Предположим, что разрешение на изыскание получено на участок, расположенный в бассейне Марони. После трех дней плавания, включая остановки, «Милость Господня» бросает якорь на пристани Сен-Лорана. Сразу же по прибытии начальник экспедиции бросается на поиски лодок, которые смогут отвезти его людей и груз к месту, максимально приближенному к концессии. В этот момент на арене появляется освобожденный каторжник по фамилии, допустим, Д., который занимается перевозками между Сен-Лораном и водопадом Эрмина. Теперь нужно переправить груз в его лодки, и поверьте, это задачка не из легких — разместить в них три с лишним тонны провианта и оборудования. Но девиз золотоискателя гласит: «Терпение и труд». Он сам не мешкая принимается за работу и подает пример остальным.
Все это пустяки по сравнению с испытаниями и зачастую, увы, разочарованиями, которые ждут его впереди. Через двадцать пять — тридцать часов он прибывает к водопаду Эрмина, непреодолимому для лодок бывшего каторжника. Только пироги негров из племен бош и бони могут осуществить этот переход, скорее пугающий, нежели губительный, который скоро станет для всех обыденным. Вторая переправа груза усложняется разделением груза. Одна пирога перевозит бочонок куака и большую оплетенную бутыль с тафией. Другая — инструменты и сушеную треску. Третья — лярд и багаж начальника. Преодолев порог, отряд приближается к участку. Но беззаботные дни закончились, трудности только возрастают по мере приближения к заветному Эльдорадо. Вот наконец тот самый ручей, дающий доступ к вторичному бассейну, в пределах которого находится концессия. Золотоискатель сверяется со своим планом, ориентируется на местности, и лодки покидают Марони, устремляясь в искомую протоку. Отныне у старателя нет никаких ориентиров, ему остается руководствоваться лишь компасом, чтобы вести отряд через бескрайнюю неизвестность. Вскоре его останавливают пороги. Чтобы перебраться через них, приходится разгружать лодки и делить весь багаж на тюки из расчета двадцать пять килограммов на человека, которые рабочие переносят на голове, поднимаясь по течению вдоль берега. На каждом шагу ноги путаются в сплетении лиан, земля уходит из-под ног, колючки впиваются в кожу. Невелика беда! Они шагают без остановки, не спотыкаясь и не жалуясь, вслед за начальником, который расчищает путь размашистыми ударами мачете. Пустые пироги тянут бечевой через перекат с вечно бурлящей водой. Затем груз снова распределяют по лодкам, и весла, которыми ловко орудуют чернокожие гребцы, продолжают свой монотонный плеск.
Наступает ночь, принося с собой настоятельную потребность в отдыхе. Хижина мгновенно построена, трещит пламя костра, ужин уже готовится и поглощается с невиданным аппетитом; порция тафии в сопровождении доброй трубки, набитой американским табаком, завершает этот ужин анахоретов. Затем утомленные рабочие вытягиваются в гамаках, откуда вскоре раздаются звуки, похожие на выступление ансамбля контрабасов.
Второй и третий день ничем не отличаются от первого, разве что отряду приходится преодолеть не один перекат, а два. Иногда это продолжается десять, двенадцать или пятнадцать дней подряд! О, эти бесконечные дни плавания, которые приходится проводить, сидя почти что на корточках на скамье шириной в пятнадцать сантиметров, стараясь не двигаться, чтобы не нарушить равновесие до предела загруженной пироги, задыхаясь от раскаленного воздуха. Из каких стальных жил сделаны эти люди, что находят в себе силы без передышки орудовать веслом или нести на голове непосильную ношу, в то время как европеец даже с пустыми руками едва передвигает ноги, а вес его оружия становится для него пыткой.
И вот перевозка груза на пирогах окончена. Ручей сворачивает на юг, а участок, где планируется начать разработки, находится на востоке. Нужно менять способ передвижения. Гребцы отправлены восвояси после оплаты, теперь старатели должны обходиться лишь собственными силами. Они строят на берегу хижину, которая будет служить временным складом, куда помещают инструменты, провиант и другие вещи. Концессия расположена в двадцати километрах к востоку. Начальник снова сверяется с планом, ориентируется по компасу и начинает прорубать своим мачете ровную линию, которая, если не возникнет никаких препятствий, должна привести их к участку точно по прямой, как на уроке геометрии. Он идет во главе группы из шести человек, каждый из которых несет на голове груз весом в двадцать пять килограммов. Не отводя взгляда от стрелки компаса, сжимая рукоять мачете, он продвигается вперед, срубая с правой стороны лианы и ветки, мешающие проходу, всегда только с правой стороны[61]. Когда изыскатель считает, что половина расстояния до участка пройдена, он распоряжается сделать остановку и разбить лагерь. Его люди строят новую хижину, которая станет промежуточным складом. Последующие дни заняты переноской в эту хижину всего, что осталось на первом, прибрежном складе. Какой изнурительный труд, какая ежеминутная борьба: беспрерывно перетаскивать тяжеленные бочонки сквозь девственный непроходимый лес, усеянный гигантскими растениями с острыми шипами, изрезанный топкими ручьями, изобилующий оврагами или утыканный крутыми холмами!
Начальник в это время не сидит без дела. Он знает, что ему никогда не добраться до места назначения, если следовать только по прямой. Он ищет удобный путь, огибает гору, срубает дерево, которое станет мостом, расчищает непроходимые заросли, бывая счастлив уже тем, что, мокрый насквозь от проливных тропических дождей, с исцарапанным лицом и ладонями в сплошных мозолях, он не оказывается после целого дня изнурительных трудов перед бесконечным болотом, или «припри», как говорят в Гвиане, со стоячей предательской водой.
Но даже если и так, все равно нужно идти. Поэтому борьба продолжается, настоящая борьба против необъятной бесконечности, в которой он побеждает благодаря своему терпению и отваге. Он идет в одну сторону, в другую, поворачивает, ищет, делает круг, возвращается и в конце концов отыскивает выход. Несмотря на все эти метания, он не теряет верного направления. Находясь в самом центре невообразимого лабиринта, опытный следопыт идет прямо к цели, отыскать которую может лишь он один. Дорога от временной пристани к золотым полям проложена. Он вышел из Кайенны пять недель назад, и теперь весь его груз в целости и сохранности находится в третьей хижине, построенной на его участке прямо посреди леса.
Но каких трудов стоило достичь этого первого результата! Сорок дней ушло лишь на то, чтобы добраться до концессии и обеспечить существование семи человек. Мы помним, что девственный лес совершенно лишен каких бы то ни было ресурсов. «А как же золото?» — спросит читатель. Терпение, до конца еще далеко. Вот изыскатель уже на своем участке. Он верно рассчитал направление, взял правильный курс, все указывает на то, что он не допустил ошибок. Его люди, крепкие и смелые, настоящие «хваты», как говорят в Гвиане, готовы шагать и шагать.
Теперь начинаются собственно изыскательские работы. Золотоискатель, который всегда действует методично, отправляется исследовать один из уголков участка. Его люди вместе с гамаками и инструментами берут запас еды на неделю. Предполагается, что на территории концессии находится несколько ручьев, бассейны которых нужно изучить один за другим. Вот один из таких ручьев, с быстрым течением, который прихотливо вьется между стен из гигантских деревьев, образующих над ним колоссальный свод. Есть ли золото на прилегающих к ручью землях и на каком расстоянии от него — десять, двадцать или тридцать метров? Насколько богато месторождение? Вскоре на все эти вопросы будут ответы.
Но сначала нужно добраться до берега ручья, а это не так просто, тем более для людей, несущих тяжелый груз, которым приходится продираться через местность, заросшую могучей растительностью, опутанной невообразимым переплетением растений-паразитов. Тяжелая и монотонная работа мачете продолжается часами, рабочие продвигаются медленно, поминутно спотыкаясь о корни, натыкаясь на аркабы, упираясь в мертвые стволы поваленных деревьев. Но это все пустяки, потому что они так или иначе проходят.
Они останавливаются посреди леса, сбрасывают груз, берут инструменты и роют первую «изыскательскую скважину». Это яма, похожая на могилу, в два с половиной метра в длину и восемьдесят сантиметров в ширину, глубина которой зависит от того, насколько далеко от поверхности залегает золотоносный слой. Вырубив растительность и кое-как расчистив место, два человека яростно атакуют гумус, под которым скрывается золотоносный слой, представляющий собой мелкий гравий. Один орудует киркой, другой лопатой, в то время как в ста метрах от них изыскатель расчищает другое место и поручает двум другим рабочим копать еще одну скважину. Вскоре уже все шестеро за работой: монотонные удары глухим эхом звучат под бесконечными лесными сводами. Атлетическая сила и неукротимая энергия тружеников вскоре сокрушает старые пни и корни, пронизывающие верхний слой древней первобытной почвы. На дне скважины появляется голубовато-серый золотоносный гравий. Начальник ждет этого момента с нетерпением, какое испытывает игрок на зеленом сукне, пока шарик из слоновой кости совершает свое вращение. Но чувства человека, который постоянно идет ва-банк, чья жизнь ежеминутно подвергается смертельной опасности, многократно острее!
Он передает землекопу лоток для промывки, который тотчас наполняется гравием. Это круглое блюдо из твердого дерева толщиной в шесть или семь миллиметров и шириной в сорок пять сантиметров, выточенное в форме очень широкого конуса с глубиной в восемь сантиметров в самом его центре. Такой лоток и мачете есть необходимый vade-mecum каждого старателя. Как правило, в лоток помещается десять килограммов золотоносного гравия. Начальник принимает драгоценную ношу, идет с ней к ручью, садится на корточки прямо в воду, затем убирает крупные камни и погружает лоток в ручей до самых краев, вращая его круговыми движениями, как это делают с ситом. В середине приспособления возникает небольшой водоворот, и вода с остатками почвы уходит из лотка по касательной благодаря вращательному движению, которое продолжается до полного исчерпания массы.