Находясь в Испании, Эйтингон своими глазами видел, что одной из причин поражения республиканцев стал троцкизм, поскольку в состав коалиционного правительства Народного фронта, наряду с коммунистами, входили троцкисты партии ПОУМ – рабочей партии марксистского единства. «Мы не ведем войну, мы делаем революцию» – вот один из их лозунгов. В книге «Героическая Испания» (1936) говорится: «Самую гнусную и подлую роль в Испании играет в нынешней серьезной обстановке троцкизм. Недавно реакционный французский журналист Керилис, являющийся своим человеком в кругах французской полиции, сделал на страницах „Эко де Пари“ сенсационное заявление о том, что, по неопровержимым данным французской полиции, так называемый IV Интернационал (троцкистский) теснейшим образом связан с Гестапо и используется этим последним для разлагающей работы в рядах мирового рабочего движения».
8 марта 1937 года, во время итальянского наступления на Гвадалахару, троцкисты организовывают вооруженное выступление под Валенсией, где находилось правительство Испанской республики и Генеральный штаб народной армии. 3 мая ПОУМ поднимает вооруженный мятеж в Барселоне, три дня продолжаются кровопролитные уличные бои. В конце концов ПОУМ была запрещена, а в июне всех членов ее руководства арестовала испанская республиканская служба безопасности. 20 июня 1937 года группа сотрудников НКВД под руководством резидента НКВД в Испании Орлова при участии Иосифа Григулевича похищает из тюрьмы и спустя два дня ликвидирует лидера ПОУМ Андреу Нина (операция «Николай»). Позднее за шпионаж в пользу Франко были казнены около 500 троцкистов из состава интербригад.
Для советского руководства действия троцкистов в Испании явились наглядной иллюстрацией того, что могло бы случиться в СССР, если бы война против него уже началась, и «пятая колонна» оживилась. В своих мемуарах Павел Анатольевич Судоплатов вспоминает: «Вход в здание Кремля, где работал Сталин, был мне знаком по прошлым встречам с ним. Мы поднялись по лестнице на второй этаж и пошли по длинному безлюдному коридору, устланному красным ковром… Нас с Берией пропустил тот же офицер охраны ‹…› Сталин посуровел и, чеканя слова, словно отдавая приказ, проговорил: „Троцкий должен быть устранен в течение года, прежде чем разразится неминуемая война. Без устранения Троцкого, как показывает испанский опыт, мы не можем быть уверены, в случае нападения империалистов на Советский Союз, в поддержке наших союзников по международному коммунистическому движению. Им будет очень трудно выполнить свой интернациональный долг по дестабилизации тылов противника, развернуть партизанскую войну“. ‹…› Мне надлежало возглавить группу боевиков для проведения операции по ликвидации Троцкого, находившегося в это время в изгнании в Мексике. ‹…› После встречи со Сталиным я был немедленно назначен заместителем начальника разведки. ‹…› Через десять минут по прямому проводу мне позвонил Берия и предложил: поскольку Эйтингон – подходящая кандидатура для известного мне дела, к концу дня он ждет нас обоих с предложениями. Когда появился Эйтингон, я рассказал о замысле операции в Мексике. Ему отводилась в ней ведущая роль. Он согласился без малейших колебаний. Эйтингон был идеальной фигурой для того, чтобы возглавить специальную нелегальную резидентуру в США и Мексике. Подобраться к Троцкому можно было только через нашу агентуру, осевшую в Мексике после окончания войны в Испании. Никто лучше его не знал этих людей».
Во исполнение приказа Сталина 9 июля 1939 года был доложен план агентурно-оперативных мероприятий по делу «Утка», в ходе которого агент Рамон Меркадер, завербованный резидентурой НКВД в Испании, которого с Эйтингоном связывала настоящая дружба, рано утром 20 августа 1940 года в Мексике на вилле в Койокане нанес Троцкому удар ледорубом. Эйтингон, как было условлено, дожидался Меркадера снаружи виллы в своей машине с работающим двигателем. Однако в момент удара Троцкий повернулся и был только ранен. Он громко закричал, зовя на помощь. Ворвавшиеся в комнату охранники сбили Меркадера с ног. Поняв, что тому не уйти, Эйтингон был вынужден уехать. Троцкий умер на следующий день, а Эйтингон покинул Мексику, добрался до Кубы и только спустя шесть месяцев оказался в Москве.
На выполнение операции «Утка» ушло два года. Сталин высоко оценил заслуги всех ее участников и поддержал предложение Берия о их награждении высшими орденами Советского Союза. Отмечая награды 17 июня 1941 года в номере гостиницы «Москва», Эйтингон сказал Судоплатову: «То, что происходит на границе, не провокация, а война».
В тот же день Берия отдал Судоплатову приказ об организации Особой группы из числа сотрудников разведки. Она должна была осуществлять разведывательно-диверсионные акции в случае войны. Заместителем Судоплатова был назначен Эйтингон. В оперативном подчинении Особой группы находилась Отдельная мотострелковая бригада особого назначения (ОМСБОН) – спецназ НКВД. Формированием парашютно-десантного подразделения в составе ОМСБОН занималась Муза Малиновская, рекордсменка мира по прыжкам с парашютом. Вскоре она была вызвана в кабинет Эйтингона на Лубянку. Своей дочери, тоже Музе, она рассказывала, что была буквально поражена организаторскими способностями сидящего за столом майора госбезопасности. Постоянно звонил телефон – их на приставном столике стояло пять или шесть. Хозяин кабинета безошибочно снимал нужную трубку и разговаривал по-английски. Снимал другую – разговаривал по-испански, третью – по-французски…
Вскоре Муза выезжает вместе с Эйтингоном в Турцию для проведения акции в отношении немецкого посла фон Папена, который настойчиво пытался вовлечь Турцию в войну против СССР на стороне Германии. После возвращения в Москву Муза и Леонид стали мужем и женой. Работая инструктором по парашютной подготовке бойцов ОМСБОН, Муза нередко сопровождала группу парашютистов до места выброски. Всего она подготовила около 1200 парашютистов-десантников.
Эйтингон участвовал в десятках сложнейших агентурных операций, таких как «Монастырь», которая в немалой степени способствовала победе в Сталинградской битве и за которую он был награжден полководческим орденом Суворова. 25 октября 1943 года Муза родила ему сына, которого назвали тем же именем, под которым был известен его отец – Леонид. Главный специалист НКВД по взрывным устройствам Александр Тимашков, изготовивший, в частности, знаменитую «коробку конфет» для Судоплатова, принес счастливым родителям самодельную погремушку…
В 1947 году у Эйтингона родилась дочь, которую назвали так же, как и маму – Музой. В редкие свободные минуты он любил выйти на прогулку с детьми в военной форме – ему нравилось, что они гордятся отцом. Только в такое время он позволял себе блеснуть генеральским мундиром и орденской колодкой – во всем остальном он был предельно скромен и требовал того же от всех членов семьи. У него никогда не было никаких сбережений, и даже скромная обстановка в квартире была казенной.
В 1951 году, сразу после возвращения из Прибалтики, где он руководил операцией против «лесных братьев», генерал Эйтингон был арестован по делу о «сионистском заговоре в МГБ». Его внезапно освободили в 1953 году, после смерти Сталина, когда Берия начал возрождать единое силовое министерство НКВД 2.0 – но сразу же после хрущевского переворота вновь арестовали. Когда за ним пришли, он сидел дома на кухне и пил чай. Услышав звонок в дверь, он лишь бросил вошедшим: «Оружие под подушкой». Затем встал, оделся и вышел.
Суд состоялся только в 1957 году. Эйтингона, арестованного в 1951 году и «ошибочно и преступно» выпущенного Берией в 1953 году, приговорили к 12 годам лишения свободы. «Вы судите меня как „человека Берии“, – сказал он в своем последнем слове. – Но я не его человек. Если я чей-то, тогда считайте меня „человеком Дзержинского“. Но если быть более точным, то я человек Партии. Я выполнял ее задания. И государственные. И с вами я о них говорить не буду».
С Судоплатовым, который получил 15 лет, они встретились во Владимирском централе. Находясь в камере, они продолжали мыслить широко и по-государственному. Узнав о том, что в США создается спецназ «зеленые береты», они написали в ЦК о необходимости использования опыта ОМСБОН. На основе этих рекомендаций в 1969 году была организационно оформлена «кузница» спецназа госбезопасности – КУОС КГБ СССР, где готовили резервистов для ведения партизанских действий в тылу врага. В 1982 году на базе КУОС была создана группа специального назначения «Вымпел».
Эйтингона освободили в марте 1964 года, зачтя ему срок пребывания под следствием после первого ареста. «Я на всю жизнь запомнила этот день, – рассказывает его дочь Муза. – Мне позвонила тетя, сестра отца. Когда я приехала к ней, у нее собралось довольно много родственников. Потом они все вышли из комнаты, и вошел отец… Передо мной стоял совершенно седой старый человек с печальными глазами. Отец подошел, положил руку мне на голову, а я разрыдалась. Он сказал: „Поплачь! Это хорошие счастливые слезы. Они принесут нам радость“. Мы сидели, обнявшись, и я не могла произнести ни слова. Мне исполнилось 17 лет».
Но старые раны и годы, проведенные во Владимирском централе, сделали свое дело. В 1976 году Эйтингона доставили в реанимационное отделение госпиталя КГБ СССР на Пехотной. Требовалось прямое переливание крови. Подходящей оказалась только кровь сына Лени. Сын согласился без колебаний, а отец дал согласие лишь после того, как врачи заверили его, что здоровью сына ничто не угрожает. Выйдя после операции и сев за руль, Леонид потерял сознание…
Наум Исаакович Эйтингон умер в 1981 году, так и не дождавшись своей реабилитации, которая последовала только в ноябре 1991 года. Но сын счастлив, что продлил отцу жизнь еще на несколько лет.
Командир ОМСБОНА
Ныне из многих книг и материалов СМИ хорошо известно, что такое ОМСБОН – Отдельная мотострелковая бригада особого назначения. Однако вряд ли многие знают, кто именно возглавлял это необычное соединение. Вот краткий рассказ об одном из его командиров.