлежала на высоких подушках одинокая фигурка в кружевном болеро и с длинной, растрепавшейся косой черных волос. С порога она казалась совсем крошечной.
— Заходите, Кроуфи, — слабым голосом позвала герцогиня.
Мэрион пересекла нежно-голубой ковер. К ее удивлению, герцогиня протянула ей руку, беззвучно призывая подойти ближе и пожать ее. Она редко допускала физические контакты, но теперь ласково сжала ладонь Мэрион своими бледными, тоненькими пальчиками, а потом подняла на нее большие фиалковые глаза.
— Боюсь, скоро нас всех ждут огромные перемены, Кроуфи, — приглушенно призналась она.
По спине Мэрион пробежал холодок. Так значит, все случилось. Один брат передал корону другому, и женщина, лежащая в постели перед ней, больше не герцогиня Йоркская.
— Ваше величество… — сказала Мэрион и вот уже во второй раз за последнюю пару минут опустилась перед королевой в реверансе. Все мысли в голове спутались. А в душе радость смешалась с сожалением. И изумлением — подумать только, как же быстро произошло то самое долгожданное событие, о котором было столько пересудов!
Но, самое главное, — теперь она могла уехать. Ей наконец-то представилась возможность уйти. Она собралась с духом, чтобы сказать об этом. Обеим сторонам будет не так-то просто пережить ее увольнение. И новость о нем наверняка вызовет бурный скандал.
— Переезд в Букингемский дворец будет довольно болезненным, — продолжила королева, и в ее голосе слышалось сочувствие. Она явно чего-то недоговаривала, вот только чего?
И тут Мэрион, точно острым клинком, пронзило осознание, столь неожиданное и горькое, что она невольно ахнула. Выходит, ее отстраняют от дел, вот так, ни с того ни с сего. Конечно, это отчасти понятно: как-никак, во дворце полно прислуги, а значит, найдется, кому присмотреть за принцессами.
И все-таки эта надуманная новость застала ее врасплох. Она ждала, что герцог с супругой проявят к ней большую благодарность, что ли.
Мэрион попыталась усмирить нахлынувшую было обиду. В конце концов, именно такого исхода она и сама желала.
— Да, мэм. От всей души желаю вам удачи.
Королева встрепенулась и резким, пронзительным голосом воскликнула:
— Только не говорите, что надумали нас покинуть!
Мэрион, вновь сбитая с толку, уставилась на нее. Получается, она им еще нужна? Ее вдруг накрыла волна облегчения, а желание уехать вдруг пошатнулось. Она подумала о матушкином письме. О ее болезнях, о внуках. Она открыла было рот, чтобы заверить королеву, что дело обстоит именно так.
Но та пригвоздила ее пристальным взглядом.
— Даже если так, Кроуфи, сейчас не самый подходящий момент, — проговорила она мягким, но убедительным тоном. — Вы нам нужны. Вы нужны Маргарет и Лилибет.
Подумать только, король с королевой нуждаются в ней! И наследница престола тоже… Эта льстивая мысль полыхнула в уме яркой вспышкой — чарующей и ослепительной. И все прежние намерения Мэрион тут же рассеялись без остатка, точно их и не было.
— Да, ваше величество, — послушно сказала она, сама до конца не осознавая, что делает.
— А, и еще кое-что! — послышалось из роскошной постели. — Сообщите обо всем девочкам, хорошо?
Вспышка, озарившая мысли Мэрион, моментально погасла. Она вопросительно посмотрела на собеседницу:
— О чем? Что их родители теперь король и королева?
Само собой, она уже давно привыкла замещать принцессам родителей. Но столь ошеломительную и важную новость детям явно должна сообщать вовсе не гувернантка. Шутка ли, когда твои мама и папа вдруг становятся главами самой знаменитой королевской династии в мире?!
— Именно, Кроуфи. — Новоиспеченная королева зевнула. — Если вас это не затруднит.
Мэрион снова присела в реверансе и вышла из комнаты. К потрясению, охватившему ее после разговора с королевой, теперь примешивалось и благоговение. Другие люди, которые тоже в ней нуждались, планы, которые она сама же и строила раньше, — все это померкло рядом с ошеломительным осознанием, что ей отныне уготована своя роль в истории. Если раньше она пряталась в закулисье, то теперь пришел черед выйти на главную сцену, подобных которой нет в целом свете.
Чуть погодя Мэрион собрала принцесс в будуаре и закрыла дверь. Внутри нее жарко пульсировали восторг и нетерпение. Как-никак, ей доверили почетную и ответственную задачу. Девочки — и в особенности Лилибет — на всю жизнь запомнят это мгновенье. И она сама теперь навечно останется в их памяти. А значит, нужно сыграть свою роль достойно. Она тщательно подбирала слова.
Девочки застыли перед ней в своих одинаковых клетчатых юбках и жакетах. В их взглядах читалось легкое негодование.
— Но мы ведь уже все уроки сделали! — напомнила Маргарет.
— Уроки тут ни при чем, — мягко поправила ее Мэрион. — Хочу с вами поговорить о переезде, — продолжила она, решив зайти именно с этой стороны.