Однако я не пишу здесь исторической работы о возникновении и развитии партизанского движения в годы Великой Отечественной войны. Задача моя скромнее: на нескольких конкретных примерах показать, на каком уровне и как осуществлялось взаимодействие Отдельной мотострелковой бригады особого назначения (ОМСБОН) с командованием регулярной армии, оказание помощи которой, как уже говорилось, и было нашей первейшей задачей.
В связи с осложнившейся обстановкой на Северном Кавказе в августе 1942 года армейским соединениям потребовались специалисты, прежде всего альпинисты, способные действовать в условиях гористой местности и обучать этому бойцов. Данному требованию наиболее отвечали омсбоновские отряды, хорошо подготовленные и, как известно, в большинстве своем укомплектованные спортсменами. На этот «горячий» участок с группой наших отрядов был направлен командир бригады полковник М. Орлов, руководство же бригадой возложили на меня, до этого командовавшего ее первым полком. В должность я вступил 13 августа 1942 года. И уже в декабре руководство управления, которому подчинялась бригада, приказало мне выехать в штаб Западного фронта, которым в то время командовал генерал-полковник И. Конев. Поводом к этому приказу начальника управления послужило письмо начальника инженерных войск Западного фронта генерал-майора инженерных войск М. Воробьева заместителю наркома внутренних дел СССР. Чтобы не пересказывать текст письма, приведу его полностью.
Заместителю наркома внутренних дел СССР
тов. А. Н. Аполлонову
О необходимости создания отрядов по разрушению коммуникаций в тылу врага
г. Москва, 24 декабря 1942 г.
Выделявшиеся из состава Отдельной мотострелковой бригады особого назначения НКВД СССР по просьбе командующего Западным фронтом в марте 1942 года отряды по разрушению коммуникаций в тылу врага с задачей справились и подтвердили целесообразность высылки таковых.
В настоящее время в связи с усиленным маневрированием войск противника, вызванным ударами Красной Армии в различных направлениях, и значительной привязанностью таковых к железным и шоссейным дорогам считал бы целесообразным сформировать из состава Отдельной мотострелковой бригады особого назначения НКВД СССР и 1-й Отдельной гвардейской бригады минеров Красной Армии 7 отрядов. Состав каждого отряда 19 человек, из них 8 человек от гвардейской бригады.
Задачи – производство разрушений и устройство минно-взрывных заграждений на коммуникациях в тылу врага.
Конкретная задача и район действий каждого отряда будут даны по получении Вашего согласия на участие в этой работе бригады особого назначения. О Вашем решении прошу уведомить.
Начальник инженерных войск Западного фронта
генерал-майор инженерных войск
В поездке меня сопровождал начальник инженерной службы бригады, тогда подполковник, ныне генерал-майор в отставке Михаил Никифорович Шперов.
Стояла тихая, слегка морозная погода, правда с низкой облачностью. Дорога была хорошо, почти до асфальта, расчищена от снега, и ехали мы с большой скоростью. Кругом мелькали родные подмосковные леса, опушенные инеем. Наша «эмка», выкрашенная в белый цвет, была почти незаметна с воздуха.
К назначенному сроку мы прибыли в штаб Западного фронта, который размещался в одном из довоенных санаториев в районе Малоярославца. Все помещения штаба были расположены в густом смешанном лесу, а дополнительные маскировочные мероприятия исключали возможность обнаружить его с воздуха. Открыл совещание сам командующий фронтом И. Конев. Он изложил обстановку и задачи разведывательных органов войсковых соединений и объединений фронта, а также сообщил о задачах, решаемых Главным разведывательным управлением Красной Армии в глубоком тылу у немцев.
По оценке командующего, противник после поражения под Москвой в 1941 году, а затем в 1942-м и под Сталинградом проявлял явную нервозность, усиленно маневрировал своими войсками и потому был сильно привязан к железным и шоссейным дорогам. Такая ситуация, естественно, диктовала задачу помешать гитлеровцам использовать транспортные коммуникации.
Тогда же командующий поставил задачу и перед разведывательным отделом фронта, касавшуюся получения данных о войсках противника.
Но, конечно, все внимание мое и Шперова было сосредоточено на той части доклада, где И. Конев сформулировал имевшую отношение непосредственно к нам задачу разрушения коммуникаций и устройства минно-взрывных заграждений в тылу врага.
Сделав в ходе совещания письменные заметки, уточнявшие общую направленность предстоящих операций, мы в тот же день поздно вечером выехали в Москву.
На следующее утро ответственный работник Наркомата внутренних дел, ездивший с нами, доложил заместителю наркома об итогах поездки, а также о том, что наша бригада способна и готова выполнить задание. Тут же было подписано письмо генералу М. Воробьеву, явившееся ответом на его предложение.
Одновременно штаб ОМСБОНа отдал распоряжение 1-му и 2-му полкам бригады приступить к формированию нужных для фронта отрядов. В эти же дни мы со Шперовым побывали у командира 1-й Отдельной гвардейской бригады минеров Красной Армии полковника Павла Васильевича Афанасьева. Штаб этого соединения располагался в помещении лагеря Военно-инженерной академии имени Куйбышева, около деревни Николо-Урюпино, за Архангельским. Надо было договориться о том, чтобы Афанасьев выделил в наше распоряжение минеров из своей бригады.
Командование Западного фронта отметило четкость, с которой все отряды ОМСБОНа справились с заданием, и своим приказом от имени Президиума Верховного Совета СССР наградило орденами и медалями многих участников этой операции.
А теперь приведу еще один пример нашей связи с фронтом, на сей раз с Центральным, которым тогда, в мае 1943 года, в дни подготовки сражения на Курской дуге, командовал генерал армии К. Рокоссовский.
В первых числах мая меня вызвал начальник управления и приказал подготовить три отряда для заброски в тыл фашистских войск на Центральном фронте.
Формирование этих отрядов было поручено командиру 1-го мотострелкового полка бригады майору Н. Самусю. Николай Корнеевич пришел в бригаду в самые первые дни. Опытный командир-пограничник был прислан к нам из Высшей пограничной школы, где он в то время учился.
К 16 мая отряды были созданы. Командирами их были назначены Александр Никитич Шихов, Станислав Александрович Каминский и Николай Дмитриевич Матвеев. А. Шихов впоследствии за воинскую доблесть был удостоен звания Героя Советского Союза.
Мне предложили выехать в штаб Центрального фронта для согласования плана переброски отрядов в тыл врага.
Разведотдел штаба фронта поставил перед ними и свои задачи, отработав условия связи. Отряды нашей бригады имели хорошо подготовленных радистов и весьма надежные портативные радиостанции «Белка». Согласно принятой схеме радиостанции отрядов, помимо связи с радиостанцией фронта, держали связь с радиоцентром нашего управления по отдельному, самостоятельному шифру.
Через два-три дня после моей поездки в штаб Центрального фронта Н. Самусь осуществил переброску отрядов в тыл врага. Материальная часть переброски была обеспечена по распоряжению командующего фронтом. Несколько позднее, уже став командующим 1-м Белорусским фронтом, К. Рокоссовский дал в специальном письме высокую оценку действиям наших отрядов и просил НКГБ СССР послать такие же отряды, какие мы отправляли на Центральный фронт, в тыл фашистских войск, противостоявших 1-му Белорусскому фронту.
Просьба командующего была удовлетворена, наши отряды успешно справились с заданием.
Я не ставил своей целью описывать конкретные действия отрядов – пусть об этом расскажут сами участники, – а попытался осветить лишь некоторые аспекты взаимодействия омсбоновских отрядов с фронтами, которое в конечном счете помогало нашей армии и народу идти к победе.
На всех фронтах и за ними
Большая Земля направила в Крым «без одного чертову дюжину»Роль органов НКВД – НКГБ СССР в объединении подполья Крыма в 1941–1944 гг.
Трудная и опасная работа, которую вела советская разведка, в частности по координации операций сотрудников органов государственной безопасности и представителей народных мстителей, занимает особое место в истории Великой Отечественной войны. К сожалению, до сих пор роль органов госбезопасности в руководстве и направлении действий партизанско-подпольного движения в Крымской АССР, многие сюжеты, связанные с взаимодействием советских разведчиков, подпольщиков и партизан, слабо освещены в отечественной историографии.
Причины этого, на наш взгляд, следующие:
– во-первых, вплоть до конца 1980-х годов сохранялась секретность материалов об антифашистском движении Сопротивления. Нередко замалчивались подвиги и героизм советских разведчиков, активно сражавшихся с гитлеровскими захватчиками на временно оккупированных территориях;
– во-вторых, в научный оборот архивные материалы и источники личного происхождения начали активно поступать лишь в конце 1990-х – середине 2000-х годов по мере их рассмотрения. В советской и отчасти в российской историографии недостаточно раскрыта роль народов Крыма (крымских татар, греков, болгар, армян, немцев и др.) в борьбе против немецко-румынских захватчиков;
– в-третьих, во время пребывания Крыма в составе Украины роль советских органов госбезопасности в становлении, организации и ведении разведывательно-диверсионной борьбы в тылу немецко-румынских оккупационных войск не только не стала предметом детального научного поиска, но из-за критического отношения украинского политического руководства к советскому историческому прошлому всячески игнорировалась и подвергалась критическому анализу в исторических исследованиях. Чекистам вменялось совершение тяжких преступлений против украинской государственности, и поэтому изучать их вклад в разгром нацистской Германии официальная наука в Украине не бралась.