— А каково это — когда твой дом бомбят? — поинтересовалась она.
Мэрион ахнула, возмутившись такой бестактности, но Редж ничуть не обиделся.
— Не слишком-то приятно, когда тебе на голову кирпичи сыпятся, — поведал он. — Ну а так — довольно весело! Прилетает целый рой «Хейнкелей»[76] — огромных таких, черных, похожих на хищных жуков, — а по бокам их истребители охраняют. А наши самолеты пытаются эту охрану обойти и сбить их! И начинается! Ра-та-та-та-та! Ра-та-та-та-та! — зарядил он, подражая стрекоту пулеметов.
— Как ты это делаешь?! — восхитилась Маргарет.
— Да ничего сложного! Язык упираешь в верхние зубы — и готово! Вот так: ра-та-та-та-та-та!
Лилибет тем временем пошла в дальний конец класса, и Айви устремилась за ней.
— Это Сьюзан, — сообщила она, кивнув на рыжеволосую ученицу примерно одних лет с принцессой.
Девочки обменялись смущенными взглядами.
— Ну как, нравится тебе за городом? — сухо спросила Лилибет.
— Ну да… Тут так тихо и спокойно, — отозвалась Сьюзан.
— Пожалуй.
Девочка вдруг широко улыбнулась.
— Зато тут Слау неподалеку! Там есть завод, где производят шоколадки «Марс»! Дома-то их только по карточкам выдают…
Мальчишка, сидевший перед Сьюзан, обернулся.
— Да сейчас всё по карточкам, куда ни плюнь! — мрачно сообщил он, а после расплылся в улыбке. — Даже мыло!
А Редж тем временем продолжал очаровывать Маргарет историями о бомбежках.
— Спать я лег прямо в носках и ботинках — мало ли что! — сообщил он, рассказывая о налете на собственный дом. Это событие явно стало для него масштабнейшей жизненной трагедией. — А когда все началось, меня так швырнуло, что я улетел в дальний угол комнаты, где стоит кровать брата! А потом мы побежали в убежище, и мама прикрывала мне голову крышкой от мусорного бака!
Маргарет округлила глаза:
— А что такое мусорный бак?
Мэрион и Айви недоуменно переглянулись.
А в эти минуты в конце класса Лилибет и Сьюзан нашли наконец общую тему для разговора — оказалось, что обе они очень любят животных.
— У меня когда-то был котенок, — печально рассказывала девочка, — маленький такой, черный. Мы его на улице подобрали. До чего он был милый — словами не передать! Я его Уинстоном назвала, в честь премьер-министра. А где он сейчас — не знаю. Его, наверное, бомбой разорвало…
На глаза у Лилибет навернулись слезы. Она не могла спокойно слушать истории о страданиях животных.
— Какой кошмар! Приходи к нам в гости — с собаками моими играть! Они такие славные!
— Ну вот еще, — проворчала себе под нос Айви. — У меня, между прочим, до сих пор шрамы не сошли!
— Дуки теперь ведет себя гораздо лучше, — неожиданно для самой себя вступилась за собак Мэрион.
Айви пристально посмотрела на нее, точно собираясь что-то сказать, но потом передумала и огляделась.
— Нам не хватает тетрадок и нечем писать. Неужели у его величества не нашлось бы парочки лишних карандашей?
Мэрион покачала головой:
— Говорю тебе, я спрашивала. Ничего лишнего нет — все нужно для хозяйства.
— Ну где-то же их можно достать! — Айви нахмурилась. — У кого бы еще попросить, не знаешь?
Мэрион уже хотела ответить отрицательно, как вдруг вспомнила о Питере. Уж где-где, а в Итоне всего было в изобилии. В ней вновь проснулось желание загладить свою вину перед подругой. Наверняка же одно из лучших учебных заведений в стране не откажет в помощи тем, кто лишен почти всего в этой жизни?
— Даже не знаю, что из этого выйдет. Может, ничего и не получится, — предупредила она, обрисовав подруге свой план.
Трудно было предугадать, как Питер воспримет ее просьбу, — да что там, она даже не представляла толком, как будет просить его о таком!
— Да ладно, хуже уже не будет. Сейчас-то мы ломаем карандаши пополам, а бумагу рвем на кусочки и пускаем по кругу.
И вот уже перед ними возвышались величественные ворота Итона. Мэрион торопливо обогнала свою спутницу.
— Не стоит тебе сюда заходить! Давай я сама со всем разберусь.
Но Айви смело шагнула за ворота и, окинув взглядом мощеный двор, уютные кирпичные постройки и великолепную часовню, эту величественную обитель, где обучались те, кому суждено было в будущем возглавить страну, воскликнула:
— Вот те на! Хорошо хоть, я оделась поприличнее!
И это было еще слабо сказано. На самом деле Айви основательно прихорошилась: надела свой лучший костюм, который элегантно облегал фигуру, скрывая чрезмерную худобу, но вместе с тем придавая ее формам изящество. Густая тушь и кроваво-красная помада на бледном, исхудавшем лице придавали ей сходство с испанской сеньоритой. Волосы ниспадали на плечи блестящими черными волнами.
— Мэрион! Что ты здесь делаешь? Сегодня у принцессы вроде бы нет занятий, или я что-то путаю? — спросил Питер, как никогда вовремя появившись во дворе.
В мягком предвечернем свете он казался куда моложе своих лет, а элегантный костюм, сменивший широкую мантию, был ему удивительно к лицу.
— Мы так, мимо проходили… — робко ответила Мэрион.
Но Айви заявила своим резковатым говорком:
— Нам нужна ваша помощь!
— Может, чаю выпьем? — предложила Мэрион.
Однако Питер ее не слушал. Он не сводил глаз с Айви, точно человек, которому вдруг открылась величайшая и прекрасная истина.
— Да-да, конечно, — зачарованно проговорил он. — Разумеется! Не затруднит ли вас пройти со мной?
Айви своей цели добилась. В тот день она ушла из Итона со стопкой писчей бумаги с красной окантовкой и узнаваемым оттиском итонского герба, состоящего из изображения щита, лилий и надписи «FLOREAT ETONA»[77] внизу.
— Бог знает, что подумают их родители, — заметила Айви, раздавая детям бумагу для долгожданных писем домой.
Лилибет и Маргарет, ставшие частыми гостьями школы у озера, вызвались помочь ученикам с описанием непривычных загородных красот.
«Тут яблоки растут прямо на деревьях, представляешь! — писала Сьюзан маме. — А вовсе не в корзинах в магазине! Вот это да!»
«Р. S. Меня пока не убило бомбой! — сообщал в своем письме Редж. — Р. Р. S. И газом пока не травили! Р. Р. Р. S. И из пушек по мне не стреляли!»
Маргарет помогала ученикам писать адреса, вот только энтузиазма в ней было заметно больше, чем такта.
«Маме Реджа, — написала она на одном из конвертов. — Трущобы, Лондон».
К счастью, Мэрион успела спрятать злополучный конверт, пока Редж ничего не заметил.
А еще у Айви появился новый коллега. Питер вызвался в свой обеденный перерыв преподавать ребятам из школы у озера античную литературу и древние языки. Сперва дети отнеслись к нему с подозрением, но очень быстро полюбили.
— Битвы и мужа пою![78] — радостно кричал Редж, стоило ему только заметить за окном знакомую голову в черном колпаке, из-под которого торчало несколько растрепанных светлых прядей.
Питер, в свою очередь, видел в Редже талантливого ученика и пророчил ему блестящее будущее.
— Он на лету все схватывает! — восхитился он как-то раз в разговоре с Айви.
Та была очень польщена таким отзывом.
Мэрион заметила, что в последнее время Айви часто пребывала в приподнятом настроении, как, впрочем, и Питер. Ее кольнула ревность. Любовь ушла, оставив после себя зияющую пустоту в душе. К счастью, радом всегда были принцессы, которые ее заполняли, — особенно старшая. Эти девочки стали для Мэрион всем.
Глава пятьдесят вторая
Британия в одиночку билась с врагом долгие семнадцать месяцев, пока наконец у нее не появился союзник: подоспела долгожданная помощь Нового Света.
1942 год стал поистине страшным и, казалось, не принес ничего, кроме бесчисленных поражений. Немецкие подводные лодки нещадно атаковали арктические конвои, Сталинград был взят в осаду, а жуткая правда о гитлеровских лагерях смерти, находящихся в Польше, начала потихоньку просачиваться в мир, точно кровь в щель под дверью.
Родину беды тоже не миновали — гибель герцога Кентского в авиакатастрофе стала тяжелым ударом для королевской семьи. Король с королевой крайне болезненно восприняли эту новость, а принцесса Марина, оставшаяся одна с тремя детьми, едва не сошла с ума от горя. Мэрион подумала о том, какой же долгий и печальный путь той пришлось пройти — из блистательной красавицы, очаровавшей всех на церемонии в Аббатстве, до безутешной вдовы.
После того как японцы атаковали Перл-Харбор — гавань, где размещался Тихоокеанский флот США, — Соединенные Штаты тоже вступили в войну, точнее, как любила злорадно повторять Маргарет, «увязли в ней по самую шею и до последней капли крови». Она теперь без конца донимала старшую сестру шуточками вроде:
— Эй, приятель, жвачка есть?
— Что? — непонимающе переспрашивала Лилибет.
— Эй, приятель, жвачка есть? Все американцы так здороваются, — со знанием дела заявила Маргарет.
В рамках рузвельтовской программы «Сперва Европа»[79] в Великобританию прибыли американские солдаты — и это обстоятельство вызвало как у принцесс, так и у эвакуированных детишек неподдельный восторг. Редж, как нетрудно было предугадать, тут же явился в ближайший военный лагерь, подружился со «снежинками», как прозвали военную полицию в белых касках, и начал выполнять мелкие поручения, за которые ему платили единственной валютой, имевшей в его глазах хоть какое-то значение. Когда Маргарет и Лилибет заходили в гости, он с гордостью демонстрировал им свой запас шоколадок «Херши», батончиков «Малышка Рут» с карамелью, орешками и нугой, круглых мятных леденцов и, конечно, американских комиксов о приключениях Супермена, капитана Марвел, Багза Банни и других персонажей мультфильма «Безумные мелодии».
— А ну дай сюда! — требовала Маргарет, бесцеремонно хватая комикс про Багза Банни.