— Премудрая? — переспросила Мэрион, которая никак не могла осмыслить весь этот поток удивительных новостей.
— Ну да! У одной меня есть диплом!
— Поздравляю тебя, Айви! — воскликнула Мэрион, наконец немного отойдя от потрясения. — Очень за тебя рада! А чашечку чая со мной не выпьешь? Есть у тебя время?
— Уж на это-то оно всегда найдется!
Они расположились в ближайшем кафе. Айви заказала себе батскую булочку[75], настолько сладкую и липкую, что та, которой Мэрион лакомилась в обители сэра Генри, не шла с ней ни в какое сравнение.
— Забавно: я оставила королевскую семью, чтобы стать учительницей, а ты — в точности наоборот, — заметила Айви.
Мэрион опустила чашку на стол. Радость нежданного воссоединения сразу померкла. Все-таки чем-чем, а тактичностью Айви похвастаться никак не могла.
— Подумаешь, всякое бывает, — Мэрион постаралась произнести это как можно более беспечным тоном.
Но Айви, подперев подбородок рукой, окинула ее проницательным взглядом.
— Вот только не надо прикидываться, Мэз! Со мной этот фокус не пройдет! Я там жила и знаю, каково это. Сущее средневековье! Будто мы и не в двадцатом веке живем.
Замечание о том, что Айви променяла старомодную и совсем не престижную работу на прогрессивную карьеру, а Мэрион поступила в точности наоборот, больно ее хлестнуло. Как и в комнате Питера, ей вдруг захотелось защититься от несправедливых нападок.
— Между прочим, я стараюсь почаще выводить девочек из дворца, чтобы показать им реальный мир! — с жаром проговорила она.
Айви смерила ее недоуменным взглядом.
— Бог ты мой, Мэз, не кипятись так! Я ведь шучу, только и всего. Помнишь, как ты сама смеялась над их выходками? И над моими рассказами о Балморале?
Мэрион выдавила из себя улыбку. Уклад балморалской жизни уже давно ее не веселил — настолько сильно она к нему привыкла. Сейчас он ей, пожалуй, даже нравился. Она решила поскорее переменить тему.
— Как поживает Альф? Помнится, он собирался фруктами торговать. Еще торгует?
К ее ужасу, глаза подруги тут же наполнились слезами.
— Торговал. Но уже никогда не сможет…
— Неужели он…
Айви закивала, не дав ей произнести страшное слово.
— На «Ланкастере»…
«А ведь это любимый самолет Лилибет», — подумала Мэрион.
— Он очень хотел быть пилотом, но чаще всего требовались воздушные стрелки, — начала Айви и, немного помолчав, добавила: — Надо было сразу догадаться почему, но я не сообразила. Чаще всего они погибают в ходе первых же шести полетов, а когда их подстреливают, умирают уже через двадцать две секунды. Так что он недолго мучился — и то хорошо…
Поддавшись внезапному порыву, Мэрион накрыла рукой ладонь Айви, лежавшую на клетчатой скатерти.
— Я тебя так понимаю, — тихо проговорила она. — Не понаслышке знаю, каково это…
Ее вдруг поразило лицемерие собственных слов, но зато она отвлекла Айви от тягостных мыслей. Взгляд подруги, который еще мгновенье назад горел осуждением, теперь наполнился сочувствием.
— Мэз! А я и знать ничего не знала! Я-то думала, ты вообще променяла мужчин на работу! Пожертвовала всем, чем только могла…
Мэрион потупилась. Ей стало противно от самой себя, но отступать было поздно. Оставалось только надеяться, что Айви не станет продолжать эту тему, а самой Мэрион не придется рассказывать, что они с Валентином расстались задолго до его гибели и он быстро нашел ей замену. В сравнении с тяготами самой Айви эта история и выеденного яйца не стоила.
Но Айви, проявив редкостную деликатность, заговорила о другом.
— Теперь у меня, кроме учеников, никого и нет, — сказала она.
Не поднимая глаз, Мэрион кивнула:
— У меня тоже.
— Своих детишек у нас с Альфом не было. Как-то времени не хватило. — В ее глазах задрожали слезы, и она крепко зажмурилась. — Как и у тебя, наверное…
Мэрион покачала головой, по-прежнему не смея поднять глаз.
Айви шмыгнула носом.
— Ну что уж теперь, слезами горю не поможешь.
— Ты права, — отозвалась Мэрион, наконец осмелившись поднять взгляд. — Расскажи про свою школу, Айви!
Та картинно закатила черные, как угольки, глаза.
— Ой, это вообще умом тронуться можно, прошу прощения за свой французский. Уроки мы проводим в церкви, но местному викарию это страшно не нравится, а еще там безумно темно — хоть глаз выколи! Ни водопровода нет, ни туалетов — одни ведра. Детки сидят на коленях, а партами им служат скамейки. Не хватает ни карандашей, ни бумаги. Приходится писать по очереди. Да еще ребята всех возрастов учатся вместе. — Айви возмущенно тряхнула головой и сделала большой глоток чая.
А Мэрион уже размышляла, нет ли на территории Виндзорского замка более подходящего местечка. Построек там полно, может, что и нашлось бы. Она решила непременно разузнать, что к чему. Как знать, вдруг тогда она сможет искупить свою вину перед Айви? Не то чтобы она предала подругу, но в заблуждение ввела нешуточное.
— Но лучше уж в церкви, чем в Виндзоре! — заметила Айви. — Там, поди, вообще скука смертная! И как девочки еще с ума не сошли?
— Им действительно скучновато, — призналась Мэрион, вспоминая о жалобах Маргарет.
Она чувствовала себя обязанной ответить подруге откровенностью на откровенность. К тому же Айви и без того все знала о королевском быте, так что скрывать не было смысла.
— Надо нам их познакомить, — шутливо заметила Айви. — Принцессы и эвакуированные. Думаю, это была бы полезная встреча.
Мэрион посмотрела на нее. Ее вдруг охватило небывалое воодушевление. Вот же она — долгожданная возможность объединить два дела ее жизни — прошлое и настоящее!
«Ты всегда так переживала за тех, кто живет в трущобах, за образование для бедняков…» — «И до сих пор переживаю».
И вот прямое тому доказательство.
— Давай так и сделаем, — сказала она подруге.
Глава пятьдесят первая
Они приблизились к Фрогмору — аккуратному белому домику, построенному неподалеку от озера. Уже на подходе девочки робко сбавили шаг.
— Ну же, чего вы испугались? — спросила Мэрион. — Там вас никто не съест! Они же дети. Такие же, как и вы.
— Ну, не совсем такие же, — надменно заметила Маргарет, всем своим видом подчеркивая свой статус принцессы. И в самом деле, королевские дочки в одинаковых синих пальто, беретках и белоснежных чулках мало походили на бедняцких детей. — Аллах говорила, что они спят на стульях!
— Да, но вовсе не потому, что им так хочется, — заметила Мэрион.
Айви рассказывала ей, что некоторых детишек, живших в особенно бедных семьях, где не было кроваток, даже пришлось учить спать таким образом.
Айви с восторгом приняла щедрое предложение короля перебраться в домик у озера. А он, в свою очередь, обрадовался, что у его дочерей будет возможность пообщаться с эвакуированными. Идея всеобщего равенства, вынужденно навязанная стране войной, прижилась даже в королевских кругах. Когда король приезжал в войска со смотром, он всегда стремился пообщаться не только с командирами, но и с обычными рядовыми. А в число его помощников, к ужасу Томми, теперь входили не только аристократы.
И хотя этот белый домик задумывался вовсе не как школа, пространства и света для занятий в нем было предостаточно. А еще здесь были и водопровод, и туалет, и, что самое главное, здесь отсутствовал тот самый недоброжелательный викарий. Были найдены и столы, и стулья, но с писчими принадлежностями по-прежнему было туго. Как-никак, рационированию подверглись все без исключения семьи в стране, а королевская, пожалуй, в большей степени, учитывая, с каким тщанием король стремился следовать всем законам и предписаниям.
— Постарайтесь подбодрить их и утешить, — увещевала Мэрион принцесс, пока они шли к поблекшей от времени входной двери. — Не забывайте: им пришлось расстаться с родными, а у многих еще и дома разбомбили.
Дверь им открыла Айви, тут же одарив гостей ослепительной улыбкой.
— Милости просим! — радушно воскликнула она.
Принцессы надменно прошествовали мимо, и ее это задело.
— Я что, поклонилась как-то неправильно? — спросила Айви у Мэрион. — Давненько я этого не делала. В Бермондси-то было совсем не до того.
— Они просто волнуются, — сердито отрезала Мэрион.
Айви удивленно посмотрела на нее.
— Доброе утро, ваше королевское высочество! — хором поприветствовал класс принцесс, когда те вошли в комнату.
Приветствие прозвучало учтиво, вот только в глазах нескольких десятков ист-эндских ребят отчетливо промелькнуло неодобрение. Лилибет с отчаянием посмотрела на Мэрион.
Айви, в которой никто из принцесс не узнал бывшую служанку, торопливо начала знакомить их со своими подопечными.
— Это Редж, — представила она, указав на веснушчатого мальчишку лет тринадцати. Волосы у того торчали в разные стороны, несмотря на тщетные попытки их пригладить. У него были узкие зеленые глаза и острый подбородок, и он удивительно напоминал проказливого пикси.
Редж поднялся со своего места и протянул руку Лилибет.
— Как-поживаете мэм-чтоб-рифмовалось-с-«поэм»-но-не-вздумай-назвать-ее-мам?
— Что? — переспросила ошеломленная Лилибет под хихиканье младшей сестры.
Редж в замешательстве посмотрел на старшую принцессу, а потом перевел глаза на Айви.
— Вы же сами мне так сказали: «Зови ее мэм, чтобы рифмовалось с „поэм“, но не вздумай назвать ее „мам“»… — недоуменно заметил он.
— Да, только зачем было повторять всё? Тебе следовало просто запомнить, как правильно произносится слово «мэм», только и всего! — с негодованием воскликнула Айви под хохот остальных учеников, которые тут же принялись толкаться и баловаться.
Смех становился все громче и беспардоннее. Редж, сперва потерпевший унижение, теперь был очень доволен собой. Как-никак, именно он первым нарушил повисшее в комнате напряжение и мигом оказался в фокусе общего внимания. Маргарет тут же уселась рядом с ним.