Впечатления от каторги у Буссенара двойственные. С одной стороны, он отмечает относительно сносные условия содержания заключенных, которые давно уже не волочат ядро, носят шляпы из грубой соломы и серо-коричневые блузы вместо унижающих человеческое достоинство колпаков и роб кричащих расцветок. Телесные наказания отменены. Военные надзиратели, сменившие жестоких тюремщиков, люди в большинстве своем порядочные. «Я лично произвел тщательное расследование в Кайенне, на лесоразработках по берегам Орапю и в Сен-Лоран-дю-Марони, — пишет Буссенар. — Я опросил более двухсот осужденных, и все они подтвердили, что надзиратели никогда над ними не издевались и не свирепствовали» («Похождения Бамбоша», 1895).
Меню каторжников (750 граммов ситного хлеба в день, по 250 граммов свежего мяса три раза в неделю, говяжьи консервы или соленое сало в остальные дни, рис, сушеные овощи, небольшие порции тафии) несколько обескураживает Буссенара: «Известно ли у нас в стране, где так много бедняков, достойных сострадания и умирающих от непосильного труда, что презренные негодяи, искупающие на каторге свои гнусные преступления, получают почти такое же питание, как солдаты и матросы?»
Однако принудительные работы исключительно тяжелы. Каторжники занимаются осушением болот, раскорчевкой целинных земель, валкой и транспортировкой леса, рубкой сахарного тростника, строительством дорог, рытьем каналов, работами в порту, городским благоустройством. Изнурительный труд, болезни и тяжелые климатические условия быстро превращают заключенного в вялое, безвольное существо.
Но особенно возмущает писателя действующий закон от 30 мая 1854 года, который вменяет в обязанность всем осужденным, отбывшим наказание, дополнительное проживание в колонии в течение срока, равного назначенному приговором, если тот составляет менее восьми лет, или пожизненно — если восемь и более! Для подавляющего большинства заключенных Гвиана становится местом, откуда не возвращаются.
Именно поэтому здесь нередки случаи бегства из тюрьмы. Однако, по свидетельству старожилов, на сотню попыток едва ли наберется пять случаев успешных побегов. Половина из тех, кто пускается в бега, погибает от голода, инфекций или становится добычей диких зверей. (Буссенар вскоре лично наткнется в джунглях на одиннадцать скелетов!) Ну а другая половина почитает за счастье вернуться в тюрьму и получить дополнительный срок от двух до пяти лет. Наконец, довольно частым эпилогом коллективного побега становится людоедство. В «Гвианских робинзонах» нет подобных омерзительных сцен, но позднее, при создании романов «Охотники за каучуком» и «Похождения Бамбоша», Буссенар не раз обратится к своим заметкам, сделанным в тюремных архивах.
Впрочем, Гвиана — это не только каторга, это страна влажных тропических лесов, населенных экзотическими животными и птицами невероятных расцветок. Завершив знакомство с цивилизованными краями, парижанин бесстрашно углубился в экваториальные джунгли.
«Я вел суровую жизнь первопроходца: охотился, ловил рыбу, шагал сквозь девственный лес куда глаза глядят, изучал величественную экваториальную природу во всем ее разнообразии, питался тем, что даровал мне случай, ночевал в роскошных „апартаментах“ под открытым небом, собирал коллекции и запасался впечатлениями» («Охота для всех», 1886).
Уроженец Боса, Луи Буссенар с юных лет был заядлым охотником, но разве могут сравниться зайцы, утки, дрозды и ржанки центральной Франции с гвианской дичью! Командировка к экватору стала апофеозом охотничьей карьеры нашего писателя.
«Я осмелился атаковать ягуара, убил тапира и гигантского муравьеда, умертвил обезьяну, изрешетил змею, массово отстреливал пернатых всех видов: попугаев, гокко, кайеннских пенелоп, туканов, агами, челноклювов, фламинго и так далее. Ежеминутно противостоя дикой природе, один среди бесконечной амазонской глуши, я смог полностью удовлетворить свои охотничьи аппетиты, не выходя, однако, за пределы материальных потребностей своего маленького отряда. Я не признаю убийства ради убийства. Да, я жил охотой, но не более того» («Охота для всех»).
Приподнятое состояние духа нашего путешественника не преминула отметить газета «Le Petit Parisien» («Маленький парижанин»), публикуя 2 января 1881 года письмо Буссенара, адресованное одному из ее сотрудников.
Мы только что получили с берегов Марони, где г-н Буссенар находился два месяца назад, письмо, в котором он рассказывает часть своих приключений. Вот, впрочем, фрагмент этого письма; многочисленным друзьям г-на Буссенара будет приятно узнать, что путешественник чувствует себя превосходно и среди девственных лесов он сохранил присущие ему хорошее настроение и веселость.
Марони, 28 октября 1880 г.
Я затерян среди бескрайних лесов. Изнуренный, изголодавшийся, но счастливый. Только что поступила почта. Я позаботился об этой услуге — которая, правда, на вес золота! — и получил ее, эту столь дорогую для меня корреспонденцию из Парижа!..
…Что за жизнь, милый друг, сколько всего я должен тебе рассказать по возвращении! Я больше не ем хлеба. У меня еще осталось немного вина, но завтра мне придется утолять жажду из ручьев, пересекающих девственные леса.
Мои спутники — два негра, два китайца и один кули. Они несут мой багаж и сопровождают меня к прииску «Эрмина» (долина Марони), где я пробуду неделю.
Через два дня я ступлю в страну золота. Эту перспективу я воспринимаю прохладно, и это единственная прохлада, что я испытываю. Вот бы мне быть графином со льдом, вместо того чтобы потеть, как глиняный кувшин!
Я примерно в 350 километрах от Кайенны. То есть буквально у черта на рогах.
Сейчас ночь. Пылает костер, горят две свечи. Я укрылся под навесом из зеленых листьев. Читаю Ваши статьи и письма, улегшись в гамаке. Орут обезьяны-ревуны, ворчат ягуары, а муравьи-листорезы набрасываются на наши запасы риса.
Странная симфония, право! Какой контраст между парижской жизнью и дикостью!
Буссенар убивает обезьяну.
Иллюстрация к рассказу «Чудо факира» из «Журнала путешествий» от 21 августа 1898 года
Таким образом, следующим пунктом путешествия нашего героя стал золотой прииск Казальса и Лабурдетта «Эрмина». Он располагался на голландской территории, в 25 километрах от пристани «Сакура», оборудованной чуть ниже первого порога на реке Марони.
Казальс и Лабурдетт поведали Буссенару о полной опасностей и приключений жизни золотодобытчика. Под их руководством парижанин, вооружившись лотком, с первого раза намыл золотого песка на пять франков (этот опыт ему весьма пригодится при создании многих романов о поисках золота, к примеру «Ледяного ада»). Расставаясь с компаньонами, романист дал себе клятву посвятить им свой будущий труд, немыслимый без полученных от них технических сведений.
В гвианских джунглях Буссенар познакомился с жизнью местных племен. Он провел немало приятных дней с «капитаном Вампи», вождем индейского племени галиби, с которым «опьянял» речку Рюитер близ пристани «Сакура». Буссенар пообщался и с Анато, гранманом негритянского племени бони, оказывающего неоценимые услуги колонии и золотоискателям.
У индейцев араваков Буссенар присутствовал при таинстве посвящения нового пиая (жреца и врача племени). В «Гвианских робинзонах» подробно описаны диковинные испытания, которые следовало выдержать будущему шаману: пытки муравьями, змеями, ядовитыми насекомыми и, наконец, питье трупной жидкости своего предшественника.
Общаясь с индейцами, Буссенар неоднократно становился свидетелем сделок о покупке яда кураре. По словам сочинителя, за баночку кураре краснокожие готовы отдать все самое ценное — лодку, собаку, а иногда и жену с детьми. Чтобы лично убедиться в эффективности страшного оружия, писатель легко ткнул смазанной кураре стрелой в гребешок клевавшей крошки курицы. Птица клюнула еще раз пять и пала замертво.
На глазах у европейца индейцы, орудуя лишь грубыми тесаками и ножами, за несколько часов изготавливали прекрасные лопатообразные весла.
Записную книжку писателя постоянно пополняли обиходные местные выражения, которые охотно будут употреблять герои его романов. К примеру, гвианские кладбища обычно окружены непролазными зарослями бамбука, отсюда происходит окказионализм «отправить в бамбук» (то есть убить). В своих произведениях Буссенар цитирует и заунывную песню негров-гребцов (в рассказе «Мать-Змея»), и грустный креольский романс девушки, провожающей в море возлюбленного (в романе «Похождения Бамбоша»). Современные исследователи отмечают, что чернокожие и краснокожие персонажи книг Буссенара говорят не на пародийно искаженном французском, а на реальном креольском наречии, хотя и сильно упрощенном, не передающем всего богатства местного языка.
В результате общения с аборигенами Буссенар отказался от расистских взглядов, которые он наспех озвучил в репортаже, написанном во время плавания: «Я жил среди негров наших колоний и рад случаю воздать хвалу их учтивости, честности, а также искреннему гостеприимству. Они принимали меня со всей душой, и я никогда этого не забуду. Я также жил среди негров, обитающих в лесах, — и ни в коей мере не могу назвать их дикарями. Наши отношения были самыми сердечными, и у меня ни разу не было повода в чем-либо упрекнуть моих лодочников или носильщиков багажа. Они неукоснительно соблюдали все свои обязательства, я заплатил им, но не считаю, что мы в расчете. Заботу и внимание нельзя оценить никакими деньгами. Я возил с собой довольно крупную сумму в пятифранковых монетах (единственные деньги, что имеют у них хождение). Так вот, денежный ящик практически не закрывался» («Необыкновенные приключения Синего Человека», 1889).
В индейской пироге Буссенар поднимался вверх по Марони и ее неисследованным притокам. На одном из водоемов романист и сопровождавший его индеец наткнулись на колонию белых цапель. Несколько сотен птиц атаковали нежданных гостей при попытке срезать на память одно из гнезд с яйцами. Шлем и одежда Буссенара пришли в негодность, а обнаженный индеец получил десятки ранений.