Снова погрешности «Плана “Д”» подверглись нападкам. Зачем предоставлять Каукджи такие соблазнительные цели, как маленькие удаленные киббуцы? Это очень рискованно.
— Объявить создание государства — очень рискованное дело, — возразил Бен-Гурион. — И война очень рискованное дело. Только заставляя арабов платить за каждый дюйм, мы сможем притупить их рвение.
Было очевидно, что Старик не собирается отступаться. Окончательная оценка была сделана начальником разведки. Снабжение для арабов — дело простое, ведь у них в тылу весь арабский мир и им надо просто перевозить оружие через границу. Если саудовцы развяжут свои кошельки, то торжество арабским армиям обеспечено. А ишуву приходится каждую пулю доставлять из-за океана. Все это, наряду с превосходством арабов в численности, создавало для евреев мрачную картину. Все зависит от стойкости арабских армий.
По большей части они далеки от современных армий, но у них есть танки, дальнобойные орудия, моторизованные подразделения, штурмовая авиация и многое другое, чего нет у евреев.
Больше всего Хагана опасалась Арабского легиона Абдаллы, состоящего из десяти тысяч обученных профессионалов, в том числе Трансиорданских пограничных войск с современным вооружением под командованием толковых кадровых английских офицеров.
Обсуждение «Плана “Д”» затянулось до глубокой ночи. Бен-Гурион одерживал верх. Его единственная уступка состояла в том, что из мест вроде Эцион-блока должны быть удалены женщины и дети. Было уже больше двух часов ночи, когда план был наконец принят. Осталось обсудить еще один главный вопрос. Как будет с гражданским арабским населением? Что делать с продолжающимся бегством арабов из страны?
В таком деле все полагались на Старика. Он — духовный отец этой еще не родившейся страны. Его философия должна задать ей тон и нормы.
— Арабы хотели этой войны, — сказал Бен-Гурион. — Но у нас слишком много иных приоритетов, чтобы втягиваться в бесконечные ссоры с ними. Мы должны выиграть войну и выйти из нее жизнеспособным государством. Еврейское государство должно выполнить много задач, ибо мы и наши моральные устои должны стать светочем человечества. Но мы были бы последними дураками, если бы рассчитывали, что можем следовать нашим великодушным схемам, будучи окружены со всех сторон враждебными соседями. Мы должны жить вместе с арабами в одном мире, если хотим, чтобы наше государство процветало немного больше, чем просто как крепость.
— Никогда, — сказал он, ударив кулаком по столу, — мы не примем политику выгонять арабов из Палестины. В тех местах, которые означают для нас жизнь или смерть в стратегическом смысле, таких как Рамле — Лидда, как Латрун, как Западный Иерусалим, мы будем драться с ними до конца. Если арабы изберут бегство, я не стану просить их остаться. Если они оставят Палестину, я не стану просить их вернуться. Но ни при каких обстоятельствах мы не станем выгонять силой ни одного араба, кто бы ни захотел остаться. Поражение дорого обойдется арабам. Я молюсь о том, чтобы они подумали о своих собственных братьях и сестрах, бежавших из Палестины, так же, как мы заботимся о наших братьях и сестрах. Я молюсь о том, чтобы арабы дали им шанс на приличную жизнь. Но если человек оставляет свой дом во время войны, которую он сам начал, то он не может ожидать от нас, что мы возьмем на себя ответственность за его будущее.
Друзья, уже поздно, и все мы устали. Еще одно. Мы всегда должны держать открытой дверь для переговоров и мира. Однажды какой-нибудь арабский лидер войдет в нее, сядет и начнет говорить с нами. Гидеон, я вижу, ты сомневаешься… ну что ж, посмотрим.
Глава девятая
10 января 1948 года
Река Банияс стекает с горы Хермон через сирийскую границу, чтобы стать истоком реки Иордан. Рядом стоит киббуц Кфар-Сольд, появившийся шесть лет назад и названный в честь Генриетты Сольд, американки, основавшей Хадассу[10].
Генералиссимус Каукджи избрал его своей первой целью. Он направился сюда с тремя батальонами, включая Первый и Второй Ярмук, названные по давней битве, в которой арабы разбили Византийскую империю.
В нетерпении отрапортовать о первой и скорой победе мало что было сделано в отношении планов, а киббуц оказался более чем подготовленным к обороне. Каукджи проворно отступил на сирийскую сторону.
КОММЮНИКЕ
Арабской армии освобождения
Хвала Аллаху, мудрому, всемилостивейшему. В 7.00 10 января мелкие подразделения батальонов Ярмук и Хиттим занимались тренировочными упражнениями против киббуца Кфар-Сольд. В ходе упражнения стало ясно, что поселение не способно удержаться. Я отдал приказ о полной атаке, но она была прервана британскими войсками, заставившими нас отступить. Победа отчетливо зрима.
Ф. Каукджи, фельдмаршал,
Арабская армия освобождения
Уязвленные поражением и понимая, как нужна скорая победа, Каукджи и его офицеры выбрали то, что считали самой податливой целью в Галилее. Под прикрытием Сирии они поднялись на Голанские высоты, а затем спустились там, где река Ярмук соединяется с Иорданом ниже Галилейского моря. В пятидесяти милях южнее своей первоначальной цели они достигли крайних полей Тират-Цви, «Замка рабби Цви». Это был совершенно обособленный киббуц в конце тупиковой дороги. Членами его были ортодоксальные евреи, среди которых насчитывалось лишь сто шестьдесят мужчин и женщин, способных держать оружие. Кроме винтовок, в киббуце был двухдюймовый миномет. Подкрепление было маловероятно, и на киббуц нетрудно было напасть из засады.
Каукджи поставил свою командную палатку на склоне холма над киббуцем; разглядывая его в бинокль, он горько жалел о том, что не выбрал его своей первой целью. Это был чудный гранатовый плод, ждавший того, кто его сорвет.
Арабскими нерегулярами опять овладело нетерпение. В стремлении взять реванш за первые трудности Каукджи сосредоточил свое тысячное войско для фронтальной атаки на киббуц тремя волнами.
Оборона киббуца была организована по генеральному плану. Поселения образовывали круг с детским садом и школой посередине, там же были и убежища. За внешними сооружениями проходила линия траншей и колючей проволоки. Это напоминало крытые повозки в американских прериях, собранные в круг против нападения индейцев. Поля Тират-Цви и большинства других киббуцев были оставлены врагу, так как для защиты этих внешних контуров не хватало людей.
Парочка благоразумных офицеров уговаривала Каукджи, что следовало бы выслать патрули для прощупывания и потрясти киббуц артподготовкой, а затем приблизиться под прикрытием пулеметного огня. Если бы их прижали к земле, то по флангам могли бы ударить резервные войска. Но все это выглядело слишком сложным и медленным. В генералиссимусе кипела жажда победы.
С рассветом нерегуляров сигналами рогов и леденящими кровь боевыми кличами созвали для атаки. Они бросились через открытые, только что вспаханные поля. Через минуту всякое подобие организованной атаки исчезло. Офицеры, пытаясь взять под контроль движение своих людей, уговаривали их, но без толку. И тогда разверзлись небеса, послав на землю ливень. Поле превратилось в трясину.
В Тират-Цви ортодоксальные евреи соблюдали дисциплину и сдерживали огонь. То, чему удалось добраться до их периметра, была промокшая и грязная толпа. Арабов хладнокровно сбивали, когда они лезли на колючую проволоку. Вторая волна была деморализована, а третья сбежала, не проделав и полпути на поле битвы.
Каукджи в ужасе взирал на эту картину со своего командного поста на склоне холма. Он и его офицеры пытались собрать силы для нового нападения, но это были жалкие попытки. Людям хватало того, что им досталось.
Каукджи повел свое войско в Палестину в арабский город Наблус, древний библейский Шехем. Англичане закрыли глаза на присутствие нерегуляров.
КОММЮНИКЕ
Арабской армии освобождения
25 января 1948 г.
Хвала Аллаху, сострадательному, всемилостивейшему. В качестве окончательного тренировочного упражнения в боевых условиях, небольшие подразделения действовали на территории киббуца Тират-Цви. Эти военные игры необходимы для того, чтобы наши войска освоили оружие и нашу тактику. Упражнение имело невиданный успех. Несколько часов мы шалили с киббуцем, опробуя и применяя различные маневры, которые мы будем использовать в будущем сражении. Я заявляю, что ныне Арабская армия освобождения готова сокрушить многие еврейские поселения. Победа над сионистскими собаками близка.
Ф. Каукджи, фельдмаршал
Арабская армия освобождения
Примерно в то же время начала свои действия Армия джихада Абдул Кадара Хуссейни. Они никого не удивили. Блок Эцион лежал на заселенной арабами территории среди зазубренных холмов и долин Иудеи, на полпути от Вифлеема до Хеврона.
Абдул Кадар воздержался от атак и обрушил на поселения огонь. Его целью была осада: довести до голода и лишить боеприпасов. Сделать это можно было благодаря обещанию англичан не вмешиваться, а на горной дороге к Блоку легко устраивать засады.
Развернутый для прорыва Пальмах выделил три дюжины своих людей, и они под покровом темноты пробрались к Блоку. С их прибытием еврейское сопротивление стало более жестким. Осада продолжалась, и запасы катастрофически сокращались. Командование в Иерусалиме должно было либо отдать Блок, либо попытаться провести к нему конвой.
Конвой был сформирован. Едва покинув Иерусалим, он оказался на территории «апачей», где в любой деревне каждый дом мог оказаться пулеметной точкой и каждый поворот на извилистой горной местности грозил засадой. Конвой достиг Блока, но на обратном пути попал в ловушку. Все сорок человек и их бронированные грузовики были уничтожены.
Абдул Кадар прощупал периметр Блока и убедился, что решающую атаку надо закончить штыковой рукопашной схваткой. Но его люди устали и были деморализованы, и он отступил.