— О, н-н-не то слово, — согласился герцог. — Я в-в-вот был п-по успеваемости аж на шестьдесят седьмом месте из шестидесяти восьми, когда учился в военно-морском колледже в Осборне.
— Но Берти не виноват! — вступилась за супруга герцогиня, повернувшись к Мэрион. — Это всё пожилые учителя, которые изрядно подпортили ему юность! Так, Берти?
Герцог глубоко затянулся и кивнул, отняв сигарету от губ.
— С-с-сперва меня учила мадам Брика. Она п-п-преподавала еще моей м-м-матери, когда та была девочкой. И была уже очень ста… ста… — Он закашлялся.
— Старой, — закончила за него герцогиня и подергала мужа за рукав. — Не забывай дышать. Помнишь, что мистер Лог говорил?
Герцог сделал несколько размеренных вдохов. Это помогло.
— …и толстой, — продолжил он. — И вечно приносила с собой эти проклятые французские и немецкие буквари, будь они не ладны!
Герцогиня захихикала.
— Расскажи еще про усатого!
Герцог снова глубоко затянулся, втянув впалые щеки так сильно, что острые скулы проступили гораздо отчетливее.
— Его з-з-звали Хансель. Он носил твидовые костюмы, курил трубку и был зна… зна… зна… Черт! Черт!
— Знатным господином? — невозмутимо подсказала герцогиня. — Дыши глубже, Берти!
Герцог посмотрел на нее с благодарностью и повторил попытку:
— Нет… зна…зна… знатоком хра…хра…хра… да что такое!
На то, чтобы выговорить фразу «храмовой архитектуры», ушло некоторое время. Но мучения мужа нисколько не выбили герцогиню из колеи.
— А расскажи мисс Кроуфорд про учителя, который ел головастиков!
— Ах да! Мистер X… X… X…
— Хуа!
— Точно! Мы с братьями как-то рыбачили на пруду в Сандрингеме и наловили целое ведро головастиков, а потом упросили повара выложить их на х-х-хлеб и п-п-п-подать ему. Хотели его уг-г-гостить!
— Берти! — воскликнула герцогиня, заливисто хохоча. — Ну что о нас подумает мисс Кроуфорд?!
А в голове у мисс Кроуфорд была только одна мысль: почему же король с королевой со всем их богатством не отправили сыновей в школу? Так проку было бы куда больше. Одна надежда, что герцог с супругой усвоят урок и не повторят эту ошибку со своими детьми.
Когда Мэрион, уставшая и обессилевшая после долгого дня (из-за знатных гостей ей пришлось раньше прийти на работу и изрядно на ней задержаться), вернулась домой, матушка тут же накинулась на нее с расспросами:
— В чем была ее высочество?
Мэрион вспомнился наряд из шифона и замши и то, каким жалким ей показалось собственное платье в сравнении с ним. Но говорить об этом не хотелось — в конце концов, матушка всегда с большим тщанием шила ей одежду. Да и потом, она по-прежнему дулась на дочь за испорченное розовое платье.
— В голубом.
— Что?! — с негодованием воскликнула матушка. — И это весь ответ?
Мэрион послушно описала наряд леди Елизаветы во всех подробностях. Он не вполне подходил для столь молодой особы: фасон платья давно вышел из моды, хоть и сшито оно было из роскошной ткани, а заниженная талия только портила фигуру, учитывая, что та была полновата, а вот пышной грудью герцогиня похвастаться не могла.
Матушка слушала рассказ дочери с нескрываемым интересом.
— А прическа? — уточнила она, когда отчет о платье завершился.
Прическа тоже показалась Мэрион старомодной: на лбу — челка, а на затылке — массивный пучок волос. Уж она бы на месте герцогини так скромничать не стала, будь у нее деньги на лучших парикмахеров в стране.
— А юные принцессы там были? — осведомилась миссис Кроуфорд.
Мэрион покачала головой:
— Они остались с королем в Балморале.
— О, Балморал! — всплеснув руками, воскликнула матушка.
А Мэрион стало овладевать нетерпение. Ей хотелось поскорее лечь спать. Но миссис Кроуфорд явно еще не закончила свой допрос.
— А герцог? Как он смотрелся?
— Прямой пробор, точно выверенный по линеечке, обувь начищена до зеркального блеска. А, и еще у него нарушения речи.
— Неужто заикается? Боже мой! — ахнула матушка. От волнения она сидела точно на иголках.
Мэрион встала и, позевывая, потянулась.
— Боюсь, это все, что я помню. Довольно с нас болтовни о королевской семье.
В доме Левесон-Гоуэров все потихоньку возвращалось на круги своя после визита герцогини с мужем. Прислуга несколько дней обсуждала это знаменательное событие, а кухарка без конца пересказывала свои коротенькие разговоры с герцогиней.
— Я спросила у нее, сколько сейчас лет принцессам, — вновь и вновь повторяла она, точно заведенная пластинка. — Ее королевское высочество посмотрела на меня — вот в точности так, как я сейчас на тебя смотрю! — и ответила: «Одной — пять, другой — два годика!» Пять и два! Это ж надо! — восхищалась кухарка, потрясая мясистыми щеками.
Но Мэрион ее не слушала. Встреча с королевской семьей быстро стерлась у нее из памяти. Сейчас все ее мысли были о Валентине и о новом семестре, который стремительно приближался.
В один из дней, когда Мэрион уже надевала шляпку, собираясь домой, к ней вышла леди Роуз.
— Можно вас на пару слов, мисс Кроуфорд? Давайте пройдем в гостиную.
Гостиная вся потонула в розах. В комнате стоял их сладкий и сильный запах, который смешивался с ароматом кедра, горящего в камине. Камины тут топили даже в самые жаркие дни.
Ее светлость грациозно опустилась на диванчик, обтянутый шелком, и убрала за ухо золотистую прядь.
— Судя по всему, вам удалось произвести впечатление, мисс Кроуфорд, — заметила она своим мягким, тихим голосом.
— О чем вы?
— Моя сестра хочет, чтобы вы занялись обучением ее дочерей.
Мэрион уставилась на леди Роуз. В голове разверзлась пустота.
Леди Роуз откинулась на спинку дивана и звонко расхохоталась.
— Ну и лицо у вас, мисс Кроуфорд!
Духота в комнате вдруг показалась Мэрион невыносимой, а запах роз — удушающим.
— Вы про… герцогиню Йоркскую? — с трудом выговорила Мэрион.
— Ну разумеется, — усмехнулась леди Роуз.
— И про ее дочерей, принцессу Елизавету и принцессу Маргарет?
— Маргарет Роуз, — поправила ее леди Роуз. — Именно так. Сестра считает, что вы прекрасно им подойдете, — сообщила она. Бриллианты, которыми были украшены ее серьги, заискрились в лучах солнца, пробивавшихся в окно. — Что скажете, мисс Кроуфорд?
Глава шестая
Мэрион сделала глубокий вдох, чтобы поскорее успокоиться, и попыталась навести в мыслях хоть какой-то порядок. Нет, об этой работе и речи быть не может! У нее ведь совсем другие планы.
— Для меня огромная честь получить такое предложение, да еще от герцогини…
— Ну еще бы!
— Но я вынуждена отказаться.
— Что?! — Леди Роуз побледнела, как бумага. — Отказаться? — переспросила она, явно не веря своим ушам.
— У меня уже есть другие обязательства, — невозмутимо уточнила Мэрион. — Надо закончить колледж. А потом я планировала преподавать детям бедняков.
Тут уж леди Роуз пришел черед изумляться.
— Этим… — выдохнула она, не в силах даже произнести этого слова. — Этим… — Она округлила глаза и с трудом сглотнула.
— Да, — кивнула Мэрион, — в трущобах.
Повисла тишина, лишь изредка прерываемая треском пламени в камине. Леди Роуз остановила взгляд на огне. А потом посмотрела на Мэрион. К ней вернулось прежнее спокойствие, хотя в глазах все еще полыхало недоумение.
— Мисс Кроуфорд, — начала она. — Вы говорите об обязательствах. Но разве есть на свете обязательство важнее, чем послужить королю и его семье? Разве же воспитание нового поколения правителей империи не самая благородная и ответственная задача?
Мэрион воззрилась на леди Роуз, изумившись ловкости этого ее хода. Мэрион попыталась сыграть на обязательствах, но леди Роуз искусно побила этого «туза».
— Вам понравится в Лондоне, — заверила она девушку, чтобы упрочить свои позиции. — Такой красавице там будет чудо как хорошо!
Мэрион подавила тягостный вздох. Ей вдруг подумалось, что она ведь и вправду всегда стремилась к новым горизонтам, хотела вырваться из дома. Но попутешествовать можно и позже! А сейчас в ее планы совсем не входит работа в королевской семье. Ее предназначение — помогать представителям совсем иного социального слоя.
— Увы, никак не могу, — твердым тоном повторила она.
— Что ж, хорошо, мисс Кроуфорд. — Леди Роуз встала. — Я передам сестре ваш ответ, — смиренно глядя на Мэрион своими фиалковыми глазами, сказала она.
А чуть позже, когда Мэрион возвращалась домой через лес, она никак не могла выбросить из головы этот удивительный разговор. Сильнее всего ее поражало то обстоятельство, что семейство герцога Йоркского выбрало именно ее, ту единственную гувернантку на свете, которая не готова радостно уцепиться за такую шикарную возможность.
И все же она нисколько не сомневалась в правильности своего решения. В конце концов, это ее выбор — и ее будущее. Но было очевидно и то, что последствия точно не заставят себя долго ждать.
Валентин наверняка одобрит ее решение, а вот матушка — ни за что. Оба этих обстоятельства отнюдь не радовали. Причины, по которым она отказала герцогине, никоим образом не были связаны с коммунизмом, но Валентин непременно запишет ее поступок в список «народных побед». А миссис Кроуфорд, напротив, расстроится, что дочь упустила шанс свести более близкое знакомство с королевской семьей.
За последнее время интерес матушки к этому семейству стал чуть ли не маниакальным. Она даже смастерила самодельный альбом из больших листов коричневой бумаги, сшив их нитками, и стала вклеивать туда фотографии августейших особ, вырезанные из газет. Чаще всего на снимках были запечатлены юные принцессы.
На самой окраине леса Мэрион сбавила шаг. Денек сегодня выдался жаркий и душный, а в воздухе чувствовалось приближение грозы. Сквозь листья, трепещущие на едва уловимом ветерке, пробивались тягучие лучи солнца.
«Лучше сейчас пойти к Валентину, — наконец решила девушка. — Он, конечно, меня не ждет, но новость наверняка выслушает с большим интересом. Как-никак, вытерпеть его ликование будет куда проще, чем матушкину печаль».