Глава пятьдесят восьмая
В рождественские каникулы умерла Аллах. Ее похоронили в небольшой хертфордширской деревушке, откуда она и была родом. Мэрион, пришедшую проводить в последний путь свою давнюю соперницу, поразило, до чего мало людей собралось на похороны. В старой белокаменной церкви XVI века раздавалось лишь несколько тонких пожилых голосов. Никто из членов семьи, которой усопшая так верно и долго служила, не пришел, чтобы с ней проститься. Открытка от королевы и фиалковый венок казались совсем уж ничтожной благодарностью за самоотверженную преданность няни. По спине Мэрион пробежал холодок. Неужели ее ждало то же самое? Может, и впрямь пришло время уйти? Тем более, что теперь она не одна — у нее есть Джордж…
Она думала, что после той встречи в праздничной толпе они расстанутся навсегда, и каждый пойдет своей дорогой, но ошиблась. С тех пор у них было еще множество страстных свиданий, а еще они много гуляли по городу, ходили на концерты. Для столь храброго и даже нагловатого молодого человека у него были чересчур сентиментальные музыкальные вкусы.
Зайдя в зал Альберт-холла, Мэрион с благоговением огляделась. Это место потрясало воображение своим изумительным размахом, балкончиками, выстроенными в несколько ярусов, арками, рядами сидений, расположенных под уклоном, широкой полукруглой сценой со ступеньками. А когда начался концерт, она с головой ушла в музыку Элгара, преисполненную сладостной и таинственной грусти. Чарующая мелодия окутала ее, пробудила тоску и истому. А во второй части, когда оркестр заиграл Рахманинова, ее душа воспарила под бойкие и меланхоличные аккорды. Она вдруг поняла, что влюблена — отчаянно и слепо!
— Я подумываю от них уйти, — сказала Мэрион Джорджу.
Она далеко не сразу призналась ему, у кого на самом деле работает, и он принял это откровение с непоколебимым спокойствием, отчего она полюбила его еще сильнее.
И теперь, услышав о ее планах, он нежно погладил ее по щеке и сказал:
— Можешь не торопиться. Нет никаких причин для спешки.
Но причины все-таки имелись. Мэрион было уже за тридцать, и она прекрасно понимала, что если сейчас еще не поздно родить детей и вернуться к прежней работе, то скоро момент будет уже безнадежно упущен.
— Женись на мне! — прошептала она, содрогаясь от удовольствия, пока Джордж ласкал языком ее шею.
Он застыл на месте.
— Что-что?
Мэрион повторила свое предложение.
— Я-то думал, это мужчина должен просить у дамы руки и сердца, — с усмешкой заметил он, хотя с его лица по-прежнему не сходило озадаченное выражение.
— Добро пожаловать в современный мир! Почему женщины не вправе делать предложение?
Он внимательно посмотрел на нее и широко улыбнулся.
— Действительно! Как-то несправедливо получается!
Но Лилибет, конечно, никак не могла сама предложить Филиппу взять ее в жены, хотя, бесспорно, не преминула бы воспользоваться этой возможностью, если бы она у нее была. Филипп должен был испросить разрешения у ее отца, а тот едва ли ответил бы согласием — что сейчас, что в будущем.
Первый визит принца в Балморал прошел из рук вон плохо. Юноша пришел в ужас от коричневатой воды, которую разносили в кувшинах по спальням, и осыпал насмешками килты, обозвав их «девчачьими юбками». На ужин он явился в пиджаке, который явно был ему не по размеру, а на охоту отправился не в твидовых, а во фланелевых брюках. Ни одна из этих выходок попросту не могла вызвать расположение короля, но зато Мэрион была очень довольна сложившимися обстоятельствами. В конце концов, Филипп — этот наглый, неприятный мальчишка — пожинал ровно то, что посеял.
— Мне запрещают любить! — исступленно жаловалась принцесса, точно дело было вовсе не в отвратительных манерах ее возлюбленного.
— Да хватит ныть, — недовольно отзывалась Маргарет. — Зато мы скоро в Южную Африку поедем!
Они сидели в покоях, которые не так давно выделили для Лилибет. Теперь у нее были собственная спальня и гостиная, и это обстоятельство только лишний раз подчеркивало, что она стала взрослой. И все же комнатам не хватало очарования — увы, в этом смысле Лилибет была не похожа ни на младшую сестру с ее изысканным чувством стиля, ни на мать, которая умела сделать любую комнату красивой и уютной. Старшая принцесса, особо не разбираясь, довольствовалась тем, что хранилось в дворцовых кладовых. Маргарет же постоянно переставляла вещицы и украшения и перевешивала картины.
— Не хочу я ни в какую Африку! — отрезала Лилибет. — Мама с папой делают вид, будто мы едем туда поблагодарить африканцев за помощь в войне! Но я-то знаю, что они просто хотят, чтобы я забыла Филиппа! — с негодованием воскликнула она и, немного помолчав, добавила: — Но этому не бывать!
— Кроуфи вот не жалуется, — заметила Маргарет, бросив на Мэрион лукавый взгляд. — А ведь ей тоже придется расстаться с возлюбленным! Правда же, Кроуфи?
Поймав на себе насмешливый взгляд голубых глаз, Мэрион неожиданно даже для самой себя залилась краской. С возрастом взгляд Маргарет становился все пронзительнее, а умение ударить собеседника по самому больному месту заметно отточилось.
— Не говори ерунды! — резко одернула Мэрион принцессу, когда к ней наконец вернулся дар речи.
— Вот именно, — поддержала ее Лилибет. — Кроуфи — наша гувернантка! Откуда у нее возлюбленный?
Как Мэрион ни пыталась выбросить из головы это замечание, оно больно ее ранило. Она твердила себе, что Лилибет вовсе не хотела ее обидеть. Что она переживает из-за Филиппа — и не более того. И что та наглая манера, в которой она высказала свою мысль, тот тон, которого у прежней Лилибет и в помине не было, — все это она невольно переняла у греческого принца. Чем скорее она расстанется с ним, тем лучше.
По плану они должны были проехаться по югу Африки и посетить множество городов: Кейптаун, Порт-Элизабет, Грэхэмстаун, Ледисмит, Питермарицбург, Дурбан, Преторию, Йоханнесбург. Предполагалось, что путешествовать Мэрион и королевское семейство будут на Белом поезде — усовершенствованной версии королевского поезда, предназначенном для поездок в Шотландию. Он состоял из четырнадцати вагонов, в которых были и роскошные купе, и обеденная зала, и гостиная с просторными, удобными креслами, и даже с телефонами! То было, по меткому выражению Джорджа, «настоящее чудо техники, превращенное в предмет роскоши». Он счел, что поездка в Африку — это великолепная возможность повидать мир, а рассуждения Мэрион о том, что лучше бы ей остаться в Лондоне, с ним, он даже слушать не хотел. В конце концов она вынуждена была согласиться.
Хартнеллу заказали гардероб для турне, и его теперь вновь можно было встретить в коридорах дворца с измерительной лентой на широких плечах. Он заметно пополнел с их прошлой встречи, а в его волнистых волосах орехового цвета поблескивала седина. Но жаловаться он любил ничуть не меньше, чем раньше.
— Работы сейчас раза в три больше, чем обычно, — сообщил он Мэрион. — Да еще Мэгги всюду сует свой любопытный носик — ей, видите ли, хочется, чтобы платье выглядело по-молодежному! — воскликнул он. Подопечных Мэрион он называл не иначе как «Мэгги» и «Бетти». — Видать, хочет этого своего пилота впечатлить, — подметил модельер.
Мэрион изумленно покачала головой. Подумать только, ничего-то от Нормана не скрыть! До сей поры она думала, что никто больше не догадывается, почему младшая принцесса и бывший пилот-ас так пристрастились к долгим прогулкам в окрестностях Виндзора. Хотя Розмари Таунсенд, жена Питера, возможно, и догадывалась о происходящем — ходили слухи, что между супругами пробежала черная кошка. Чем это закончится и когда, было непонятно. Но Мэрион надеялась, что путешествие в Южную Африку спасет положение и на сей раз.
— Велено сшить платья на любую погоду и случай, — продолжил свои жалобы Норман. — И придумать, как избежать главной опасности — ветра!
— Если ветер в голове, то тут уже ничего не поделаешь.
Норман пропустил ее ироничное замечание мимо ушей.
— А от ветра, если вам интересно, спасут только тяжелые подолы. Но ладно бы только ветер — это еще полбеды, если честно. Еще мне нельзя использовать материалы, которые привлекают тканеядных насекомых! И застежки, которые могут заржаветь из-за повышенной влажности!
— Тут уж никуда не денешься — работа у вас такая.
— Что ж, давайте тогда поговорим о том, от чего вам никуда не деться. Что там с вашей помолвкой? Есть новости?
Мэрион покачала головой.
— Мы решили отложить это дело до моего возвращения из Африки.
«Чтобы избежать лишней спешки и суеты», как выразился Джордж. Мэрион не могла взять в толк, что же тут сложного: ведь нужно было всего-навсего купить кольца и сообщить о помолвке близким, но спорить не стала.
Норман недоверчиво покосился на нее.
— Так не о вашей помолвке речь, дорогая моя. Я о Бетти и этом ее морячке-соблазнителе. Уж очень хочется сшить для нее свадебное платье.
Время шло. Знойное лето сменилось нарядной осенью. Дни укорачивались. Временами Мэрион подходила к окну классной комнаты и смотрела на автомобили, спешащие по улице Мэлл и освещавшие себе путь яркими фарами. До сих пор было сложно поверить, что свет, который еще совсем недавно боялись включать по всей Европе, больше не таил никакой опасности. Эта перемена казалась волшебной и удивительной. Впрочем, главным чудом ее жизни все же была встреча с Джорджем. Восхитительно снова чувствовать себя влюбленной и любимой.
— Кроуфи! Вот вы где! — окликнул ее дружелюбный голос королевы. — А я вас везде ищу!
Позади нее, за дверью, быстро мелькнул белый чулок лакея. Если королева и впрямь искала Мэрион, то явно не своими силами.
Королева, как всегда элегантная в шифоновом платье небесно-голубого цвета, присела на стул и ослепительно улыбнулась.
— Мы думали взять вас собой в Южную Африку, — беспечно сообщила она. — Но выяснилось, что у нас совсем мало места для прислуги, и мы решили, что лучше возьмем еще одного конюшего.