Вадик попытался встать, но скривился от боли:
– Что-то ноги меня плохо слушаются…
– А я-то на что? – С этими словами Толя вновь подхватил раненого на руки и быстрым шагом направился к микроавтобусу.
Следом двинулись Талеев с не пришедшим в сознание Рединым на плече и поддерживающая его сбоку Галина. Вечерний полумрак быстро скрыл из вида удаляющиеся фигуры.
В машине девушка с помощью Анатолия сразу занялась ранеными, а Талеев погрузился в напряженные раздумья. После тщательного осмотра пациентов Галя констатировала:
– На мой первый полупрофессиональный взгляд, опасных для здоровья травм у Вадима нет. Позвоночник не сломан, хотя ему пришлось вынести очень большие нагрузки. Тут наш друг действительно Атлант. Вы знаете, что спиралевидный позвоночный столб человека выдерживает нагрузку в 18 тонн?
– То-то я почувствовал, что мой личный динамометр зашкаливает!
– Ну, до такой черты ты, слава богу, не добрался, но мраморная плита, которую ты удерживал и которая спасла тебе жизнь, на несколько тонн тянула.
– Может, в Книгу рекордов Гиннесса, а?
– Да не трепыхайся ты, видишь, обезболивающий укол делаю. Расслабишься и поспишь. – Девушка убрала шприц. – Возможны трещины, смещение или сплющивание межпозвонковых дисков, грыжи… Все это быстро определят в хорошей клинике. Наверно, придется полежать в декомпрессионной камере, на растяжках. Да и с Сергеем, в общем-то, ничего особо страшного, хотя он и не приходит в себя до сих пор. Это сильнейший болевой шок. С ним поработал очень хороший профессионал. Между прочим, такой курс преподают в некоторых лагерях подготовки террористов. «Пыточная анатомия», я бы так сказала. С хирургической точностью воздействуют на самые чувствительные нервные узлы в организме человека. Скальпелем или острым ножом обнажают комок нервов, ну а дальше… Боль просто невыносимая. Покой и отдых месяца через полтора вернут его в строй, хотя последствия в виде судорог, подергиваний, резких беспричинных болей могут сохраняться годами. Короче, обоих в клинику сейчас же!
Журналист согласился:
– С этим вопросом у нас проблем не будет. Толя – за руль, и двигай к больнице, где меня… Ну, сам знаешь. А я сейчас позвоню одному пареньку из нашей администрации: после освобождения детей с лайнера он явно проникся ко мне уважением. Так что через пять минут нас уже весь персонал на улице с носилками встречать будет. В дальнейшем, если понадобится, они и друзей-норвежцев подключат.
Гера сделал короткий звонок и удовлетворенно кивнул:
– Все решено. А пока внимательно выслушайте меня. Место расположения лаборатории террористов, назовем ее так, нам известно – это рудник Грумант. Ее уничтожение – цель всей нашей операции, последний заключительный аккорд. Вижу, вы молчите. Еще раз подчеркиваю: УНИЧТОЖЕНИЕ. Это мой приказ. Что бы там ни было: бумаги, оборудование, новейшие технологии или уникальные конструкторские решения. Не «сохранено и доставлено», а именно уничтожено. Раз и навсегда. В этом я сейчас ни с кем не собираюсь советоваться. В нашем мире и так хватает всякой пакости, чтобы к длинному списку чудовищных изобретений добавлять еще один пункт. И неважно, в чьих руках это «что-то» окажется, своих или чужих.
– Командир! – Гюльчатай положила руку на кисть Талеева. – Мы беспрекословно выполним все! Не только потому, что это приказ, а по нашему глубокому личному убеждению.
– Спасибо. Это то, что я и хотел услышать. Вы знаете, как я не люблю экспромты и неподготовленные действия. Но в этом нашем задании только так и приходится поступать уже не первый раз. Вот и сейчас – не то что на подготовку, даже на элементарную разведку объекта нет времени. Лабораторию надо уничтожить прямо сейчас. Надеюсь, все это понимают.
Галя и Анатолий дружно кивнули.
– Теперь предельно коротко и конкретно. Алексеева сумела найти в архиве очень интересные документы. Я и рассчитывал на что-то подобное. Это чертежи Груманта еще предвоенной и военной поры. Большинство на немецком языке. Во время оккупации Острова фашисты планировали наладить здесь добычу угля, даже вывезли несколько судов. Потом забросили: нерентабельно. Но немцы всегда в своем репертуаре…
– Как маньяки… – Голос Вадима был слаб, язык заплетался. Талеев улыбнулся.
– …Изначально предусматривали возможность уничтожения любого объекта. Взорвать или затопить, а часто то и другое вместе. Да и ценности любили поглубже утопить. До сих пор в Европе каких только шахт и подземелий не находят! Вот и на Шпицбергене своим привычкам не изменили. Тем более так удобно: подземные шахты прямо на берегу фьорда! Минимум работ. И конечно, с немецкой пунктуальностью обозначили все на чертежах. Вплоть до уровней приливов и отливов по времени суток. Правда, эти данные я уже сам скорректировал на сегодняшний день. Интернет – это кладезь информации. Но затопили они только старые шахты, которые реально работали в 40-е годы. В 1946 году СССР начал восстановление объекта. Чуть в стороне и глубже нашли крупные залежи угля, а с осушением старых забоев не стали заморачиваться. Что нам дает эта информация?
Гера заторопился, видя, что совсем скоро машина подъедет к клинике:
– В шахту мы попадем из фьорда под водой, в благоприятный момент утреннего отлива. Пройдем сюда, – журналист делал отметки карандашом на старом ветхом чертеже, – потом спустимся вниз на один ярус и установим заряды здесь и здесь. Работать придется под водой. В указанных местах кладка самая тонкая, и вода там стоит даже при отливе. Минус моего плана: мы не знаем точно, где расположена лаборатория. Но я изучил чертежи, проанализировал данные выработок угля до самой консервации в 1961 году. Получились три-четыре возможных места. Все они с большим запасом будут затоплены при подрывах в тех местах, где я указал. Зато есть и плюс: вода – лучшая защита от радиации.
– А нельзя войти, как люди, сверху? Ну, пострелять чуток и поломать все к чертовой матери? – Конечно, это спросил Анатолий.
По тому, как быстро отреагировал Гера, было ясно, что он сам уже дал ответ на подобные вопросы:
– Во-первых, внутри может быть до сотни боевиков. Это и работники лаборатории, и охрана, и патрули. Причем в разных штольнях и штреках. Не разорваться же нам. Во-вторых, во время своей экскурсии на Грумант я не нашел ни одного достаточно свободного входа. Они, конечно, есть, но закрыты и надежно охраняются. Не забывайте про видеонаблюдение и датчики движения. А с воды путь открыт. И главное, Толя. Я сказал уничтожить, а не поломать!
– Все понял, полезем в воду.
– Вот как раз ты-то и не полезешь.
– ?
– Нам обязательно нужно прикрытие сверху. Вдруг что-то заметят наблюдатели, о которых говорил Стасов, поднимут тревогу. Позаботься о них. Но самое неприятное – это Азер.
– Но ведь…
– Мы же не видели, как он погиб. Вряд ли такой опытный бандит бросился бы в мышеловку с единственным входом-выходом. То-то! Если уцелели мы, мог спастись и он. И тогда его путь – только на Грумант. Вряд ли он сумеет нас опередить, да и предотвратить неизбежное не удастся. Но создать проблему – это запросто.
– No pasaran! – Анатолий поднял сжатый кулак.
– Ты достойно заменяешь своего отдыхающего друга. Во всем.
Они остановились перед клиникой. У входа их действительно уже ждали люди с носилками. Галина быстро переговорила с врачом и бегом вернулась к микроавтобусу.
– Поехали!
Снаряжение для подводного плавания, которое Вадим по приказу Талеева приобрел в норвежском Лонгиенбюэне, было просто великолепным. Повышенной прочности костюмы, утепленные, с учетом местных условий. Отличная компактная дыхательная система с целым рядом новых оригинальных конструкторских решений. Все это давало максимум возможностей для эффективной работы под водой. Там же были куплены набор необходимых инструментов и специальные водозащитные мешки для взрывчатки.
Немецкие чертежи из архива оказались удивительно точными. У наших ныряльщиков не возникло никаких проблем с проникновением в глубь старого рудника. В некоторых забоях вода не доходила до потолка сантиметров 20–30 из-за воздушной подушки. Здесь Талеев и Галя могли немного передохнуть на плаву, сняв дыхательные маски. В местах закладки зарядов Гера предварительно длинным и тонким сверхпрочным буром проникал сквозь кладку и убеждался, что за ней нет воды. Еще в доступных местах он внимательно обследовал потолок шахтных помещений, постукивал по нему молотком. Потом позвал девушку.
– Видишь, как легко отделяется порода? Обрати внимание на трещины, они глубокие и уходят далеко за защитную кладку. Удивительно, что такая «крыша» до сих пор не обвалилась! А на крепежные балки по пути обратила внимание? Они все прогнили и покосились. Достаточно нескольких ударов молота и…
– Понимаю. Взрывы, которые мы произведем, и сыграют роль такого молота, да?
– Сначала я в этом сомневался, а теперь понял смысл некоторых пометок на немецких картах, которые оставались для меня загадкой. Они указывали наиболее опасные участки в плане оползней и обвалов. И это еще 65 лет назад! Да, Галчонок, после наших взрывов вода не только затопит все свободные объемы, но и спровоцирует обрушение подволока. Просто отлично! Лучшего и желать не приходится. Раньше я хотел подыскать безопасное место, переждать взрывы здесь, внизу, а потом еще убедиться в надежном затоплении. Теперь понимаю, что это смертельно опасно: такой обвал уничтожит все живое и неживое в этом секторе Груманта. Так что давай-ка поспешим отсюда выбраться. Да и прилив начинается. Таймеры внимательно установила? Это наша страховка, если радиосигнал не пройдет.
– Обижаешь, патрон! Это же моя специальность. Точнее, одна из…
– Тогда – в путь.
Без осложнений они выбрались на поверхность и отправились на поиски Анатолия.
Он сидел довольно далеко от того места, где они расстались, привалившись спиной к небольшому валуну в человеческий рост. С другой стороны валуна лежал труп мужчины в маскировочной одежде. Зоркая Гюльчатай заметила метрах в двадцати еще один.