– Что ты думаешь о нем, Эльза?
Руки женщины начали осторожно массировать шею «европейца», медленно продвигаясь от середины плеч к основанию головы и выше, к заушным впадинам. Секунд через десять она произнесла ровным приятным голосом низкого тембра:
– Я думаю, что ты поступил очень мудро, удалив его с корабля. Наступает время рассредоточиться. В случае непредвиденных осложнений мне будет легче здесь в одиночку запутать противника.
Голова мужчины склонилась на грудь то ли в утвердительном кивке, то ли повинуясь массирующим движениям сильных умелых пальцев.
– Он еще пригодится нам, хотя до твоего опыта настоящей террористической войны ему очень далеко. Но он не безнадежен, и неплох как специалист-химик. Не зря я вытащил его из этого полярного русского захолустья. А каково твое мнение о наших московских «гостях»?
Женщина на секунду прервала массаж, задумалась, встряхнула густой шапкой коротких светлых волос:
– Это, безусловно, команда. И журналист с ассистенткой, и те двое, что остались на Острове. Я наблюдала их вместе еще в клинике: очень профессиональные повадки, ни одного заметного прокола.
– А вот тебя они даже не заподозрили при личном контакте.
Женщина склонилась и приложилась губами к макушке «европейца»:
– Разве заподозрил что-нибудь тот русский начальник, когда нашел меня на Острове и принимал к себе на работу в клинику? И потом, когда так тщательно и долго вербовал меня в свои агенты? А заподозрил что-нибудь весь мир, десятки раз видя меня на экранах телевизоров рядом с «самым страшным террористом»? Это говорит вовсе не об их плохой подготовке, а…
– …О твоих блестящих актерских способностях! – перебил ее мужчина. – Команда, команда… Твои слова похожи на правду. И могущественные покровители в самых высоких структурах. Итак, они каким-то образом вышли на наш след. Но пока бессильны что-то предпринять. А это был гениальный экспромт: заманить журналиста на борт!
– Как и весь твой план, эфенди! – Руки Эльзы проникли под ворот рубашки и скользнули вниз, на обнажившуюся мужскую грудь. – Первую половину ты уже успешно осуществил.
Глаза мужчины были прикрыты подрагивающими веками, тонкие ноздри раздувались, дыхание стало шумным и прерывистым. Он схватил руку Эльзы за кисть, потянул вниз и с силой прижал к своему разгоряченному телу…
…Прошло несколько минут, прежде чем их страстные объятия разомкнулись. Мужчина так и остался сидеть в кресле и выглядел теперь вполне удовлетворенным и спокойным. Женщина привычным жестом тряхнула волосами, отступила к иллюминатору и закурила сладкую египетскую сигарету. Потом задумчиво проговорила:
– Я рискую навлечь на себя твой справедливый гнев, эфенди, но все-таки прошу разрешения допросить журналиста и его подругу. Некоторая жестокость в нашем положении будет выглядеть вполне оправданной.
«Европеец» за столом довольно долго размышлял, затем решительно произнес:
– Тебе самой незачем раскрываться перед русскими. Пусть поработают люди Азера. Но после твоего возвращения на лайнер с выкупом! Все. Иди!
Женщина кивнула и покинула каюту с грациозностью большой и опасной кошки. Мужчина проводил ее отсутствующим взглядом, поглубже устроился в мягком кресле и замер в полной неподвижности. Лишь его изощренный ум продолжал непрерывную работу: анализировал, сопоставлял, рассчитывал…
Что-то его тревожило. Впрочем, так было всегда: мучительные раздумья, неуверенность, нерешительность однозначного выбора и выстраданное решение. Случалось, он ошибался, хотя не часто. Но не проигрывал никогда.
ГЛАВА 11
В каюту к Анатолию и Вадиму Редин вошел без стука.
– Мужики! Самолет с деньгами уже вылетел, но террористы изменили план передачи денежного выкупа.
– ?!
– В последний момент они отказались от приема контейнера на борт лайнера. – Сергей положил на маленький столик карту акватории. – Вот здесь отмечено, куда сбросят груз.
Все трое склонились над картой.
– И недалеко вовсе. – Первым нарушил сосредоточенное молчание Вадим. – Да и какое нам дело до этих миллионов? Хотя, с другой стороны… Не помешало бы слегка улучшить свое личное материальное благосостояние.
– А вшивый все про баню! – Вступать в дальнейшую перепалку с другом Толя не захотел и обратился к Редину. – Серега, как это отразится на наших планах? Мы ведь только что уточнили все мелочи операции с морским спецназом.
Редин ответил:
– Ясно, что бандиты страхуют себя от каких-либо неожиданностей со стороны самолета-доставщика или, например, от «заряженного» чем-то непредсказуемым груза.
– О, эти – могут! И «зарядить», и «непредсказуемо», и вообще вместо самолета черт-те что послать. Я бы ничуть не удивился, если бы даже из мешков на палубу с десяток Рэмбо выскочило!
– Ну, если что-то подобное и планировали некоторые горячие головы, их грамотно остудили. По мнению командира подводников, прямой угрозы успешной реализации наших планов нет. Есть небольшой нюанс: угнаться за лайнером нашей субмарине не составит особого труда, но само проникновение внутрь на полном ходу исключается. Это уже чисто технические проблемы.
– Так не станут же они сами на полном ходу спускать шлюпки и катера! Значит, остановятся. Вот тут-то мы их и «шмяк-шмяк-шмяк-шмяк, ам-ням-ням-ням, да и шмыг-шмыг-шмыг-шмыг»! – Вадим был, как всегда, быстр, категоричен и образен в выражениях.
– Тут тебе не «Обыкновенное чудо»! – остудил его горячность товарищ.
– Толя! Нет в тебе полета фантазии! Нам же еще и на руку будет, что их главной заботой на это время станет доставка денег на борт.
– А он прав, пожалуй, – Анатолий переглянулся с согласно покивавшим Рединым. – Остается лишь успеть пробраться внутрь, пока они не умотали полным ходом на свои Гебриды или Шетленды.
– Ребята говорят, что успеют, хотя и придется попотеть. Значит, собирайтесь, я вместе с группой буду ожидать вас на центральном посту через двадцать минут.
Когда за Рединым закрылась дверь в каюту и защелкнулась кремальера межотсечной переборки, друзья задумчиво посмотрели друг на друга.
– Как деликатно Серега делает вид, что не подозревает о каком-то нашем «особом интересе» к этому делу! Может, предполагает, что мы должны похитить у террористов весь денежный выкуп для пополнения дырявой российской казны?
– Уверен, что он не настолько примитивно практичен. Просто понимает: не наша это прихоть – поддерживать такую секретность.
– Интересно, что же там на борту происходит? Связано ли как-нибудь изменение планов террористов с «нашим делом»?
– У нас слишком мало фактов, чтобы делать какие-то реальные выводы. Надеюсь, что у шефа и Гюльчатай их значительно больше и они контролируют ситуацию. По крайней мере, отслеживают ее.
– Да я в этом даже ни секунды и не сомневаюсь!
– Вот и отлично. Оставим пока «наше дело» чуть в стороне. Давай, упаковывайся!
Вадим о чем-то задумался на секунду, а потом неожиданно изрек:
– Странные параллели у меня возникают: «наше дело» – по-итальянски «коза ностра». Мафия! А кто же тогда мы сами?
Анатолий с интересом оглядел друга с ног до головы:
– Ну, ты-то уж точно не дон Корлеоне!
– Тьфу-тьфу-тьфу, упаси господи! Я и не собирался отнимать лавры у нашего шефа. И с удовольствием облобызаю его холеную ручку, когда все будет закончено.
– Мелкий подхалим!
– Ага, зато ты – крупный!
Толя лишь безнадежно махнул рукой и сосредоточился на тщательном закреплении на теле своих именных пистолетов и максимального количества запасных обойм к ним.
Совершенно непредвиденная заминка, способная поставить под угрозу проведение всей операции, случилась уже в самом начале. Подводники великолепно рассчитали курс, время в пути и момент начала проникновения на захваченный террористами лайнер. Безукоризненно выполнили маневр подстыковки к днищу судна. А вот дальше…
Специальный высокопрочный бур для подводных работ, не раз испытанный и в более тяжелых условиях, с первых секунд начал сбоить. Не то чтобы он вовсе сломался или прокручивался вхолостую, но скорость его проникновения в металл корпуса лайнера неприятно озадачила управлявшего им оператора. За первые минуты интенсивной работы оказались пройденными лишь несколько миллиметров стальной обшивки.
Подводники и спецназовцы мгновенно переругались, быстро, громко и с матом. Вытащили чертежи, тыкали в них пальцами, поминали недобрыми словами всех конструкторов вообще и иностранных в частности. Досталось и отечественной разведке, которая не потрудилась умыкнуть новейшие чертежи, а удовольствовалась ветхозаветной дрянью, подсунутой за бешеные бабки агентами-хапугами.
Через пару минут к сидящим в отдалении Вадиму и Анатолию подошел Редин.
– Пока ничего смертельного, мужики. Немного увеличивается срок вскрытия этой консервной банки.
– «Немного», это как?
– Минут на сорок.
– Серега, а если там, – Вадим потыкал пальцем куда-то наверх, – не захотят нас ждать и разведут «полные пары» уже сейчас? Похоже, денежки вот-вот будут получены, и ожидать добавки нет смысла.
– Да что ты каркаешь! Хочешь, чтобы я тебе во всех красках обрисовал, что если нас не оторвет потоками воды и не затянет под винты каким-то изощренным образом, то уж точно обнаружат как серьезную помеху движению и уничтожат?
– Ладно-ладно, не кипятись. Просто нам как-то неуютно сидится тут в полном бездействии.
– Ваш бенефис впереди! А пока выступают остальные. – Сергей успокоился и даже кратко пояснил: – Похоже, что в чертежах не отмечены кое-какие изменения, внесенные в конструкции уже в процессе эксплуатации. Толщина обшивки корпуса на самом деле раза в три больше, чем указано в документации. Не везде, а именно в том месте, где мы «прорываемся». Вероятно, после первых плаваний в высоких широтах и контактов с крупными льдинами и даже айсбергами решили кое-где «утолщить» подводную часть корпуса дополнительными стальными листами для большей безопасности. Ну, а в чертежах поленились исправить. Стас вовсе не из-за этого расстраивается, – Редин указал на моряка, который непосредственно управлял механизмами «проникновения» и ругался громче всех, – ему обидно, что в принципе он мог и сам догадаться раньше о подобных «новаторствах». Такое часто делают на наших отечественных ледоколах.