— Этот ошейник? — снова спросила она, трогая его.
— Он мой, — объяснил я.
— Твой?
— Да.
Я заметил, что она еще не назвала меня «господин», но я также заметил, что она осторожно воздерживалась использовать мое имя. Она была очень умной девушкой.
— Ты, конечно же, не снимешь с меня ошейник, — проговорила она.
— Нет, — подтвердил я.
— Конечно, ты понимаешь значение такого ошейника на Горе, — сказала она.
— Да.
— Я не могу сама снять его.
— Полагаю, нет, — согласился я.
— Тогда как мне освободиться от него? — спросила она.
— Никак.
— Он означает рабство! — воскликнула она.
— Да.
Она подалась назад и посмотрела на меня. Затем она засмеялась с довольно наигранным, принужденным весельем, как я подумал.
— Ну и шутка! — смеялась она. — Какая же я маленькая глупышка! На миг я подумала, что ты серьезно можешь держать меня как рабыню!
Я не потрудился ответить ей.
— Это шутка! — закричала она.
— Ты была раздета, закована в ошейник и наказана кнутом, — проговорил я. — Это кажется тебе шуткой?
— Нет, — внезапно рассердившись, сказала она, — не кажется!
— Похоже, ты возражаешь? — поинтересовался я.
— Нет, нет, — быстро произнесла она. — Конечно нет!
Я улыбнулся про себя. Насколько неуверенна она была в своем положении и состоянии. Рабыням, конечно, не дозволено возражать против того, что с ними делают. Она взглянула на меня.
— Теперь ты заставил меня говорить с тобой, как будто я — рабыня, — упрекнула она.
Я молчал.
— Твоя шутка зашла довольно далеко, — неуверенно сказала она, — теперь, пожалуйста, позволь мне встать, и сними с меня ошейник, и принеси мне мою одежду.
Я не двигался. Она оставалась на коленях.
— Ты же не можешь серьезно держать меня как рабыню, — выговорила она.
Я молчал.
— Ты не держал меня раньше как рабыню, — сказала она.
— Да, — согласился я.
— Вот видишь! — засмеялась она.
— Я не собираюсь повторять эту ошибку, — заявил я.
— Ты не можешь держать меня как рабыню! — закричала она.
— Почему нет? — поинтересовался я.
— Потому что я женщина с Земли, а ты мужчина с Земли! — воскликнула она.
— Мужчины Земли часто держали женщин Земли как рабынь, — ответил я. — Уверен, ты хорошо осведомлена об этом. Исторически рабство было одним из самых распространенных и успешных человеческих институтов. Самые лучшие цивилизации прошлого в сущности были основаны на рабстве. Даже сегодня на Земле рабство открыто практикуется во многих частях света, В других частях света есть мужчины, которые втайне содержат своих женщин как рабынь. Видя женщину на улице, часто трудно понять, содержится ли она в стенах своего дома как рабыня или нет. К тому же кто знает, каков будет будущий путь цивилизации на Земле. И не исключено, что рабство может снова стать широко распространенным и важным компонентом в общественном устройстве даже в технологических обществах, Будущее трудно угадать.
— Значит, тот факт, что я — женщина Земли, а ты — мужчина Земли, не защитит меня, — сказала она.
— Конечно нет, — ответил я, — не более чем он защищал других женщин Земли, которые за последние века оказывались обращенными в рабство.
— Понятно, — сказала она.
— Кстати, — заметил я, — я отметаю не только твою точку зрения как очевидно ложную, но также и предположение.
— Предположение? — не поняла она.
— Насчет того, что я — мужчина Земли, а ты — женщина Земли.
— Но мы, несомненно, с Земли! — воскликнула она.
— Это правда, что планета, на которой мы родились, — Земля, — ответил я. — И это все, о чем ты можешь подумать?
— Нет, — сказала она.
— Что еще?
— Не знаю, — проговорила она. — Трудно говорить с тобой, когда я раздета и стою на коленях!
— Наша подлинная сущность теперь изменилась, — высказался я. — Мы сейчас жители Гора.
— Нет! — воскликнула она.
— Ты потеряла свои права и привилегии женщины Земли, когда в горианском загоне для рабов твое красивое бедро было заклеймено.
— Пожалуйста, не говори так открыто о моем теле, — попросила она.
— Я буду делать, что хочу, — возразил я.
Она опустила голову, не ответив.
— Тогда ты стала всего лишь девушкой Гора и рабыней, — продолжал я.
Она взглянула сердито.
— И мне кажется, я припоминаю, — продолжал я, — как на улице Извивающейся Рабыни ты выкрикивала, признаваясь мне, что та, что в моих руках, ничто, а только горианская девушка-рабыня.
Она хмуро посмотрела на меня и закусила губу.
— И, как я припоминаю, — я продолжал, — она кричала, что она — моя.
Теперь она была в ярости.
— Ты забыла? — спросил я.
— Нет, — ответила она.
Я был доволен, видя, что она слишком умна, чтобы лгать мне.
— Но как бы ты ни желала рассматривать эти проблемы, — сказал я, — для меня мало разницы, считаем мы себя землянами или горианцами.
Я посмотрел на нее, обнаженную передо мной, и потрогал пальцами кнут для рабов.
— Наше нынешнее положение, — заметил я, — в любом случае остается без изменения.
— Как мужчина-землянин мог бы владеть женщиной Земли, так же и ты мог бы владеть мною на Горе? — спросила она.
— Да, — ответил я.
— Можно мне встать?
— Нет!
— Ты не можешь владеть мною! — закричала она.
Я не удостоил ответом такое глупое утверждение. Разве она не знала, что является заклейменной, закованной в ошейник горианской девушкой-рабыней?
— О, я знаю, что ты мог бы владеть мной, — нервно засмеялась она, — но я знаю, что ты не захочешь владеть мной.
— Почему же? — поинтересовался я.
— Ты знаешь меня с Земли, — ответила она.
— Это сделает обладание тобой еще более забавным, — заметил я.
— Забавным? — повторила она.
— Да, забавным, — сказал я, — моя красавица.
— Твоя красавица? — переспросила она.
— Да, — подтвердил я, — моя красавица.
— Ты говоришь обо мне так, как будто я — рабыня, — обиженно проговорила она.
— Ты — рабыня.
— Но ты освободишь меня! — воскликнула она.
— Если бы мои намерения были таковы, — возразил я, — разве не странно, что я только что надел на тебя ошейник?
— Но это, несомненно, была шутка, жестокий розыгрыш, — сказала она.
— Потрогай ошейник, — посоветовал я.
Она подняла к нему руки.
— Он тяжелый или неудобный? — спросил я.
— Нет.
— Это женский ошейник, — пояснил я. — Но он плотно пригнан, сделан из твердой стали и надежно заперт.
— Да, — признала она.
— Ты уже носила такие ошейники раньше, не так ли?
— Да.
— Ты знакома с ними и их назначением? — спросил я.
— Да.
— Я предлагал снять его с тебя? — снова задал я вопрос.
— Нет.
— Ты можешь снять его? — поинтересовался я.
Она взглянула на меня.
— Попробуй, — предложил я.
Она трогательно старалась справиться с ошейником. Потом, через какое-то время, она прекратила свои бесполезные попытки.
— Нет, — сказала она, держа пальцы на запертом, неподдающемся ошейнике. — Я не могу снять его.
— Теперь ты можешь убедиться, — предположил я, — что он надежно застегнут на тебе.
— Я знаю, что он застегнут на мне, — воскликнула она. — Я не могу снять его!
— Что это за ошейник? — спросил я.
— Ошейник рабыни! — закричала она.
— Точно, — подтвердил я.
— Это не шутка? — всхлипнула она.
— Нет.
Она испуганно посмотрела на меня.
— Ты начинаешь раздражать меня, — проговорил я. — Возможно, тебя следует выпороть.
Она отшатнулась.
— Но ты привел меня в наш дом, — сказала она.
— Не в наш дом, — поправил я, — в мой дом.
— Ты станешь держать меня как рабыню в том самом доме, где я когда-то была свободна? — спросила она.
— Да, — ответил я. — Но я внес определенные улучшения, например решетки и разные охранные приспособления. Также я оборудовал новую и более прочную конуру для тебя и новое кольцо для рабынь у подножия своей кровати.
Она с ужасом посмотрела на меня.
— Я очень надеюсь, что тебе они понравятся, — проговорил я.
— Что ты за человек?
— Тот, кто будет полностью владеть тобой, — ответил я.
— Следует ли мне понимать, — начала она, — что ты и в самом деле решил содержать меня как рабыню?
— Выбор уже сделан, — ответил я. — Он был сделан очень давно.
— И что ты выбрал? — спросила она.
— Ты что, дурочка? — ответил я вопросом на ее вопрос.
— Я не глупая, — сказала она.
— Ты разговариваешь как тупица, — заметил я.
Интересно, подумал я, не глупа ли она. Если так, это значительно снизит ее ценность. Я почувствовал, как нарастает усталость от ее словесной перепалки, ее глупостей, ее протестов. Она думает, что она — свободная женщина? Возможно, скоро ей придется напомнить, что она — рабыня. Это просто сделать.
— Это Гор, — произнесла она. — Выбор, конечно, полностью за тобой. — Она сердито посмотрела на меня. — Что ты выбрал для меня?
— Как ты думаешь?
— Свободу, — ответила она, — уважение, честь, достоинство.
— Нет. — Я был краток.
— Рабство? — спросила она.
— Да.
— Полное рабство? — уточнила она.
— Да, — сказал я ей, — полное и окончательное рабство.
— Я думаю, ты, должно быть, знаком с характером и волей, умом и силой женщины Земли, — заявила она и встала на ноги. — Сними с моего горла этот ошейник, приятель. Сейчас же!
Я смотрел на нее.
— Я не боюсь твоих запугиваний, — сказала она и добавила: — Джейсон.
И тут она закричала, получив удар горианским хлыстом по обнаженному телу, отлетев через комнату и ударившись о стену. Она в ужасе смотрела на меня, упав.
— Ползи на середину комнаты и ляг там на живот, — приказал я.
Она быстро сделала это.
— Вот разговор, который ты понимаешь, маленькая рабыня, — сказал я.
Она лежала у моих ног, вздрагивая, ничком, положив руки у головы.