Впервые за двенадцать лет они снова увидели цивилизованную жизнь. Сколько невероятных событий произошло за это время! С какой жадностью они опустошали полки книжных лавок, хозяева которых не верили своим глазам, наблюдая столь пылкую тягу к знаниям у простых старателей! Анри и Николя также запаслись оружием, боеприпасами, инструментами, одеждой, купили медикаменты и не забыли о баллоне ртути, которая должна была удвоить добычу золота.
Они вернулись в теперь уже законные свои владения, и все робинзоны с таким упорством принялись за работу, что к исходу третьего года запас драгоценного металла достиг громадной цифры — двести килограммов!
Пусть этот внушительный результат никого не удивляет. Робинзоны, работая на себя и обходясь собственными силами, избежали абсолютно всех расходов, столь тяжких для приисков, поскольку они отнимают до половины добытого. Кроме того, они беспрерывно привносили в инструменты и оборудование для промывки золота разные замечательные усовершенствования, благодаря которым могли экономить свои силы и ресурсы.
С этой кругленькой, честно заработанной суммой в шестьсот тысяч франков они могли бы перебраться в любую цивилизованную страну и жить там со спокойной совестью. Но их цель была куда более возвышенна. Они смотрели на это золото как на капитал и вовсе не помышляли потратить на себя хотя бы крупицу. Робинзоны ничего не изменили даже в собственном скромном образе жизни.
— Вот теперь достаточно, дети мои, — сказал тогда инженер. — Сегодня в нашем распоряжении имеется главный двигатель колонизации, точнее, инструмент, как я сказал прежде. Сейчас мы должны сделать все, чтобы подготовиться к приезду новых работников, которые преобразят эту землю. Я надеюсь, что вскоре мы сможем прокормить иммигрантов, которые здесь появятся. Настало время нам превратиться из золотоискателей в скотоводов. Подойдем к делу, как обычно, обстоятельно и перво-наперво обустроим пастбище, чтобы можно было привезти крупный рогатый скот. Затем, поскольку в Гвиане быков нет, что ж, нам придется поехать за ними в Пара. Мы наймем шхуну, а если вдруг на тамошнем рейде найдется свободный пароход, то попробуем использовать его. Деньги не имеют значения, главное — действовать быстро.
Энергия робинзонов восторжествовала над всеми препятствиями, самое тяжелое осталось позади. Их новые владения, с которыми мы вскоре познакомимся поближе, включали полосу саванны шириной по меньшей мере в три километра, заросшую густой травой, такой же, что растет в прибрежных зонах, известной как гвинейская трава{411}.
Таким образом, аттери[44] было готово. Здесь можно было прокормить десять тысяч голов скота.
Инженер решил сам поехать в Пара за этим важным приобретением. Он взял с собой Эдмона и Эжена, которые были счастливы отправиться в такое путешествие, словно школяры на каникулах. Долгое путешествие из Кайенны в Белен, как правило затрудненное встречными течением и ветром, прошло без осложнений, хотя и бесконечно медленно.
Инженеру повезло найти пароход, на котором один из крупнейших гвианских торговцев приплывал сюда, чтобы закупить продовольствие. Робен договорился с ним, что сразу же после разгрузки в Кайенне торговец вернется за купленным им стадом и перевезет скот к порогам Эрмина. Владелец судна заключил отличную сделку, но и Робен не остался без выгоды, поскольку во время его отсутствия мог спокойно выбирать скот, отдав предпочтение, разумеется, телкам, которые должны были стать стельными через два или три месяца. Он выбрал две сотни голов и, несмотря на бразильские законы и непомерные аппетиты бразильских фазендейро, купил их по ничтожной цене — от ста до ста десяти рейсов{412}, то есть от тридцати двух до тридцати трех сантимов за килограмм живого веса.
И поскольку его сыновья очень удивились расценкам, столь скромным в сравнении с непомерными двумя франками двадцатью сантимами, что берут в Гвиане за килограмм говядины, при условии, что ее вообще удается найти, Робен ответил:
— Это еще одна недальновидность наших колонистов. В Гвиане нет говядины. Время от времени сюда приходит гвианское судно, умоляя бразильцев продать мясо. Те, пользуясь обстоятельствами, соглашаются, словно оказывая великую милость, и дерут с них втридорога. А ведь было бы куда проще купить скот живьем, как это делаем мы, и самим его вырастить.
Владелец парохода оказался человеком обязательным, и все стадо, состоявшее из двухсот телок и пятерых быков, без промедления было доставлено к перекатам Эрмина. Здесь возникало колоссальное затруднение, которое могло поставить под угрозу все предприятие. Как, в самом деле, переправить целое стадо через пороги, подвластные для туземных пирог, но непреодолимые для судна с большой осадкой?
Но Робен все предусмотрел. Благодаря тщательному изучению скалистой гряды, после бесчисленных промеров глубины, он сумел обнаружить канал вдоль правого берега, весьма глубокий и, стало быть, не такой быстрый. Этот фарватер шириной около двадцати пяти метров тянулся по всей длине порога, вдоль откоса, который в ходе предварительных работ приспособили для веревочной тяги.
Такая особенность этой части реки оказалась настоящей находкой. Но это лишь подтверждает тот факт, что по-настоящему сильные натуры способны извлечь выгоду из чего угодно, а умение приспособить случайности к жизненным надобностям есть одно из их достоинств.
Инженер и его сыновья заблаговременно построили большой плот с бортами, совершенно непотопляемый благодаря двойному поясу из пустых бочек. Стадо сошло на берег, и тридцать животных тотчас завели на плот, пришвартованный к пологому месту, подходящему для погрузки. Телки из Пара невелики, их вес редко превышает триста килограммов. Таким образом, плоту предстояло перенести относительно небольшой вес в девять тысяч килограммов, или девять тонн, тогда как его конструкция позволяла переправить вдвое больше. Робинзоны энергично взялись за бечеву, как бурлаки на наших европейских каналах, и без малейших затруднений переправили свой драгоценный груз через этот опасный переход. Но это было не все, до водопада Петер-Сунгу от порогов Эрмина насчитывается еще пятьдесят километров. Аттери колонистов находилось в десяти километрах от последнего, так что плоту предстояло путешествие в сорок километров от места погрузки стада.
Эдмон, Эжен и Шарль остались охранять основную часть стада, собранную на большом полуострове, заросшем густой травой. Ангоссо, оба его сына, Робен, Николя и Анри после двух дней беспрерывной гребли доставили первую партию скота к месту назначения без всяких происшествий. Возвращение пустого плота заняло всего двенадцать часов, благодаря попутному течению. Затем оставшийся скот разделили на пять гуртов, каждый из которых проделал такой же путь тем же самым образом. Все прошло как нельзя лучше, и после двух недель изнурительных трудов «Полуденная Франция» получила в свое распоряжение бесценное сокровище. Две сотни рогатых животных весело резвились в саванне, к великому изумлению индейцев, никогда прежде не видевших ничего подобного.
Вскоре Робен познакомил их поближе с этими замечательными животными и доверил краснокожим присматривать за стадом. Такая работа полностью отвечала их привычкам ленивых кочевников, и они охотно согласились стать vaqueros[45]{413}. Они взялись за дело с большим усердием; кроме того, глава колонии сумел укрепить их рвение достойным вознаграждением, так что всего несколько телок стали жертвами тигров, сущего наказания южноамериканских ранчо.
Если в качестве скотоводов робинзонам пришлось потратить не меньше усилий, чем в качестве золотоискателей, то их труды были вознаграждены в полной мере. За шесть лет стадо выросло почти в пять раз; таким образом, в тот момент, с которого начался наш рассказ, тысяча великолепных животных с чудесным пылом щипала траву безбрежной саванны, невзирая на некоторую убыль стада из-за болезней и необходимости пропитания колонистов.
Теперь можно было приглашать иммигрантов. Отныне можно было не бояться голода, существование большой группы людей обеспечено навсегда. Количество жвачных саванны должно было лишь возрастать, даже при высоком уровне потребления. Арифметика очень проста. Из тысячи коров, пасущихся в саванне, минимум шестьсот приносят по одному теленку в год. Допустим, что в самом худшем случае двести из этих шестисот телят погибнут до достижения репродуктивного возраста, то есть до трех лет, из-за болезни или нападения ягуара. Для воспроизведения стада вполне достаточно ста пятидесяти голов. Таким образом, для ежегодного потребления остается двести пятьдесят. С учетом того, что каждое животное дает примерно двести килограммов чистого мяса, «Полуденная Франция» могла гарантировать будущим поселенцам в среднем пятьдесят тысяч килограммов свежей говядины! Заметьте, что все эти вычисления в реальности весьма занижены.
Не оставалось решительно никаких опасений относительно пропитания на чудесной фазенде. Саванна площадью в одно квадратное лье способна прокормить тысячу голов скота, обладая теми же свойствами, что и любое другое пастбище. Чем больше скота там пасется, тем больше она и прокормит, при прочих равных условиях разумеется.
Между тем скотоводы снова обратились в старателей, усердно орудуя кирками и лотками для промывки золота. Добыча драгоценного металла продолжалась с относительным успехом, и резервный фонд постоянно возрастал.
1 ноября 187… года Робен обратился ко всем членам семьи:
— Дети мои, все готово. В нашем распоряжении целое состояние. В колонии воцарилось изобилие, природа побеждена. Нужно нанести решающий удар. Мы призовем сюда рабочие руки, которых нет в Гвиане, и в полной мере используем богатства этой земли: будем добывать из нее золото, промывать золотоносные пески, дробить кварц, разворошим дернистые почвы, вырастим здесь кофе, какао, хлопок, руку, пряности и сахарный тростник. Вот какой должна быть наша двойная цель.